Долговязый рисует руками в воздухе огромные сиськи, трясясь от смеха. Низенький закатывает глаза.
– А еще что-то тебе в глаза бросилось, умник? Ну, ранения какие-нибудь?
– Ранения? Где?
– Без понятия, где угодно.
В трубке на время повисает тишина.
– Не-а. Ничего такого.
Низенький зажимает трубку, возмущенно смотрит на долговязого и мотает головой в сторону Лиз.
– Как отсмеешься, выгони ее отсюда в приемную.
Лиз потрясенно смотрит на него.
– Вы хотите сказать, что там ничего не нашли? – Она бледнеет. – Послушайте, прошу вас! Он там! Я знаю, он там! Нужно туда просто зайти. Она с ним заодно.
Низенький поворачивается к ней спиной, отмахиваясь.
– Пожалуйста, – умоляет Лиз. – Они же теперь знают, что я здесь. Если вы его не найдете, то… – У нее срывается голос.
Долговязый мягко выталкивает ее в приемную.
– Прошу вас, успокойтесь. Не волнуйтесь, тут вы в безопасности.
Он пытается закрыть кабинет, но там что-то заклинило, и дверь остается приоткрытой.
Лиз садится на лавку. Ее сердце выскакивает из груди, руки трясутся. «Спокойно! – думает она. – Нужно сохранять спокойствие!»
Лиз закрывает глаза и начинает считать. Семь тысяч двести шагов. Как быстро Вал преодолеет этот путь на автомобиле? Когда он окажется здесь?
– А вы внутрь заходили? Ну, в дом? – слышит она слова полицейского.
Патрульный на другом конце линии фыркает.
– Ты же знаешь, кому этот домишко принадлежит, да?
– Я не спрашивал, кому дом принадлежит, я спросил, заходил ты внутрь или нет, бога ради!
– Ладно-ладно. Да, мы заходили туда.
– Так. И что, допросили ту экономку?
– Ага.
– Слушай, дружище, хватит мне голову морочить. Что вы узнали?
– Ну, это было непросто, но мне, похоже, удалось втереться к ней в доверие.
Долговязый, ухмыляясь, ритмично двигает бедрами. Низенький раздраженно отмахивается.
– В общем, как для такого богача, обстановочка там спартанская. Я вообще удивился.
– Вы там все осмотрели?
– Каждую комнату. Но там ничего не было. Никаких следов похищения.
Лиз смотрит на полицейских за стеклом, потом испуганно переводит взгляд на дверь полицейского участка, будто на пороге вот-вот покажется Вал.
Его лицо возникает перед ее внутренним взором: исполосованная шрамами кожа, багровая, как сырое мясо. Изо всех сил Лиз пытается отогнать мысли о нем, но его лицо мерещится ей повсюду. «Соберись, черт бы тебя побрал! И начинай уже думать!»
– А что насчет подвала? Описание совпадает?
– Нет там никакого подвала.
– Что?
– Я осмотрел весь дом, проверил каждую дверь. Я тоже удивился, но Иветта сказала…
– О, вы уже перешли с ней на «ты»?
– Хм… В общем, Иветта сказала, что там невозможно было сделать подвал, ну, из-за скалы. Не выкопав, не построить там подвал. Фон Браунсфельд хотел, чтобы дом был с подвалом, но не получилось.
– Ага. Значит, никаких зацепок по похищению? – спрашивает низенький, глядя на застекленную дверь, на Лиз, севшую на лавку и понурившуюся.
В трубке что-то щелкает, слышится шум.
– Если хочешь знать мое мнение, все это чушь какая-то. Она тебе сказала, что она журналистка? – Долговязый шлепается в потертое офисное кресло за столом.
– Да, говорила такое, а что?
– Хм… Давай проверим. – Долговязый подтягивает к себе замызганную клавиатуру. – Л… И… З… А…Н…Д…Е…Р…С. – Он открывает «Гугл», медленно вбивает имя в строку поиска и нажимает кнопку «энтер». – Ух ты, глянь-ка! – Полицейский тычет пальцем в монитор. – Похоже, это правда, она действительно журналистка. На телевидении работает.
– Погоди-ка… – бормочет низенький в трубку, нагибается к монитору и смотрит на ссылки. – Точно! Но если ее не похитили, то что она здесь делает, да еще и в таком наряде? Платье это рваное…
– Ты только глянь! – Долговязый, опешив, постукивает пальцем по монитору. – Быть этого не может! Она об этом фон Браунсфельде даже документальный фильм сняла.
– Ты хочешь сказать, она из этих, папарацци? И искала тут фон Браунсфельда?
– Чепуха. Он в этот свой домик уже много лет не приезжал, так, по крайней мере, все говорят.
– Эй! – напоминает о себе патрульный. – Похоже на ложный вызов, да? Я вам еще нужен?
– Понятия не имею, – ворчит низенький. – Наверное, пока что нет. По крайней мере, можете уезжать оттуда. А мы пока что разберемся с этой Андерс.
– Она хоть красивая?
– Ох, заткнись уже! Возвращайтесь сюда. Все, пока. – Он раздраженно вешает трубку. – Ну что за чертовщина! – Низенький еще раз просматривает ссылки в «Гугле» на Лиз Андерс.
– А знаешь, что странно? – задумчиво говорит его коллега.
– Не-а.
– Если такой человек, как этот Виктор фон Браунсфельд, ну, знаешь, из олигархов, хочет отбабахать себе домик в горах, то почему бы ему не снести часть скалы, если ему хочется, чтобы в доме был подвал? Эти богачи строят, что хотят, и плевать им на то, сколько это стоит.
– Кто этих богачей с их причудами разберет… – Низенький недоуменно пожимает плечами.
– И зачем ему вообще строить дом в горах и потом туда не приезжать? Тоже причуда?
– Да откуда мне знать?! Может, он там свил любовное гнездышко, чтобы с этой Иветтой тайно встречаться?
– Фон Браунсфельду уже за семьдесят. И вообще, с чего ему с кем-то встречаться тайно? Его жена умерла много лет назад, от кого ему прятаться?
Низенький морщится, точно от зубной боли.
– Ну да, то, что в доме нет подвала, это как-то странно, да?
– С другой стороны, зачем кому-то подвал, если он не собирается в этот дом приезжать?
Долговязый, вздохнув, смотрит на часы.
– Ладно. А с ней мы что делать будем?
– Ну, может, парню ее позвоним, этому, как его… – Низенький заглядывает в блокнот, оставленный рядом с телефоном. – Габриэлю Науманну.
– Чтобы опять на автоответчик напороться? Зачем? Он получит наше сообщение и сам позвонит. Это если она вообще встречается с этим типом.
– Ты думаешь, она врет?
– Откуда же мне знать? Но ты сам на нее посмотри.
– Хм… Можем в Люцерн позвонить, в больницу, – задумчиво тянет низенький. – Они там лучше знают, как в таких случаях поступать, верно?
– Ты имеешь в виду, в таких случаях? – Долговязый выразительно крутит пальцем у виска.
– Ну да, я же говорю. Ты только посмотри на нее! Платье это ее, все вот это… Да еще и то, как она описала дорогу туда. Семь тысяч двести шагов. Кто такое считает? Аутисты разве что.
– Аутисты?
– Я такое читал. У аутистов нарушено восприятие, они многое не понимают, зато считать они умеют отлично, например скажут тебе, сколько рисовых зернышек в стакане.
Долговязый с сомнением смотрит на него.
– Как она может быть журналисткой, если у нее аутизм?
– А что, у тебя есть идеи получше?
Долговязый устало качает головой.
– Ну ладно. Я с ней разберусь, а ты пока позвони. А потом сам с ней сидеть будешь, мне домой пора, а то жена рассердится. И патрульным скажи, чтобы поторапливались. – Он проводит рукой по столу в поисках ключей. Тщетно. – Слушай, ты ключи мои не брал?
Долговязый прекращает набирать номер и удивленно смотрит на напарника.
– Зачем мне твои ключи?
Низенький морщит лоб, выглядывает в приемную – и бледнеет.
– Черт… – шепчет он. – Черт, черт, черт…
Он распахивает дверь и смотрит на пустую лавку, где всего минуту назад сидела Лиз Андерс.
Глава 42
Берлин, 25 сентября, 21: 17
Кто-то погасил полыхающий закат. Низко над землей нависли грозовые тучи, в них отражается свет уличных фонарей, и кажется, что и не тучи это вовсе, а облако праха, пропитанного ядом праха.
Габриэль нажимает на кнопку звонка, и в тот же момент неподалеку ревет сирена. Мужчина вздрагивает, расшатанные нервы заставляют его реагировать на все подряд. Уже через пару секунд он вновь звонит в дверь. На этот раз сирена не включается. В динамике раздается голос Дэвида:
– Алло?
– Это я, – говорит Габриэль.
Тишина.
Габриэлю кажется, что он слышит дыхание Дэвида.
– Я… у меня сейчас гости, мы могли бы… ну, в другой раз…
– Я не займу у тебя много времени.
Опять тишина.
– Ну хорошо, – наконец сдается Дэвид.
Жужжит электронный замок, и Габриэль открывает дверь. В коридоре пахнет каким-то едким моющим средством. Мерзкий запах, исходящий от одежды Габриэля, столь же уместен в этом чистеньком подъезде, как куча собачьего дерьма на столе игроков в бридж. Поднимаясь по лестнице, Габриэль нащупывает в кармане телефон Лиз и думает, почему же Вал ему так и не позвонил.
Дверь в квартиру Дэвида в мезонине уже открыта, и Габриэль заходит внутрь.
– Эй…
– Я в гостиной, – откликается его брат.
Мгновение – и вот Габриэль уже напротив Дэвида. Младший брат, бледный, с запавшими глазами, опирается на стойку, отделяющую гостиную от кухни. За ним рядом с кофеваркой стоит женщина с каштановыми волосами. Габриэль уже видел ее в квартире Дэвида, когда приходил сюда в прошлый раз. Она наливает себе кофе, кивает Габриэлю и неодобрительно смотрит на его наряд.
