Она выехала на пригорок и увидела внизу небольшую деревеньку с темными окнами. Еще бы! Было три часа ночи. Яна решила, что в крайней избе и живут те люди, которые оказали первую помощь ее близким. Она лихо припустила с горки, позабыв о пойманном преступнике. Он не успевал шевелить коротенькими ножками, упал и покатился за своей машиной, глотая снег и пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха. Яна остановила машину у крайнего дома и забарабанила в ворота. Где-то вдалеке раздался лай собаки. Дверь в избу открылась, и на пороге появилась женская фигура.
— Кого принесло? Ночь на дворе!
— Откройте, пожалуйста… тут человеку плохо.
— Не может быть! Тихон!!! — закричала женщина, перекрывая лай собак. — Тихон, просыпайся, опять началось! Нам надо переезжать!
Вскоре к женщине присоединился мужчина с заспанным лицом.
— Что случилось?! Что ты кричишь на всю деревню? Кто там?
— Да свои, — отозвалась Яна, — человек замерз, откройте!
— Человек разут, раздет? — уточнила женщина, пихая Тихона локтем.
— Да.
— У него разбита голова?
— Нет, но он хотел разбить мою голову. Дорогие хозяева, привет вам от Карла и Ричарда, которых вы вернули, можно сказать, в строй.
— Ой, Тихон, открывай скорее дверь, это — свои, — согласилась женщина.
Ворота открылись, и выскочившие из дома люди заключили гостью в объятия.
— Голову даю на отсечение, что это и есть Яна Цветкова, к которой мужчины готовы были ползти по снегу босиком, стоило только ей их позвать! — всплеснула руками Надежда.
— Да, это я! Там к машине привязан бандит, киньте его куда-нибудь в сарай. Надо вызвать милицию, я поймала опасного преступника. Именно он промышлял тем, что грабил приезжих людей. Именно он покалечил Карла и Ричарда.
— Мерзавец, — сплюнул Тихон, — заходите, гостья дорогая, это надо отметить.
Сон семейства был нарушен. Пленника уложили в сенях, а сами собрались за большим столом, куда Надежда метнула из холодильника скромную еду. Яна наконец-то открыла свои чемоданы и вывалила на стол всякую снедь, начиная от банок с красной икрой и шпрот и заканчивая французским коньяком десятилетней выдержки.
— Я приехала завершить последнее дело в родном городе, — сказала Яна, — а именно от лица моих близких и теперь уже ваших хороших знакомых мужчин отблагодарить вас за гостеприимство и помощь. Еще я привезла деньги.
— Яна, не надо! Мы же помогали не корысти ради, — замахала руками Надежда.
— Я понимаю, но отблагодарить все равно хочу от чистого сердца… Вы потеряли много одежды, раздавая ее направо и налево, — осталась непреклонна Яна, выкладывая перед хозяевами избы на стол кругленькую сумму.
— Этого очень много, — округлил глаза Тихон.
— Вы должны получить компенсацию за моральный ущерб.
— Это за два-то рваных тулупа? Да на такие деньги мы можем корову купить!
— Вот и купите! Наливай, Тихон!
— Все-таки что за женщина! — восхищалась Надежда. — Двоих здоровенных мужиков этот бандюга завалил, а его самого скрутила женщина!
Яна зарделась. Дочка Лида с интересом исподлобья разглядывала ночную гостью, пытаясь запомнить, как она накрашена и как она выглядит, так как мужчины, которые ехали к этой женщине, ей явно понравились. Они просидели за столом за угощением и разговорами до утра, затем, вспомнив про грабителя, вызвали милицию. Яна словно экскурсовод провела милицию в сени, где они обнаружили вконец замерзшую, скрюченную фигуру в наручниках. Он даже обрадовался появлению милиционеров, до того бедный натерпелся за ночь от этой «подсадной утки». Яна в красках расписала все свои действия, добавив, что в милиции должны лежать как минимум два заявления о нападении и краже от ее друзей.
— Разберемся… — почесал затылок младший лейтенант. — Я предполагаю, что там будет не два заявления. Мы давно этого мерзавца ищем.
— В его машине лежит окровавленный молоток как доказательство его преступной деятельности, — добавила Яна.
— Сережа, забери улику, — скомандовал начальник. — Ну и вам, дамочка, придется проехать с нами в отделение, чтобы запротоколировать показания.
— С удовольствием! Заодно до города меня подвезете. А то я не знала, как буду выбираться отсюда, — согласилась Яна.
Она распрощалась с радушными хозяевами, и в милицейском «бобике» все вместе поехали в город.
Задержанный мужчина зло смотрел на светившуюся положительными эмоциями Яну.
— Черт тебя прислал мне в попутчики, — произнес сквозь зубы бандит.
— Еще чего! Это не черт меня послал, а я сама решила отомстить за своих друзей, — фыркнула она. — Нашел способ легкой наживы! Даже мои кровью и потом заработанные деньги хотел украсть, — продолжала Яна, войдя в роль девушки легкого поведения, тяжким трудом зарабатывающей себе на жизнь.
Эпилог
Ричард уже давно отправил свою машину, сломавшуюся при въезде в город, и Янину, брошенную у театра и с течением времени превратившуюся в сугроб, с эвакуаторами в Москву. Снег больше не сыпал с неба, в воздухе чувствовалось дыхание весны.
— Будет ранняя весна в этом году, — сказала Люся Цветкова, стараясь выглядеть непринужденной и веселой, когда Яна с Ричардом и Карлом заехали к ней в театр, чтобы попрощаться.
— Мы уезжаем, Люся, — сказала дочь, — мы решили ехать до Москвы рейсовым автобусом. Опасность миновала, теперь в вашем театре дела пойдут снова тихо и мирно.
— Тихо и мирно… — словно эхо повторила Людмила Цветкова. — Я должна извиниться перед тобой, дочка. Мы бы все пострадали, если бы ты вовремя не вычислила убийцу. Такое безумие не могло прийти никому в голову! Я, оказывается, не разбираюсь в людях.
— Да, конечно, такое могло прийти только в голову с моим больным воображением, то есть в мою, — усмехнулась Яна, — так что рано тебе еще мама переходить на роли пеньков. Ты — молодец! Ты — ведущая артистка театра и будешь еще долго работать и работать. А эта мошенница Алевтина успела заморочить голову не одной тебе.
— Спасибо, — прослезилась Люся, — мне так неудобно за то, что я превозносила Алевтину, считая ее совершенством, а она оказалась авантюристкой и убийцей. Ведь я привязалась к ней, как к своей дочери, а свою родную дочь не слушала и обижала.
— Прекрати, мама! Я совсем не в обиде на тебя. У тебя необычный характер, и я к нему за столько лет успела приспособиться.
— До свидания, мальчики. — Люся перевела взгляд на спутников дочери. — Карл… была рада с вами познакомиться. Подумать только, я хотела, чтобы вы влюбились в Алевтину и увезли «бедную девочку» в Европу!
— Не надо больше об этом, Люся. — Яна обняла мать за худые плечи.
Карл галантно поцеловал руку Люсе Цветковой. Ричард поцеловал маму Яны, свою тещу, в щеку.
Троица направилась к ждущему их такси. Люся догнала Ричарда и, взяв его за рукав, прошептала:
— И ты смиришься с этим?
— С чем?!
— То, что этот князь ходит с Яной? Он очень хороший малый, и это-то и страшно. Ой, боюсь я, Дик, что увезет он Яну с собой.
— Я буду бороться за нее, Людмила. Я очень люблю вашу дочь, но именно поэтому и соглашусь с любым ее решением.
Уже у рейсового автобуса, следующего в Москву, Яну и ее спутников догнала легковая машина иностранного производства. Из нее выскочили взбудораженная Диана и Арнольд в криво застегнутой дубленке.
— Ну, вы даете! Решили улизнуть, не попрощавшись, — закричал Арнольд Иванович. — Нам Люся Цветкова сообщила о вашем отъезде.
Диана подбежала к Яне и, уткнувшись ей в плечо, зарыдала.
— Здравствуйте, приехали! Диана, перестань. Ты что? Никто не умер, все живы и здоровы!
— Благодаря тебе все живы… Я тебе стольким обязана!
Яна скривилась в недовольной гримасе.
— Я не хочу, чтобы мне кто-то был чем-либо обязан. Успокойся, Диана, я освобождаю тебя от всяких обязательств. Живи и радуйся жизни, тем более, как я вижу, тебе есть с кем радоваться, — подмигнула ей Яна.
— Я позабочусь о ней, — полуобнял Диану за талию Арнольд Иванович, — мы будем жить вместе, Диана и ее девочки очаровали мою бабушку. Бедная моя разгульная молодость, дома четыре женщины, и все будут меня учить жизни.
— Смотри, Диана, тебе еще тот типчик достался, за ним глаз да глаз нужен, — предостерегла подругу Яна.
— Я знаю, не беспокойся, — засмеялась Диана.
— Мое приглашение в Чехию остается в силе, — улыбнулся Карл.
— Смотри у меня, член партии «зеленых», я ее одну не отпущу, — погрозил пальцем Арнольд.
— Я жду к себе в гости всех, — согласился Карл.
— И все-таки, Арнольд, может быть, ты раскроешь тайну, почему ты бросил Алевтину? — спросила Яна.
Арнольд смутился.
— Не думай, что я почувствовал в ней убийцу. Мне неудобно об этом говорить, но в моей квартире установлены видеокамеры наблюдения.
