Ратлидж наступил на что-то в темноте. Звякнул металл. От неожиданности он отпрянул в сторону, но потом опустился на колени и стал шарить руками по полу. Ничего. Он немного передвинулся в сторону и снова пошарил. На этот раз нащупал толстые звенья цепи.
— Блевинс, — позвал он, — я что-то нашел. Несите сюда фонарь.
Подойдя, Блевинс направил луч вниз и ослепил Ратлиджа.
— Проклятье, только не в глаза!
Луч спустился ниже, и они увидели на каменном полу молоток и стамеску. А рядом цепь, которая недавно обвивалась вокруг щиколоток и запястий Уолша.
Глава 20
Ратлидж вел машину на восток, рядом с ним сидел краснолицый зевающий фермер. На заднем сиденье беспокойно возился Хэмиш.
Блевинс действовал быстро — разослал констеблей и всех взрослых дееспособных мужчин, которых смогли поднять с постели, для поисков Силача.
Одна часть направилась в сторону болот проверить, не пропала ли лодка. Зеленщик и хозяин паба «Пеликан» с ними. Доктор Стивенсон на своем автомобиле направился на запад в направлении Ханстентона.
Шесть мужчин пошли по дороге в сторону Восточного Шермана, а остальные прочесывали Остерли, заглядывая в огороды и сады, открывая двери сараев и амбаров, будили жителей, расспрашивали, не заметили ли они чего-нибудь подозрительного. Огоньки фонарей в темноте напоминали китайского дракона. Женщины наблюдали за мужчинами в окно, успокаивали детей, потревоженных ночным шумом.
Маловероятно, что беглец направился в сторону Кли, но следовало проверить. В конце дороги не было ничего, кроме Северного моря, и человеку там некуда было деваться. Но, не доходя до Кли, главная дорога давала несколько ответвлений в направлении Нориджа, они-то и были целью Ратлиджа.
Фермер долго молчал, потом заметил:
— Может, он настолько хитер, что направился по этой дороге, чтобы сбить нас со следа.
Они ехали медленно, Ратлидж смотрел вперед, а фермер обшаривал глазами обочины. Инстинкт, подсказывавший инспектору, что беглеца здесь нет, был отточен во время войны. Он давал знать, где подстерегали немецкие снайперы, где замаскированы пулеметные гнезда, где притаился враг. Хэмиш позади тоже внимательно следил, отмечая высокие кусты по краям дороги или деревья, которые могли бы укрывать преступника. Лису в образе человека, на которую была объявлена охота. Силач был так огромен, что ему было трудно спрятаться днем, но ночью на болотах его бы никто не заметил.
Фермер откашлялся:
— Маловероятно, что мы найдем его в темноте. Тут и днем понадобится целая армия.
В этот момент в свете фар показалась трусившая по дороге собака.
— Пес старого Тома Рэндела снова вырвался. В жизни не встречал другого такого пса, удирает при всяком удобном случае. Вместо того чтобы радоваться теплу и дому. — Фермер вдруг предложил: — А может, нам проверить старика, если сумеете развернуть ваш агрегат?
Ратлидж развернулся и поехал обратно, а пес исчез в густых травянистых зарослях.
— Вот сюда! — показал нужный поворот фермер. Недалеко от дороги стоял небольшой коттедж, затерянный среди деревьев и кустов. — Да, когда-то было красивое место. Моя жена дорожила саженцами от миссис Рэндел. Она умерла лет шесть назад. А Том запустил ее сад, и все заросло сорняками.
Ратлидж подъехал ближе к темному дому по заросшей травой дороге. Вход и окна первого этажа были увиты ползущей виноградной лозой.
Хэмиш сказал: «Если верить в ведьм…»
Ратлидж подавил смешок. Этому жилищу действительно не хватало во дворе котелка с варевом, над которым поднимался пар.
Они подошли к дому, и фермер своим кулачищем со всей силой забарабанил в дверь.
— Глух как тетеря, — объяснил он, — хотя, может, и притворяется. Моя жена говорит, он просто хочет, чтобы его оставили в покое.
Через некоторое время скрипнула рама в окне над входом, звук был такой резкий, похожий на крик ночной птицы, что Ратлидж невольно поморщился. Из окна высунулась седая голова.
— Кто здесь?
— Это я, Сэм Хэдли, Том. Нам надо поговорить. Спускайся вниз.
— Ты знаешь, что ночь на дворе, — заворчал хозяин, — иди домой спать.
— Это полиция, мистер Рэндел, — громко сказал Ратлидж. — Пожалуйста, спускайтесь.
— Полиция?
Последовала пауза, потом невнятные проклятия. Рама с резким стуком опустилась, и после долгого ожидания дверь открылась.
Высокий худой мужчина в толстом халате, подпоясанном на талии, подозрительно на них прищурился.
— Но это не Блевинс! — в негодовании воскликнул он. — И не один из его констеблей!
— Инспектор Ратлидж из Скотленд-Ярда, из Лондона, мистер Рэндел. Сегодня ночью из камеры полицейского участка сбежал человек, подозреваемый в убийстве. По имени Уолш. Мы его ищем.
Рэндел внимательно смотрел, как шевелятся губы инспектора, потом посмотрел ему в глаза:
— Уолш. Тот, кто убил священника?
— Он может быть опасен. Громадного роста, очень сильный.
Ратлидж подробно описал беглеца. На этот раз, слушая инспектора, Рэндел позабыл смотреть на его губы.
— Здесь никого не было. Я бы услышал.
— Твой желтый пес бегает по полям, — сказал Хэдли, — я его только что видел. Поэтому мы решили заглянуть к тебе и проверить, как ты тут. — Он говорил громко, почти кричал.
— Пес убежал? — нахмурился Рэндел. — Но я его привязал перед тем, как пойти спать. Тогда нам лучше обойти все пристройки. Подождите. — Он закрыл дверь, но очень скоро вновь появился уже в башмаках, в руках у него была толстая дубина, достаточно тяжелая, чтобы ударом свалить человека с ног или даже убить. — У тебя фонарь, Хэдли?
Хэдли включил фонарь, и они направилась за дом, где стояли амбар и несколько сараев, старых, но вполне в приличном состоянии, во всяком случае гораздо лучшем, чем сад перед домом. У Рэндела были свои приоритеты.
В сараях никого не было. Хэдли светил фонарем, пока Рэндел внимательно проверял свой инструмент и время от времени, угрожающе подняв дубину, заглядывал в темные углы. В сараях, кроме инструмента, было много всякого хлама — старые колеса, проржавевшие трубы, грабли, мотыги…
— Никого. — Закончив осмотр сараев, они направились к амбару. — И не могло быть, — бормотал хозяин, — пустая трата времени.
В конце длинного амбара были стойла для лошадей. Они прошли мимо тяжелой повозки и плугов. В двух из четырех стойл находились серые огромные лошади, которые смотрели на свет и прядали ушами. От них исходило тепло, пахло сеном, лошадиной мочой и навозом.
— Проклятье! — вдруг возопил Рэндел. — Где моя Хани?
Он вбежал в пустое стойло и стал озираться, не веря своим глазам. Хэдли осветил фонарем углы.
— Это моя лучшая кобыла! — вопил Рэндел. — Если этот гад ее загонит…
Ратлидж разглядывал остальных лошадей — огромных, норфолкской породы, они были тяжелые, мощные и высокие.
Хэмиш сказал: «Такая лошадь вполне может нести на себе Уолша».
Рэндел, приплясывая от ярости, сжимая свою дубину и ругаясь на чем свет стоит, красочно сообщил, что он сделает с негодяем, когда его поймает.
Ратлидж прервал его ругань:
— Ваша… Хани — такая же большая, как эти?
— Конечно! Это ее сын и дочь.
Они вышли из амбара и осмотрели двор. Но было слишком темно, чтобы увидеть отпечатки копыт на земле.
— Куда она направилась бы, если бы смогла выйти из амбара?
— Она бы никуда не пошла! — крикнул Рэндел с возмущением, как будто Ратлидж его оскорбил. — Она никуда не пойдет, пока я не приду за ней и не выведу!
— Ваша собака, — вспомнил Ратлидж, — как вы думаете, она побежала за кобылой?
— Этот старый пустобрех? Он не стоит ни гроша! Я держу его только из-за его лая.
Он беспомощно огляделся, как будто ожидал, что его Хани сейчас выйдет из темного угла и потянется к нему за яблоком.
Теперь Ратлидж был почти уверен, что Уолш забрал лошадь. Ферма была совсем недалеко от Остерли и от церкви Святой Троицы.
Он повернулся к Хэдли:
— Куда он направится? Если взял лошадь?
Хэдли пожал плечами:
— Через луг к лесу. А потом… Кто его знает. Он может проехать большое расстояние незамеченным. Если будет острожен и не разбудит собак.
Рэндел потребовал немедленно пуститься в преследование.
— У Хани очень мягкие губы, он этого не знает. Этот мерзавец будет гнать ее, пока она не упадет. Я должен ее вернуть, и немедленно.
Но Ратлидж посчитал, что Уолш имеет уже два часа форы.
Интуиция подсказывала, что Силач не станет отсиживаться, а постарается побыстрее покинуть Восточную Англию, чтобы затеряться в Мидланде или на окраинах Лондона, Ливерпуля или Манчестера. Когда он объяснил это Рэнделу, тот снова начал ругаться, а потом пошел в амбар седлать одну из лошадей. Ратлидж пытался его убедить подождать до рассвета, но это было бесполезно. Старый фермер прыгнул в седло со сноровкой, говорившей о многолетней практике, и сказал с яростной решимостью:
