Ивонин закурил и прошелся по кабинету.
— Словом, была цепочка. Андреев передавал награбленное... Ну, условно назовем его «летчику»; тот отвозил куда-то дальше, а там была своя цепочка. И коль скоро это так, возможен и другой вариант. Бандиты ни на следствии, ни на суде не открывали имен: не знаем, кто возил, и точка. Нанимали, а кого — не знаем. Номера машин записывать не в наших интересах. Кому сбывали? А разным людям. Кому придется. Делали они это неспроста, а в надежде, что, будучи в заключении, они получат помощь от Андреева и других сообщников. Эдик тем особенно и возмущен, что никто ему ни в чем не помогал. Даже посылки и то не прислали. Мать шлет. Сестра шлет. А друзья, сообщники, забыли. Кстати, это тоже довольно показательно: подонки всегда остаются подонками. Так вот, смерть Андреева могла быть и актом мести со стороны сообщников. Могла быть... Но ведь могла и не быть, — снова задумчиво протянул Ивонин. — Ты как думаешь?
— Трудно сказать... Ясно, что убить его мог только тот, кто хорошо знал его облик, походку, кто точно знал его маршрут, к кому и в какое время он идет. Андреев не был ограблен, хотя я установил... почти установил, что убийца удостоверялся в его смерти. Так что и у этой версии есть основания. Все не так просто.
— Может быть. Ты замечаешь, я уже не говорю «да», «нет», а только «может быть»? Теперь примем на веру показания Эдика и согласимся, что Андреев прятал награбленное у соседей. Тогда кое-что можно понять в поведении Анны Ивановны. Точнее, понять по-иному. И, в частности, почему она ссорилась с мужем, почему ушла от него, — требовалась новая квартира, надежная.
— Но тут есть...
— Правильно. Есть, — поморщился Ивонин. — Но ты не перебивай. Не нарушай логического хода мысли. А если все вывернуть обратно, наизнанку? А вдруг это была не соседка, а сосед? Представляешь, прятал награбленное Андреевым сам Ряднов? Когда бандиты попались, что ему оставалось делать? Заметать следы. Ведь раньше он видел, что братья Андреевы живут нечестно, — молчал. А потом сразу возненавидел и демонстративно отказался от них. Отказался так, что и мы, следователи, узнали, и жена узнала, а через нее другие — семейная же драма. На такое дело бабьи языки ох как охочи! Не то что соседи или сослуживцы, а даже мы с тобой, и наше начальство — все поверили, что с Андреевым Ряднов не ладил. Ты понимаешь, какое твердое алиби на этот случай он себе заготовил?
— А чего ж Андреев врал об Анне Ивановне? — с поразившей его самого неприязнью спросил Николай.
— И тут может быть просто. Андреев сознательно отводил возможные подозрения, прикрывался Рядновой, путал. Ведь все, что мы знаем о нем, — все сводится к одному: хитрый, отчаянный, увертливый. Не брезговал ничем. Версия, как по-твоему?
— Версия, — вынужден был согласиться Грошев.
— Теперь пойдем дальше. Андреев приезжал в город не раз. Возможно, даже к Ряднову, а Ряднову ни к чему были эти визиты. И вот когда Андреев очередной раз известил его о своем приезде, он решил раз и навсегда разделаться с Андреевым. Возможен такой вариант?
Грошев молчал. Все выстраивалось в новую и совершенно необычную цепочку событий, которая начисто убивала то, ради чего он занялся этим делом. И это было так трудно и так грустно, что Николай промолчал.
— Понимаю, — все так же задумчиво усмехнулся Ивонин. — Трудно расставаться с верой в хороших людей. Очень трудно. Но есть еще одно обстоятельство. Когда я возвращался домой, я, естественно, все время думал об этом деле и прямо с вокзала поехал не домой, а к Рядновой и поговорил с ней. Так вот, читай запись того разговора.
Ивонин передал Грошеву серые листки протокола, а сам отошел к окну.
Цепочка дополнялась новыми звеньями.
В тот самый день, когда Грошев ждал Свиридова в его машине, Анна Ивановна случайно разговорилась со сторожихой товарного склада, от которой и узнала, что в день убийства к складу приходил Роберт Андреев и спрашивал Липконоса. Узнав, что Липконоса нет, он ушел. Через полчаса после его ухода сторожиха пошла на склад столовой, чтобы купить хлеба и идти домой, в соседнюю деревню. Там она слышала, как какой-то гражданин спрашивал у кладовщицы, как бы ему разыскать экспедитора Ряднову.
Обо всем этом сторожиха не рассказала Рядновой, потому что не придавала значения этим посещениям. Но недавно до их деревни докатился слух об убийстве, и она по-новому взглянула на события и поделилась своими наблюдениями с Рядновой, которую очень уважала.
Ряднова прошла со сторожихой в кладовую и там показала ей фотографию мужа. Сторожиха признала в нем того, кто вызывал в день убийства Ряднову.
ВОПРОС: Откуда сторожиха могла знать Р. Андреева?
ОТВЕТ: Она его не знала. Но, услышав от людей описание его одежды — ватный костюм, сапоги, пыжиковая шапка и красный шарф, — его словесный портрет, решила, что это был он.
ВОПРОС: Словесный портрет, данный сторожихой Осмехиной, совпадает с подлинным портретом известного нам Андреева?
ОТВЕТ: Да, полностью совпадает.
ВОПРОС: С кем вы делились вновь услышанными обстоятельствами?
ОТВЕТ: Ни с кем. Я сразу же пошла к т. Грошеву в милицию, но мне там ответили, что он отдыхает.
Николай снова и снова перечитывал протокол и наконец негромко сказал:
— А ведь я ее видел со сторожихой.
— Ну и что?
— Ничего... Просто, видимо, говорит правду. — Они помолчали. — Как она выглядит, Петр Иванович?
Ивонин резко обернулся и пристально посмотрел на Грошева. Тот выдержал взгляд.
— Плохо выглядит. Под глазами круги, губы как будто искусаны.
— Достается ей... — Они опять помолчали. — Странно получается, Петр Иванович. Две женщины, по-видимому, любят Ряднова. И две женщины, вольно или невольно, а копают ему могилу, Ведь тут вырисовывается хорошо продуманное умышленное убийство. А за это расстрел.
— Не будем решать вместо суда. Пока что ясно одно: дело оборачивается новой стороной. И нам двоим тут не справиться. Я решил обо всем доложить начальству. Все очень серьезно.
13
Положение было признано серьезным. В связи с вновь вскрывшимися обстоятельствами дела Ряднова и, главное, появлением новых лиц привлекли опытного следователя Горбунова, очень спокойного, лысоватого, в очках без оправы, в мешковатом костюме, и снова подключили Ивонина.
Получив указания, собрались в кабинете Ивонина. Горбунов молча листал дело Ряднова, всматривался в фотографии, сверял показания и вдруг решил:
— Считаю, что дело движется успешно и мне тут ворошить нечего. Но поскольку я все-таки получил приказание, предлагаю следующее: Ивонин разрабатывает линию Андреева — летчика и всей банды Косого. Грошев пусть по-прежнему занимается линией Ряднов — Свиридов — обе женщины. А я... Я займусь Андреевым на выезде. Ведь, в сущности, мы ничего не знаем о его жизни там, на новом месте. Вот туда я и поеду.
— Феликс Андреевич, — взмолился Ивонин, — мы и так накрутили больше, чем нужно...
— Накрутить накрутили, но на вашем месте и другой бы накрутил. Человек-то признался? Вот вы и раскручивайте.
— Ну, Феликс Андреевич... Это даже не по-товарищески — мы ждем помощи.
— А, бросьте! Обиделись. А вы подумайте. У вас есть свои версии, свои взгляды, ощущения от встреч со всеми привлеченными к делу людьми, а мне этим нужно заниматься заново и, значит, терять очень много времени. Вы, как вы думаете, где-то ошиблись и по одному этому теперь будете проверять каждый факт со всех сторон. А мне этот же самый факт будет ясным и понятным, и я не всегда решусь его проверять. Чувствуете, какая психология? И самое главное: вы ведете дело на месте и как бы со стороны. А я пробую влезть в него издалека и как бы изнутри: прийти по следам Андреева в наш город. Что-то тут есть такое, что мне пока не то что не ясно — здесь все пока неясно, — а то, что не принимает душа. Понимаете, я примерно знаю уголовников, и тут не в них дело.
— А в чем? — опять взмолился Ивонин. — Ну хоть подскажите, хоть поделитесь сомнениями.
— В отсутствии ограбления. Если убивал уголовник, да еще и проверял, убит ли Андреев или нет, он обязательно взял бы деньги. Для него они всегда имеют существенное значение. Это только мальчишек можно поймать на рассказах о богатстве и легкой жизни уголовника. На самом деле это народ нищий. Деньги им ой как нужны! Ведь что ни говорите, а именно деньги их главная забота и цель. А он, такой дурак, убил, проверил, а денег не взял.
— Пожалуй, тут, скорее, месть или ревность... — вставил Николай.
— По материалам дела, скорее, так. Но и в этом случае убийца прекрасно понимал, что ему выгодней отвести от себя подозрение и хотя бы инсценировать ограбление: наверняка будут искать среди уголовников. Правда, при убийстве с ограблением, в случае провала, наказание беспощадно: расстрел. Верно. Но ведь можно только инсценировать... Направить по ложным путям нас с вами. А этого убийца не сделал, а ведь, судя по обстоятельствам, это опытный, вернее, хитрый, изощренный преступник. Он должен был продумать и этот вариант. Вот почему я думаю, что ограбление все-таки было, но взяли у Андреева то, о чем мы просто не предполагаем. Вот почему мне и хочется прежде всего узнать: а что мог иметь с собой Андреев? Зачем он приехал в наш город? Здесь, когда все напуганы, это вряд ли узнаешь. А вот там, где он жил последнее время, всего могут и не знать. Даже если кто-либо и известил сообщников или друзей Андреева, можно будет проверить кое-что по их поведению.
