— Смерть белому человеку Умбелази! Смерть ему! Смерть!
Видя, что дело приняло опасный для жизни, моей или этих двоих, оборот, я принял решение действовать.
В руке моей была двустволка, заряженная крупной дробью, по нескольку дробин в каждом заряде: на обратном пути к лагерю я надеялся подстрелить зайца. И, как только солдаты приблизились, я поднял ружье и выстрелил из правого ствола в одного из них, а из левого — во второго, каждый раз целясь в центр маленьких подпрыгивавших щитов, которые в силу привычки они вытянули перед собой, защищая горло и грудь. Конечно, на таком расстоянии дробины пробили мягкую кожу покрытия щитов и глубоко вошли в тела воинов. Оба нападавших рухнули замертво, воин слева от меня подбежал так близко, что упал под ноги моему пони, успев нанести ощутимый удар своей дубинкой мне по бедру.
Когда я увидел, что сотворил, и понял, что опасность для меня пока миновала, я, не тратя времени на перезарядку ружья, пришпорил моего пони и помчался к Нодвенгу, минуя по пути отдельные группы сражавшихся. Благополучно достигнув города, я тотчас направился к королевским хижинам и потребовал провести меня к королю. Меня приняли сразу же. Представ перед королем, я подробно рассказал ему о случившемся: о том, что, спасая собственную жизнь, я застрелил двух воинов Кечвайо — и тем самым предал себя в руки его правосудия.
— О Макумазан, — в отчаянии сказал король. — Я прекрасно знаю, что винить тебя нельзя. Я уже отправил полк, чтобы прекратить драку, и отдал приказ схватить зачинщиков и завтра же привести ко мне на суд. Я очень рад, что ты остался невредим, но боюсь, отныне твоя жизнь в опасности, поскольку сторонники партии узуту сочтут своим долгом схватить тебя. Пока ты в моем городе, я смогу тебя защитить — поставлю сильную охрану вокруг твоего лагеря. Однако тебе придется оставаться здесь до тех пор, пока не стихнет буря, иначе, если выедешь из города, непременно погибнешь.
— Спасибо тебе за доброту, о король, — ответил я, — но оставаться здесь мне не с руки, ведь уже завтра я надеялся отправиться в Наталь.
— Увы, Макумазан, если хочешь жить, придется остаться. Попавший в бурю должен переждать ее в безопасном месте.
Так судьба вновь затянула меня в водоворот зулусских событий.
На следующий день меня вызвали в суд — одновременно в качестве свидетеля и одного из обвиняемых. Подойдя к главной площади Нодвенгу, где со своим советом уже сидел Панда, я увидел, что все огромное пространство перед ним было заполнено тесной толпой зулусов; по правую руку сидели приверженцы Кечвайо — партия узуту, по левую руку — приверженцы Умбелази — партия исигкоза. Во главе правой партии сидел Кечвайо, его братья и военачальники; во главе левой — Умбелази со своими братьями и военачальниками, среди которых я заметил Садуко. Он сидел непосредственно позади Умбелази, так чтобы удобно было шептать ему на ухо.
Я пришел вооруженный и не один, а со своим маленьким отрядом из восьми охотников, которые с разрешения Панды также имели при себе ружья. Мы были полны решимости продать свои жизни подороже, если дело вдруг примет дурной оборот. Нам указали место почти напротив короля и между двумя партиями. Когда все расселись и суд начался, Панда первым делом потребовал доложить, кто стал зачинщиком вчерашних беспорядков.
Не стану излагать всех подробностей, это вышло бы слишком долго, к тому же многое успело позабыться. Однако хорошо помню, что люди Кечвайо заявили, будто начали ссору люди Умбелази; приверженцы же Умбелази утверждали, что, наоборот, воины Кечвайо начали первыми. Сторонники каждой партии подкрепляли свои заявления подробными деталями и громкими выкриками.
— Как мне узнать правду? — воскликнул наконец Панда. — Макумазан, ты был там, выйди вперед и расскажи, как было дело.
Я выступил вперед и рассказал королю обо всем, что видел, а именно: как капитан воинов Кечвайо затеял ссору, ударив дубинкой по голове капитана воинов Умбелази, и в результате их стычки человек Умбелази убил человека Кечвайо, после чего началась массовая драка.
— Что ж, по-видимому, виновная сторона — узуту, — подытожил Панда.
— Отец, на основании чего ты заявляешь это? — Кечвайо вскочил на ноги. — На основании слов этого белого, который, как всем хорошо известно, является другом Умбелази и его прихвостня Садуко и который сам во время схватки убил двух моих воинов?
— Да, Кечвайо, — вмешался я. — Убил, потому что иначе они убили бы меня: их нападение я ничем не спровоцировал.
— Как бы там ни было, ты убил их, маленький белый человек! — заорал Кечвайо. — И за это должен заплатить кровью. Скажи, это Умбелази дал тебе право предстать перед королем в сопровождении вооруженных людей, в то время как даже нам, его сыновьям, дозволено брать с собой только палицы? Если так, то пусть он защищает тебя!
— И защищу, если понадобится! — воскликнул Умбелази.
— Благодарю, принц, — сказал я Умбелази. — Если понадобится, я сумею защитить себя сам, как сделал это вчера. — С этими словами я взвел курки своей двустволки и посмотрел прямо в лицо Кечвайо.
— Смотри, когда пойдешь отсюда, я выйду вместе с тобой, Макумазан, — пригрозил Кечвайо, сплюнув сквозь зубы: обычно он так делал в минуту гнева.
Мы с принцем были добрыми друзьями, но сейчас он рвал и метал, желая сорвать на ком-нибудь свою злобу.
— Если так, я остаюсь здесь, под защитой короля, твоего отца, — невозмутимо ответил я. — Кечвайо, неужели ты настолько потерял голову, что не боишься навлечь на себя гнев англичан? Знай, если меня убьют, за мою кровь спросят с тебя.
— Вот именно, — вмешался Панда. — И знай еще, что любого, кто посмеет пальцем тронуть Макумазана, моего гостя, ждет смерть, будь он простой зулус или мой сын-принц. Также, Кечвайо, я налагаю на тебя штраф в двадцать голов скота в
