Вместо ответа Боббертиджис молча указал куда-то в сторону пышных кустов. Мальчик, напоминавший любопытного лисенка, крадучись выбрался из укрытия.
— Дядя Бо, — пискнул он. — Покатай меня еще.
— А ну как рубашку мне измажешь? — Боб строго сдвинул брови.
Кроха мгновенно изобразил крайнюю степень отчаянья.
— Ладно, — отмахнулся карлик. — Мажь. Все равно сверху еще жилет.
Он подхватил повизгивающего от удовольствия мальчика и усадил себе на плечи. Было в этой сцене что-то настолько трогательное, что Эмьюз невольно отвела взгляд.
Дорога закончилась широкой лужайкой, уставленной рядами длинных скамей. «Центром событий наверняка должна стать площадка перед полукругом громадных камней, оплетенных плющом», — прикидывала Тень, пока карлик уговаривал племянника отправляться восвояси.
— Троюродный, а вылитый я, — хмыкнул Боб, когда кроха умчался прочь, а помолчав, продолжил, обращаясь к своей спутнице: — Значит, диспозиция такая. Наша сторона правая. Там чуть ниже есть крытая беседка, где мне положено находиться, а тебе, соответственно, со мной. После того, как трижды протрубит горн, начнется церемония. Сначала жрец споет, что ему положено. Потом появимся мы. Ты выведешь меня, если точно. Остановиться нужно на половине скамьи.
— Ничего сложного, — с облегчением вздохнула Эмьюз.
— Чтобы сестренка смогла выйти замуж, мне предстоит первым выбрать себе жену, — Боббертиджис едва заметно побледнел. — Тебя спросят, разрешаешь ли ты мне искать невесту. Учти, к тебе будут обращаться «почтенная матушка», так что не сильно красней.
— Я, само собой, разрешаю, — улыбнулась девочка.
— Лучше бы да, — кивнул тот. — Потом я выполняю свою часть обряда. Снова жрец спрашивает у тебя согласия. И тут ты обязательно соглашаешься. Даже если среди гостей начнется паника или кто-то будет отговаривать тебя и меня. Идем. Мне нужно еще привести себя в порядок и поделиться недостающими деталями плана.
Боб осторожно потянул Эмьюз за собой. Если раньше волнение не имело конкретной причины, то теперь девочка поняла, во что ввязалась, но обратного пути с запасным выходом у судьбы, как обычно, не предусмотрено.
Крытая беседка на поверку оказалась вполне просторным домиком, состоящим из единственной комнаты. Боббертиджис спрятался за ширму, предусмотрительно предложив гостье стул.
— Дай мне пару минут, — попросил он. — Я быстро оденусь, обещаю.
— Я не тороплю, — мягко ответила девочка.
— А надо бы, — отозвался Боб. — Нам много нужно обсудить. Помнишь, ты когда-то спросила меня о сестрах Иеремаи? Нравится ли мне кто-нибудь из них. Так вот, я солгал тогда. Не столько потому, что еще не доверял тебе, но и поэтому тоже. Люди, карлики… все слишком сложно. Прежний статус «разумного инвентаря» меня слегка угнетал. Теперь мир меняется к лучшему. Мы можем говорить на равных.
— И раньше могли, — возразила Эмьюз.
— Ты да, а я нет. — Боббертиджис вышел из-за ширмы. — Умеешь завязывать галстук?
— Не особенно, — покачала головой девочка. — Мне всегда все подружка завязывала.
— Значит, придется мне попробовать еще раз самостоятельно, — вздохнул тот. — Вроде умел, но что-то никак.
— Нервничаешь? — предположила она.
— Сама бы не нервничала? — Коротышка поднял воротник рубашки и принялся возиться с замысловатыми узлами.
Выглядел Боб потрясающе: явно дорогой зеленый костюм сидел великолепно. Брюки до колен, полосатые гольфы, добротные ботинки, строгая жилетка с начищенными пуговками и сверкающие запонки, — все было безупречно. Тут Эмьюз заметила у карлика на спине белую ворсинку. Без задней мысли девочка протянула руку и попыталась стряхнуть досадную мелочь, портившую картину.
— Что ты делаешь? — вздрогнул Боб.
— Там ворсинка, — смутилась Тень.
— Я точно нервничаю, — усмехнулся тот. — Раз начала, убери все лишнее, что найдешь. Окажешь услугу?
— С удовольствием, — подтвердила Эмьюз.
Она поставила Боба на табурет, сама опустилась на колени и принялась пядь за пядью осматривать жилетку и брюки.
— Ни с чем не сравнимое чувство, — почти мурлыкнул Боббертиджис. — Чаще всего это карлики ползают на карачках, подбирая пылинки.
Он зарделся и притих.
— Слушай, если не хочешь, не надо, обойдусь, — скороговоркой произнес Боб. — Мало ли, вдруг ты считаешь, что прислуживать карлику унизительно… или…
— Успокойся, — девочка выпрямилась. — Не вижу ничего унизительного в желании поухаживать за другом. Тем более в важный для него день. Выкинь из головы лишние сложности. Если бы ты знал, как они мне надоели.
В нескольких шагах кто-то деликатно откашлялся.
— Па! Не подкрадывайся, — обернувшись, возмутился Боббертиджис.
— Все в порядке, сын? — Незнакомый карлик покачивался на носочках, заложив большие пальцы в карманы жилета.
— Папа, это Леди Эмьюз Варлоу, — игнорируя вопрос, представил Боб. — Эмьюз, это мой отец — Сноррибреннус Вбочкуплюхл.
— Очень приятно, — девочка поклонилась.
— И мне, Леди, — отозвался тот.
Сноррибреннус имел определенное сходство со своими детьми: те же пронзительные голубые глаза, та же рыжая шевелюра, хоть и с проседью, а Боббертиджиса можно было назвать отцовской копией. Карлик не выглядел старым, как Джиммини: плотный, но не толстый, он производил впечатление крепкого, полного сил мужчины, умудренного опытом. Ровная широкая прядь серебристо-белых волос словно делила его голову пополам, а ухоженная борода придавала владельцу благородный вид.
— Почему оставил Роззи? — Боб спрыгнул с табуретки и направился к отцу.
— Не груби, — пожурил Сноррибреннус. — Должен же я убедиться, что у тебя дела идут складно?
— Убедился? Теперь иди, — попросил тот. — Ей ты нужен больше, чем мне. Эмьюз прекрасно справляется, почти как мама.
Старший Вбочкуплюхл взял сына за плечи и легонько встряхнул. В этом жесте перемешалось все: и гордость, и тревога, и счастье.
— Ты только делами поинтересоваться приходил? — неожиданно хрипло спросил Боббертиджис.
— Нет, — покачал головой тот.
— Что тогда?
— Твое решение уже никак не изменить? — Сноррибреннус отступил на шаг.
— Никак, — подтвердил Боб.
— Что ж… — вздохнул карлик. — Ты уже взрослый, и сам в ответе за свои поступки. Решил, так решил.
— Пропусти вступление, па, — усмехнулся он.
— Не отнимай последнюю радость у старика, — шутливо попросил тот. — Ладно. Хочешь прямо — в таком случае, я принимаю твой выбор.
— Спасибо, пап.
Сноррибреннус махнул рукой. Его глаза вдруг сделались влажными, и карлик поспешил покинуть беседку.
— Па! — крикнул вдогонку Боб. — Проследи, чтобы тут никто не шастал!
— Хорошо, сын, — отозвался он.
Эмьюз совершенно ничего не понимала в происходящем, но в груди поднималась волна тепла. Девочка смотрела, как обескураженный, но счастливый Боббертиджис добрел до табурета и сел. Карлик часто моргал, силясь сдержать слезы, так не вязавшиеся со сложившимся образом напористого наглеца.
Не раздумывая, Эмьюз сгребла Боба в объятья. Карлик немедленно обнял ее в ответ.
— К чему такие нежности? — маскируя смущение, улыбнулся он.
— Не нужно было? — испугалась девочка.
— Нужнее, чем что-либо. Сам бы не попросил. Не просят о таких вещах. — Боббертиджис бессильно уткнулся Эмьюз в плечо.
Она ласково погладила карлика по пушистой макушке.
— Ты словно сейчас закипишь, — прошептала Тень.
— Точно, — согласился он. — Как сердце не лопнуло! Рассказать, в чем суть?
— Давай. — Эмьюз позволила Боббертиджису вернуться на табурет.
Но вместо того, чтобы снова сесть, Боб скрылся за ширмой, а вышел оттуда с двумя бокалами и пыльной бутылью.
— У Иеремаи много сестер, — сообщил он, доставая из кармана складной нож. — Ничего против них не имею, но почти все овечки. Пресные и тоскливые, как визит вежливости к нелюбимой родне. Я говорю «почти», потому что есть она. Бъеджа. Мы… небезразличны друг другу.
— Это же замечательно! — Девочка чуть в ладоши не хлопала.
— Было бы, если бы не разница в годах. — Боб ловко орудовал штопором. — У таких, как она, дети моего возраста. Я уверен, старик Ханниган даже не выпустит ее с остальными девицами. Если так случится, ты потребуешь, чтобы позвали всех.
— Конечно, — заверила Эмьюз.
— Я подам знак. Покашляю, например. — Пробка со звонким хлопком выскочила из бутылки. — Для храбрости.
Карлик наполнил бокалы ароматным красным вином и протянул один девочке.
— Разве что «для храбрости», — замялась она.
Приятный вкус алым бархатом ласкал горло и жаром разливался по телу.
— Ты не подумай, Бъеджа ничем не хуже прочих, — зачем-то принялся объяснять Боббертиджис. — Это остальные, дураки, не разглядели. С другой стороны, и хорошо, что так вышло. Она умная и с характером! А какая красивая! Сама увидишь.
