или, наоборот, подтвердить вину.
- Ну а потом, когда ты во всём разобрался, почему?.. – я запинаюсь, думая, что ступила на очень тонкий лёд.
Да и слова, которые крутятся на языке, никак не могу произнести. Это личное. И услышать вердикт действительно страшно.
- Что почему? – усмехается Сева. – Почему не нашёл тебя, чтобы ползать у твоих ног и умолять о прощении? Говорить, как ошибался?
Его слова неприятно слушать. И масса иронии, которая скрыта за ними, сходит на меня лавиной.
- Нет, я не это имела в виду.
- Арина, - он внезапно хватает меня за запястье и мне приходится посмотреть в глаза Севе. – Ты уже пошла против меня, если просто осмелилась, значит, ты ненадёжный человек. Причины вторичны.
- Я ведь сказала, меня вынудили. Поймали в ловушку. Я растерялась. И потом я не знала, кто я для тебя. Ты… ты никогда не говорил, что дальше. Кем я была для тебя, Сева?
Кольцо его пальцев сжимается чуть сильнее, теперь мне больно.
- Кем? – требую определённости.
Кажется, Сева также удивлён моей настойчивостью, как и я сама.
- Это больше не имеет значения. Сейчас ты мать моей дочери.
Хватка слабеет, и Сергеев отпускает мою руку. Невольно тру запястье, недовольная тем, что не получила ответа.
- А все твои разговоры, что ты растерялась, что тебя заставили, очень странно выглядят. Ты поехала к ним на квартиру. Ты взяла деньги, Арина. Взяла.
Голос у Всеволода твёрдый, заявления безапелляционные.
- Поехала, потому что угрожали последствиями, если не появлюсь там. Я мало что помню, выпила чашку чая, которую в меня настойчиво вливали, и вырубилась. А деньги… Я не просила их. Они мне просто их сунули.
Вспоминаю, как Ренат стоял передо мной, поигрывая пачкой наличности. За неоценимую помощь. Вот как он сказал. Я пыталась отказаться, но Ася просто сунула их мне в сумочку, заявив, что я дура. Уже ведь вляпалась, так надо получать дивиденды с собственной наивности. Я хотела тут же уйти, но меня усадили за стол и налили чаю. «Пей и вали», - приказал ухмыляющийся Ренат, поигрывая складным ножом. Что ещё мне оставалось делать? Как сознание потеряла, даже не помню. Потом всё – очнулась уже у Севы.
- Насильно? Серьёзно, Арина?
- Я не обманываю. Ты можешь мне хоть раз поверить?
- Не знаю. Но мне, конечно, хочется. Ты взяла их. Где они сейчас? По тебе не скажешь, что ты живёшь в достатке. Квартира, которую снял Арсений, довольно скромная. Я видел твои счета, там тоже всё более чем прозаично.
Он снова сделал это – собрал досье, вместо того, чтобы сразу спрашивать напрямую. У меня только одна претензия к составителям – где там та самая правда, по которой я невиновна?
Я откидываюсь на спинку стула и складываю руки на груди. Мне нужен какой-то барьер, чтобы продолжить разговор. К тому же так легче унять дрожь.
- Я… я… я подумала, что раз уж так всё сложилось, то плевать на деньги… вернее, откуда эти деньги получены. Моему брату было нужнее. А ты уже обвинил меня без суда и следствия.
- Я сказал, что планировал сам во всём разобраться.
«А сам пришёл ко мне с этим гадким предложением», - вот что я хотела добавить, но промолчала. Потому что спорить с Сергеевым – путь в никуда.
- Ты бы мог мне просто поверить.
- Люди вроде меня, Арина, многим рискуют, когда просто верят. Так вернёмся к деньгам? На что ты их потратила? Или не потратила?
- Я хотела отдать их на лечение брата, на реабилитацию, но… кто-то уже полностью закрыл сбор и проплатил несколько курсов вперёд. Поэтому…
- Поэтому?
- Я просто отнесла деньги в фонд, который собирал Макару на лечение. Кому-то они ещё точно пригодились. Пусть лучше в дело, чем… - я притихла, не понимая, как закончить свою мысль, но это и не требовалось.
Сева хмыкнул, кажется, всё итак поняв. И я пробую зайти с другой стороны.
- Мы можем съездить к Ренату. Если, конечно, он по-прежнему там живёт.
Морщусь, потому что сама идея мне неприятна.
- Я уже ездил к нему. Буквально сразу после. Надеялся, что к этому времени он придёт в себя, и мы с парнями вытрясем из него всю правду.
- И? Он что-то сказал? Наверное, нет, - отвечаю, оценивая спокойное выражение лица Сергеева. – Мы можем съездить снова. Он подтвердит, что всё так и было. Как я говорю.
- О, боюсь, он уже ничего не подтвердит.
У меня от слов Севы холодок по позвоночнику. Смотрю на него исподлобья.
- Почему?
- Квартира сгорела.
- Как сгорела? А Ренат?..
- И Ренат твой вместе с квартирой.
Невольно прикладываю руки к груди. Как бы мне не был неприятен этот парень, такого конца никому не пожелаешь.
- Сгорел? Почему же Ася мне ничего не сказала, когда мы… виделись.
- Ася?
- Моя подруга. Бывшая подруга, - исправляюсь поспешно. – Которая во всё это меня и втянула.
- А когда вы последний раз виделись?
- Да вот, буквально пару месяцев назад.
- Она специально тебя нашла?
- Нет, была также удивлена, как и я. Но… знаешь, мы особо не разговаривали. Она сказала, что ей очень жаль. Вела себя нервно и дёргано, будто под чем-то. Видимо, Ренат её реально на препараты посадил. Когда мы жили вместе, я такого за Асей не замечала.
- А чего замечала?
- Да ничего особенного, - пожимаю плечами. – Обычная девчонка, которой нравилась… красивая жизнь. В Москве таких много.
- А тебе не нравилась?
- Я никогда её не искала специально, - поднимаю взгляд на Севу.
Между нами очередной безмолвный диалог. Прекрасно помню его слова про «столицу и возможности в его лице», но, кажется, я чётко дала ему понять своим отказом, к чему я точно не стремлюсь.
- Ясно, - тянет он, ставя локти на столешницу и опуская подбородок на сложенные руки.
В комнате темнеет и сам по себе зажигается свет. Я думаю про датчики и умный дом. Мебель в одном этом кабинете, наверняка, стоит как вся моя съёмная квартира.
- Тебя не удивило, что твоя авария случилась после встречи с этой Асей?
Покусываю губы.
- Как-то не соотнесла эти два события. Я думаю, что всё-таки авария – это просто авария. Кто-то въехал в зад такси
