Девочка выбежала из здания фабрики, сбросив с ног деревянные башмаки, и побежала по каменистой дороге в сторону Олдкасла. Ноги кровоточили и болели от усилия.
– Скоро, совсем скоро я встречу кого-нибудь, – говорила она себе. – Скоро, совсем скоро я приведу подмогу.
Выл ветер, швыряясь в лицо девочке холодными каплями. Луна была полной, но пряталась за дождевыми тучами, а фонаря у нее с собой не было. Остановившись, чтобы отдышаться, она поняла, что едва может идти дальше. Отвернувшись, чтобы дождь хлестал в спину, она поглядела на Бликдейл.
Далеко внизу, в темной долине, вспыхнул свет.
– Это факел! – застонала она. – Они все же сделали это. Я опоздала.
Опустившись на валун, девочка поняла, что не может идти дальше. Ошеломленная, она в ужасе наблюдала за тем, как огромное пламя вздымается вверх, словно пытаясь достать до неба. Казалось, это произошло в мгновение ока. Свет пламени был в каждом окне, его яркие языки лизали здание, расчищая себе дорогу к крыше. Она видела силуэт фабрики, похожий на огромное страшилище с сотнями красных злобных глаз. Теперь она уже ничего не могла сделать. Она будет ждать, и ждать, и ждать, и увидит, как здание рухнет на землю, словно подкошенное сном чудовище.
Но затем она услышала крики, долетевшие до нее вместе с ветром. Увидела маленькие черные тени, мечущиеся на фоне полыхающего пламени, покачивающиеся фонари. Быть может, они шли, чтобы бороться с огнем? Девочка принялась медленно спускаться по холму, почти не смея надеяться, затем пошла быстрее и быстрее. Потом она побежала, забыв о своих израненных ногах, жадно хватая ртом воздух. Увидела огни кареты, покачивающиеся на деревенской дороге. Оттуда выбирались люди. Затем пришел фургон, за ним еще один. Теперь она увидела еще больше фонарей. От реки к фабрике тянулись цепочки людей, передававших друг другу ведра с водой. Добежав до нижней дороги, она почувствовала удушливый запах кислоты; услышала, как люди кашляют, как их тошнит. Пробравшись к зданию, увидела, что мастер Блэкторн находится в самом начале цепочки в своем инвалидном кресле, вливая в фабрику одно ведро воды за другим. Прибыл еще один фургон, оттуда выскочили пожарные. «Как они прибыли так быстро? – удивилась девочка. – Откуда взялись все эти люди?» Из другой кареты выскочил еще один человек. Она услышала, как он рявкает на других, проталкиваясь сквозь толпу вперед, сбрасывает с себя плащ, из-под которого в свете фонаря показался желтый жилет. Неужели это в самом деле мастер Криспин? Как он узнал о пожаре, если его не было дома? Однако думать об этом времени не было. Девочка бросилась помогать, встав в цепочку взмокших от пота селян и учеников.
Пожарные тянули от реки рукав, струи воды шипели и летели в разные стороны, обливая всех и все вокруг горящей фабрики. И разрушительные языки пламени отступали, возвращаясь в глотку здания. Огонь умирал.
Прибыла еще одна карета, зазвенели колокола, заплясали фонари. Из нее выскочили офицеры полиции, крича, размахивая палками, которыми колотили всякого, кто встречался им на пути. Мастер Криспин вышел из цепочки носивших воду и подвел полисменов к кучке валявшихся на земле людей. Некоторые из учеников постарше извивались, удерживаемые сильными офицерами. Миссис Клеггинс высоко держала над ними фонарь, отпихивая ногой всякого, кто осмеливался подобраться ближе к ней.
– Вы подвели меня! Подвели! – кричала она.
Полисмен скрутил мальчикам руки, словно цыплятам, которых несут на рынок, и так, связанными, их погрузили в полицейский фургон. Эмили заглядывала в лицо каждому парню, когда фургон уезжал. Сэма среди них не было. Она увидела фигуру, скользнувшую в тень со стороны фабрики, и бросилась бежать, на миг подумав, что это может быть Сэм. Но фигура была слишком высокой и не хромала, как хромал Сэм.
Девочка была почти уверена, что в ночь хитрой лисой шмыгнул Робин.
30
Роскошный наряд
После завтрака с тетушкой Джиллиан Сара отвела Лиззи в комнату, которую она называла библиотекой. Стены там были заставлены стеклянными шкафами, а внутри них были полки с книгами в кожаных переплетах: зеленых, черных, коричневых, красных, все с золотым тиснением на корешках. Сара взяла одну из больших книг, положила на стол и раскрыла.
– Это атлас. Сначала я покажу тебе карту Англии. Форма довольно забавная, правда? Похоже на просящую собаку. Вот Лондон. Это столица.
– Лондон, – повторила Лиззи.
Сара пристально поглядела на нее. По произношению Лиззи она поняла, что девочка родом из Лондона, но ребенок никак не дал понять, что знает это слово.
– Вот большая река, Темза, – опять кивок. – А вон там, прямо, Ливерпуль. Помнишь, мы почти увидели его сегодня утром?
– Л-ив-ир-пуль… Это написано здесь? Куда большие корабли привозят хлопок из Америки?
– Совершенно верно! Смотри, здесь Манчестер, а с другой стороны холмов находится Шеффилд. Эти холмы называются Пеннинские горы. Они тянутся отсюда до самого севера страны. А отсюда, – она указала на безымянное место на карте, – мы приехали вчера. Там находится фабрика моего отца.
Лиззи нахмурилась. Провела пальцем линию.
– Что такое хлопок? – вдруг спросила она. – Почему его привозят в Ливерпуль? Где находится Америка?
Сара села.
– Ты умеешь читать и писать, Лиззи?
Лиззи нахмурилась и покачала головой.
– Не думаю.
– Я полагаю, ты знала некоторые буквы, но забыла. Я хочу вернуть их тебе. Это самое важное из того, чему ты можешь научиться. И я хотела бы быть той, кто научит тебя.
Заинтригованная, Лиззи уставилась на нее. «Почему это так важно, так необыкновенно? – удивилась она. – Может быть, это умеют все?»
Сара принесла бумагу, немного чернил и две перьевые ручки. Разложила все это на столе.
– Ты учила некоторые буквы еще в школе, с остальными учениками, верно?
Лиззи не могла вспомнить. Она понятия не имела, что такое школа для учеников. Когда она попыталась задуматься над этим, в голове снова возник туман и непонятное воспоминание о грусти и потере. Такие привычные слезы защипали глаза.
– Я напишу буквы, а ты их спишешь. И надеюсь, к полднику ты научишься писать свое имя: Лиззи…
– Да, Лиззи.
– Я знаю. Но что после него? Я – Сара Блэкторн. А ты – Лиззи?…
Теперь слезы прорвали плотину и неудержимо потекли по щекам.
– Не знаю. Я не знаю, есть ли у меня другое имя. Я не помню.
Лиззи была в библиотеке, работая в одиночестве. Она прожила в доме тетушки Джиллиан несколько недель, каждый день у нее были уроки, и к тому дню уже умела писать целые страницы. Она рисовала карту Англии, вписывала названия крупных городов, произнося их вслух, просто для себя, а затем записывала их.
Сара и тетушка Джиллиан сидели в залитой утренним солнечным светом комнате, глядя на песок. Начался отлив – море ушло на много миль. Вдалеке вдоль длинной линии цвета индиго горизонт пестрел пароходами, везущими грузы – хлопок, специи и фрукты – со всего мира в Ливерпульский залив.
Тетушка Джиллиан наблюдала за племянницей. Та что-то задумала, в этом она была уверена. Внезапно Сара встала и принялась расхаживать по комнате взад-вперед, как беспокойная кошка, ищущая теплое местечко, где можно было бы улечься.
– Ты думаешь о девочке? – осторожно поинтересовалась она у Сары.
– Да. Думаю.
– Что ты планируешь насчет нее, Сара?
– Ничего конкретного. Я хочу, чтобы она поправилась. Хочу сделать ее счастливой, после тех ужасных травм, которые она получила на нашей фабрике. Я чувствую себя в некотором роде ответственной за это.
– Не смеши меня! Как ты можешь быть ответственной за это?
– Я видела, в каких условиях работают эти дети, на всех этих опасных станках, где нет никакой защиты. Вокруг летают комки хлопка, и они дышат этим воздухом. Некоторые надсмотрщики очень жестоки с ними, бьют их, чтобы заставить работать на пределе сил. Я видела все это и ничего не сделала, чтобы помочь им. Это мой шанс, тетушка Джиллиан. Я не могу помочь им всем. Но могу помочь одному ребенку.
– А когда она поправится? Что тогда? Ты собираешься вернуть ее в те самые ужасные условия?
Сара остановилась у окна.
– Как я могу?! Она ведь едва не умерла там! – Девушка умолкла, не смея высказать свое потаенное желание. – Дело в том, мне кажется, что я хочу дать ей дом. Навсегда. Со мной. Я бы хотела, чтобы она считала меня сестрой.
Именно в этот миг Лиззи вошла в комнату, чтобы показать Саре карту, которую нарисовала. Она остановилась в дверях и закрыла рот ладошкой. Не послышалось ли ей? Сестрой? Сестрой?! Слово шокировало ее. С ним была связана сильная, эмоциональная, болезненная ассоциация. Девочка попятилась и бросилась бежать прочь из комнаты, прямо на кухню, где Эглантина и Хетти готовили обед. Эглантина ощипывала курицу. Девочка бросилась в объятия Хетти.
– Девонька, девонька, что случилось? – поинтересовалась служанка.
– У нее разбито сердце, и никто, кроме мисс Сары, не может помочь ей. У мисс Сары доброе сердце, она совсем не такая, как ее брат, что в том мрачном месте. И я не удивляюсь, что ребенок плачет. – Эглантина положила курицу на стол, чтобы стряхнуть с нее выщипанные перья.
