— Хороший знакомый. Человек с амнезией пропал в городе, в котором никого не знает. Он толком не знает даже английского, хотя, надо сказать, парень полиглот. Может быть, уже освоил. Две недели о нем никаких известий.
— Если между вами нет родства, мне нужен дополнительный ориентир. Любой предмет, который принадлежал ему или хотя бы побывал в руках.
Боровский положил в ладонь Саве тяжелую зажигалку, также конспиративно и молниеносно. Положил и проследил за реакцией. Некрасов не скрыл удивления.
— Какая интересная вещь, — сказал он. — Что это?
— Предмет, который принадлежал пропавшему человеку. Мне известно о нем лишь имя, фамилия и примерный возраст.
— Не надо имени и фамилии… Если обладатель этой вещицы существует в природе, он будет найден. — Савелий сжал в кулаке зажигалку и сосредоточился. — Предмет принадлежит мужчине лет сорока, выше среднего роста… — произнес он тихим речитативом, словно считал с невидимой страницы. — Мужчина ходит в неопрятном костюме, часто задает вопросы… любит рисовать и читать, да, определенно… у него ярко выражены художественные способности. Не исключено, что ваш знакомый пишет книгу. И… совершенно точно, что он не является вашим родственником, поэтому придется обращаться за помощью к экстрасенсам.
— Вы меня успокоили, — вздохнул Натан.
— Когда я взял в руки ракетку вашего мальчика — сразу понял, что это сын.
— Теперь вы меня успокоили еще больше.
— Кто дал вашему знакомому такой необычный предмет?
— Спросите у экстрасенсов.
— Сакральные вещи умеют скрывать информацию даже от зоркого ока. Я чувствую, я знаю, что это сакральная вещь. Хотите, отдам ее в нашу лабораторию для анализа, чтобы выяснить происхождение и назначение?
— Я буду благодарен, если вы поможете прояснить судьбу пропавшего человека.
Полночи Натану Валерьяновичу не спалось. Полночи он рылся в документах организации и понимал, что до Армагеддона не успеет прочесть и сотую часть. «Не надо было давать ему зажигалку, — мучился профессор, — надо было отдать записку. Как я все не продумал…» — Он теребил между пальцами послание Артура его сиятельству. «Твой король, твой король», — повторял он, пролистывая страницы документов. — Интересно… — вдруг осенило Натана. — Что если взять и попробовать…» Он отложил бумаги и устроился на балконе с сигаретой. Профессор, доктор физико-математических наук, вдруг додумался до простейшего изобретения, известного еще первобытным людям, и перестал себя уважать. Годы научной работы посыпались к черту, как пепел с кончика сигареты. Натан Валерьянович понял, что нужно сделать для того, чтобы проникнуть в суть, не испытывая ее на прочность хрональными бомбами, но тут же прогнал незваную мысль.
«Нет, — говорил ему внутренний скептик, — все как-то слишком очевидно и просто». «Все гениальное просто, — возразил внутренний оптимист, — подчас так просто, что стыдно поверить».
Натан Валерьянович проанализировал теорию в тетрадке, произвел пару-тройку расчетов, пока курил, и напрочь потерял интерес к перспективам человечества, оставленным на рабочем столе.
Чтобы проверить идею на практике, он вынул из шкафа инструменты, брошенные Оскаром перед отъездом. На дне коробки обнаружился старый паяльник, в обрезках серебряного изделия он узнал фамильный поднос, подаренный Саре Исааковне. Натан Валерьянович нашел моток проволоки, обрывки золотой фольги и обломки старого компьютера. Прозрачный шарик шлепнулся на пол и закатился под стол. Натан Валерьянович включил в сеть паяльник и убедился, что инструмент в исправности. Он выложил на кухонный стол ножницы по металлу, стамеску и молоток.
— М…да, пожалуй, я разбужу весь дом, — решил профессор и прикрыл дверь.
Раньше, чем прозвенел будильник, Натан успел захламить весь пол и весь подоконник. Устойчивый запах гари обосновался вокруг. Под потолком повисло облако дыма.
— Скорее всего, из этой затеи ничего не получится, — ответил он удивленным детям, — а если получится, я сразу вам покажу.
Весь день профессор морочился бестолковой затеей. Поджидая крошку у выхода из раздевалки, он исписал расчетами всю тетрадь и вынужден был строить графики на рекламном буклете, брошенном на столе. Натан Валерьянович так увлекся, что не заметил, как мальчик исчез с кортов, а свет дневной сменился гирляндой прожекторов. Старшая группа вышла после ужина перекинуться мячиком, а Натан Валерьянович исписал еще одну тетрадь, найденную в сумке ребенка. Когда небо над Флоридой почернело, лампы погасли. Профессор стал приходить в себя. Вернее сказать телефон, который без перерыва вибрировал в его кармане, был, наконец, услышан. Он увидел перед собой пустой корт и пустые трибуны. Группа мальчишек с кофрами на спине обсуждали что-то в глубине аллеи. Только теннисный мячик, залетевший под скамейку, напомнил опекуну о его безответственном отношении к жизни.
— …не волнуйтесь, — успокоила Юля, — Эрни давно уже дома. Нет, не спит… Натан Валерьянович, он просто решил посмеяться над вами. Ни в какой портал он не лазал. Поспорил с каким-то мальчишкой, что вы не хватитесь его, пока свет не выключат, выиграл двадцать баксов и счастлив. Я вам звоню не поэтому, а потому что нашелся Артур.
— Как Артур? — не понял Боровский. — Артур? Как нашелся?
— Сейчас он в полиции, но Сава сказал, что мы можем его забрать, когда захотим. Он ничего не успел натворить. Попался, когда лез через забор в дом одного известного баскетболиста. Охрана его схватила, побила немножко и сдала полиции. Савка нашел адвоката и заплатил за него штраф. Артур ничего не украл, ущерб не нанес. Надо только подъехать за ним. Натан Валерьянович, вы сможете с нами подъехать?
Когда профессор примчался в полицейский участок, Юля с Эрнестом уже его заждались. Заждался и грустный Артур с синяком на челюсти, который все это время полемизировал с графом.
— О! — указал он профессору на крошку. — Брехло! Сказал, что меня будут бить два негра и полицейский. Так было негров пять штук.
— Но били два, — стоял на своем Эрнест. — Трое держали.
— Ничего себе! Разве это не считается?
— Считается только тот, кто бил. Скажи ему, дядя Натан!
— Ну, брехло! — возмущался Артур. — И двух недель не прошло.
— Прошло! — спорил крошка. — Две недели! Ты считать не умеешь.
— Так били ж позавчера. А две недели только сегодня. Опять наврал?
Уставшая Юля не реагировала на полемику. Она ждала Саву, который застрял в кабинете начальника, а когда дождалась, вздохнула с облегчением.
— Ну, все, — сказала она, — поедем домой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
