Второй пульсар вышел не так легко, да и волкодлак увернулся. Зато не увернулся от меча.
Не обращая внимания на раны, слабость и головокружение, Рош раз за разом заставлял себя заносить оружие для удара, внимательно следил за передвижениями оборотня, не позволяя тому зайти за спину, либо вновь повалить себя на землю. Давалось это нелегко, колдун не отказался бы от помощи, вот только ждать её было неоткуда.
Волкодлак озверел, боль на него уже не действовала.
Произошло то, чего так опасался Рош: оборотень обхитрил его, повалил на живот, подмяв под себя.
Тяжёлое дыхание волкодлака слилось со стуком сердца колдуна — последними звуками, которые он запомнит перед смертью. Но оборотень почему-то не свернул ему шею, он отчего-то медлил. Зато не медлил Рош, который изловчился наполовину скинуть с себя нечисть, ухватить его за разверзнутую пасть и вонзить в неё д'амах. Ценой своих пальцев.
На большее колдун был не способен, обессилено откинулся обратно, вручив свою судьбу в божьи руки.
Прошла минута, другая, но ничего не происходило. Затем он почувствовал, что оборотень больше не давит на ноги. Либо жив, либо кто-то решился высунуть нос. Этим кто-то оказалась Ирис.
Оборотница коснулась когтистыми пальцами сонной артерии Роша и равнодушно констатировала: «Живой». Слизнула кровь с лица и ухватила за плечи. Колдун поморщился, хотя боль была невыносимой.
— Ничего, терпи. Если бы я его не отвлекла, то пошёл бы зверям на закуску. Волкодлак-то много не отъел бы, сам сдох через пару часиков, а я… Ей-ей не позволила бы такое лакомство зарыть. Но не судьба!
— Ты… Люди, они же видели…
— Да кто видел? Все по подвалам попрятались, глаз не высунут. Спасибо хоть скажи.
Уже аккуратнее ухватив подмышки, Ирис попыталась оттащить его к стене, но быстро выдохлась, сама села, держась за живот.
— И ты скажи. За тобой ведь… Тот самый?
Оборотница кивнула и крикнула, поглаживая низ живота:
— Эй, крысы, вылезайте! И за травницей сбегайте, а то ваш спаситель загнётся. То-то вас мракобесы по головке погладят.
Осторожно приоткрылась дверь харчевни, и оттуда высунулась испуганная физиономия хозяина. Огляделась и снова скрылась из виду.
Ирис, не вставая: подъём тяжёлого колдуна не прошёл даром, лучше бы не трогала, назвала селянина трусом и потребовала, чтобы Рошу заплатили втридорога. Тут уже не выдержал, показался староста, наотрез отказавшийся от «грабежа».
— Да какой грабёж? Ты его о чём просил? На речку сходить, русалок попугать. А тут волкодлак. Лучше б он тебе задницу надрал, а требухой закусил.
Они всё ещё препирались, когда появилась местная травница — согбенная годами старуха. Такой, наверное, ведьм и представляют. Медленно, с опаской, приблизилась к мёртвому волкодлаку, убедилась, что его оскал уже не сулит бед, и осветила Роша. Почему-то её просьба перенести раненого в харчевню нашла в людских сердцах больший отклик, нежели ругань Ирис. Оно и понятно: одно дело чужачка, а другое — своя, пусть и ведьма.
Ирис не последовала за скромной процессией селян, теперь, вылезя из своих укрытий, бахвалившихся друг перед другом мелкими выдуманными подвигами в эту ночь и так, мельком, благодарившие колдуна. Хотя, по чести, их куда больше интересовал труп волкодлака, нежели его убийца. Именно туда быстро отхлынула толпа из харчевни, несмотря на поздний час, не в силах угомониться. Нет, Ирис решила довести до конца разговор со старостой и уладить денежный вопрос. Она предполагала, что тот, воспользовавшись нездоровьем Роша, надует его, а то и вовсе замнёт вопрос об оплате. Но оборотница намеревалась выбить из него всё, до последнего медяка. Во-первых, потому что колдун честно заслужил эти деньги, во-вторых, потому что он должен был на что-то кормить её и малыша, и, в-третьих, она собиралась забрать часть монет себе — на чёрный день. Не вечно же ей жить в Караторе, не вечно продлится перемирие с Рошем, придётся уходить, опять скрываться, а уходить лучше не с пустой мошной.
Она преуспела в своих начинаниях и появилась у постели спящего колдуна, гордо позвякивая кошельком.
Часть 3. Чему быть, того не миновать
Рош прислонился к стене сарая. Он злился на повитуху, не пускавшую его в дом, но переубедить упёртую бабу не получалось. Не сказать же прямым текстом: «Там волкодлак рожает».
Колдун опасался, что роды насторожат повитуху — кто там знает, как там, у оборотней. Они вполне могут обнаружить свою сущность, а то и вовсе детёныш родиться волчонком. Словом, он предпочёл бы, чтобы рядом был Гнеш. Но человек предполагает, а бог располагает. Нападение волкодлака спутало все карты, заставило задержаться в Гнилушках, чтобы задечить раны. А потом было уже поздно куда-либо ехать.
Плечо всё ещё ныло, особенно болезненно реагируя на дожди и туманы. Последние лубки сняли всего неделю назад: местная травница опасалась, что кости срастутся неправильно.
Хуже всего дела обстояли с пальцами: они заживали плохо, временно сократив использование магии до минимума. Рош каждый день через силу разрабатывал их, надеясь вернуть былую подвижность.
С плечом тоже лучше было забыть о фехтовании.
Остальное побаливало иногда, но терпимо. Вот ещё месяц назад… А теперь раны затянулись свежей розовой кожей, постепенно обрастали жирком и мясом кости. Колдун особо не переживал по этому поводу: не в первый раз трепали, работа такая. Только вот невовремя.
Решив, что научная работа и безопасность жителей весомее этики, Рош, чуть прихрамывая, направился к двери и решительно распахнул её.
— Куда?! Нельзя!
Хозяйка попыталась преградить ему путь, но колдун отодвинул её, заявив, что будет присутствовать.
— Да где это видано, чтобы мужик…
— А я не мужик, я маг. Ты за водой шла? Так и иди!
Не обращая внимания на раздражённую хозяйку, Рош прошёл в комнату. На родах ему присутствовать не приходилось, им только мельком в курсе врачевания рассказывали, но ничего, переживёт как-нибудь. И запишет.
Направившись прямиком к столу, где остались записи: он как раз вносил туда дневные наблюдения, когда у Ирис начались схватки, колдун думал, что присядет на табурет, станет просто наблюдать, но зрелище не располагало к спокойному созерцанию. Теперь он понял, почему ему настоятельно советовали обождать на улице. Но уходить было уже поздно: поругавшись, травница пристроила его к делу.
Ирис, как и всем оборотням, не приходилось рассчитывать на чью-то помощь, обычно рожали сами в укромном убежище. Ну, разве что спутник был рядом. Поэтому природа позаботилась, чтобы процесс проходил максимально коротко, хотя всё же не так, как у чистокровных зверей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
