«Вечность», — бормочет Лор. «Ты будешь жить вечно».
«Мы будем жить вечно».
Неожиданно мне в нос ударяет запах дыма.
Я смотрю поверх Лора и замечаю пламя, которое бушует над белой крышей дома Ксемы… над домом Косты.
«Я должен попросить у тебя прощения, mo khrà».
«За что?»
«За то, что не поверил тебе, когда ты сказала, что Мириам в Тареспагии. За то, что не выяснил, что эти крысиные норы, которые фейри в течение многих веков строили под Люсом, могут соединяться с убежищем Косты, которое он построил после того, как пырнул меня кинжалом. Но в особенности за то, что пытался сохранить мир в тот день, когда ты сделала меня цельным. Мне следовало немедленно стереть Регио с лица земли».
«Но тогда ты бы потерял свою человечность».
«Не потерял бы, если бы это было сделано чужими руками».
Я отрываю взгляд от костра и прохожусь им по роще, где потерял свою жизнь Сьювэл, в сторону конюшен.
«Лошадей выпустили на волю. Они в безопасности».
Чувство облегчения согревает мою промокшую кожу и начинает расти, когда я замечаю табун лошадей, бегущий по улицам Тареспагии. Должно быть, Лор отдал приказ улетать, потому что мы вмиг перелетаем через дюны Сельвати.
Во время нашего полёта я мысленно возвращаюсь к Лору и его извинениям.
«Лор, если бы ты уничтожил Данте, фейри стали бы сражаться против твоего господства, а это привело бы к ужасному количеству жертв».
Тёмный и мокрый песок испещрен лужами, по которым несутся стайки лысых детишек, которые пытаются угнаться за воронами и взмахами их огромных крыльев. Я не вижу их маленьких лиц, но думаю, что они полны удивления, так как обычно люди не бегут в сторону своих страхов.
«Но зато тогда тебе не пришлось бы стать жертвой».
«Вероятно», — я прижимаю губы к мягким перьям на его шее, — «но тогда я бы тебя ненавидела, mo khrà… Я бы боролась против тебя».
И чтобы снять напряжение, нависшее над Лором, и надо мной, я добавляю:
«Что если бы я победила?»
Конечно же, девушка без магических способностей не имела бы никаких шансов против существ, вооруженных когтями, которые могут превращаться в дым, но мне кажется, что его настроение улучшится, если я предложу ему битву на равных условиях.
Я оказываюсь не права. Настроение Лора портится ещё больше. Вздохнув, я снова целую его в шею, а затем зарываюсь лицом в его перья, и хотя это не помогает мне замедлить его пульс, Лор смягчается.
Когда минуты превращаются в часы, дождь стихает и солнечным лучам удаётся пробиться сквозь густую пелену и осветить бледно-серые пики Небесного королевства.
Дом.
Наконец-то, я дома.
ГЛАВА 40
Когда я вижу, как мой отец приземляется на эспланаду, я прошу Лора приземлиться там же.
«Тебе надо отдохнуть».
«У меня осталось не меньше тысячи вопросов к генералу. Мне нужны на них ответы, и почти все они есть у Юстуса».
Как только мы подлетаем к гладкому бледному камню, Лор превращается в тени, которые обволакивают меня, чтобы смягчить приземление. Когда он понимает, что я твёрдо стою на ногах, он перевоплощается в человека, которого я знаю и обожаю, и тянется за моей рукой.
Я решаю, что он хочет взяться за неё, но он переворачивает её и проходится взглядом по чернильным кругам.
«А теперь расскажи мне об этой штуке на твоей руке».
«Только если ты пообещаешь свести до минимума ворчание и попытки убить Юстуса».
«Фэллон Бэннок, торжественно клянусь свести своё ворчание до минимума».
Я вздрагиваю, когда мою правую руку начинает покалывать и когда очередное сияющее кольцо появляется под двумя другими. Теперь я гордая обладательница трёх клятв, данных мне двумя очень влиятельными мужчинами. Я и до этого чувствовала себя довольно могущественной, а теперь я и вовсе считаю себя неуязвимой.
Я широко улыбаюсь и потираю руки, потому что сделка, заключенная с Лорканом — бесценна.
«Я всё ещё жду, что ты торжественно поклянёшься не отрывать Юстусу конечности, Лор».
Мрачно улыбнувшись мне, он бормочет: «Тебе придётся ждать этой клятвы целую вечность, Behach Éan».
«Хорошо, что у меня впереди целая вечность. Я же говорила, что бессмертна? Ну, то есть… довольно таки бессмертна».
«Нет такого понятия «довольно-таки бессмертна», когда дело касается тебя, Фэллон. Потому что я не позволю никому пролить хотя бы каплю твоей крови и остаться в живых».
Я вздыхаю, потому что боюсь не за свою кровь.
Ещё больше воронов приземляются на эспланаду и перевоплощаются, тогда как другие продолжают кружить над нами. Среди перевоплотившихся воронов я замечаю Имоген, а также Ифу. Они обе бледные от природы, в том числе благодаря чёрным волосам, оттеняющим их лица, но сейчас их кожа напоминает гипс.
Мой отец спускает Юстуса на землю и поворачивается. Сильный ветер, сотрясающий гору, развевает растрёпанные чёрные волосы вокруг его измождённого лица. Он что-то ворчит на языке воронов, обращаясь, по-видимому, к Лору, так как прибавляет обращение «Морргот» в конце фразы. Как жаль, что Мириам не успела пробудить мою воронью сущность… Как бы мне хотелось магическим образом овладеть языком своего отца.
— Где мой сын? — голубые глаза Юстуса оглядывают каждого ворона, парящего в небе, а их там много.
Мой отец указывает подбородком в сторону Небесного королевства.
— Эрвин отнёс его к Лазарусу.
— Лазарусу… — бормочет Юстус.
— Разве ты не знал, что лекарь живёт теперь с нами?
Юстус снова переводит взгляд на меня.
— Я думал, что он уплыл на Шаббе.
И словно для того, чтобы отгородить меня от моего деда, Лор вклинивается между нами, а его тени становятся плотнее и закрывают меня от водяного фейри.
«Ты ведь понимаешь, что я провела с этим человеком целый месяц, Лор?»
На его теле не дёргается ни один мускул — точнее ни одна струйка дыма, так как на данный момент у него нет мускулов — но он одаривает меня испепеляющим взглядом, который заставляет меня закатить глаза.
«Он не заберёт тебя у меня. Не посмеет. Никто не посмеет».
Я протягиваю руку и касаюсь его челюсти, твёрдой как гранит, несмотря на то, что она состоит из весьма тонкой материи.
Он вздыхает, и его тёмные очертания смещаются в сторону и обхватывают меня.
— Что вам известно о том, что произошло в туннелях?
— Я рассказала им только о нашем разговоре с Юстусом, который состоялся перед тем, как я привела тебя к нему.
Я разворачиваюсь при звуке голоса Бронвен. Провидица с молочно-белыми глазами соскальзывает со спины своего пернатого скакуна, который перевоплощается в человека — моего дядю.
— Прими мои извинения за то, как мы расстались, Фэллон. Я боялась, что если расскажу тебе о своём замысле, Лоркан нарушит планы судьбы, — говорит она, двигаясь в нашу сторону под руку с Кианом.
Мой дядя смотрит на меня извиняющимся взглядом, хотя ему не за что извиняться. Если только… если только он не был в курсе.
«Не был», — говорит Лор.
— Представляю, как сильно ты меня ненавидишь, — продолжает она.
— Сомневаюсь, но мы можем обсудить моё мнение по поводу ваших методов позже. На данный момент у нас есть более насущные проблемы.
Когда она слышит мой упрёк, её фиолетовые губы сжимаются.
Я поворачиваюсь к остальным.
— С чего мне начать, Юстус? О чём им уже известно?
Глядя на Бронвен, он говорит:
— Если Бронвен обо всём им рассказала, тогда они в курсе того, что Мириам разблокировала твою магию, и почему именно ты должна убить Регио. Они также должны знать о твоей связи с Мириам и Зендайей, и зачем нам понадобилось связывать твою кровь.
