Падает на рококошное креслице и тихо всхлипывает. Эльза сползает с кровати — она в латаном-перелатаном пестром халате, — подходит к Физдейко и обнимает его.
Д е л я Т р е ф у й. Бедный старый князь. Ему не хватает только трагической смерти, чтобы стать побрякушкой похлеще всех этих безделиц. (Кивает на безделушки на столиках.)
Ф. П л а з е в и ц (встает с кровати и пританцовывает, напевая на мотив «ойра-ойра»).
Implication is relation[64] —Рам-тарарампам-пам!Лейбниц, Гуссерль и Больцано,Рассел, Хвистек и Пеано!Связи точных комбинацийСуть причина импликаций!
Do you understand[65]? Логика отношений окрыляет, — так говорил Бертран Рассел. А Анри Пуанкаре его упрекал, что, имея крылья, тот на них не летает. Тем, что я это я, — доказано, что А равно А. Других доказательств этого утверждения никто не придумал. Да здравствуют психологизм и интуиция! Я буду бредить дальше, а ты, зятек, изволь переводить — на язык, понятный и простонародью, и мне самому. О философия, что с тобою сталось!
Садится на эльзину кровать, заливаясь горькими слезами.
Д е л я Т р е ф у й. Абсолютная расхлябанность мысли. Отсутствует единство выражения. Только Магистр спасет нас от всего этою, и вы еще сумеете создать превосходную, изумительную композицию (в пророческом вдохновении) — живой образ, который затмит Джотто, Боттичелли, Матисса и Пикассо вместе взятых, а коли Бог даст и дело двинется — трагедия эта превзойдет, да что там — попросту зарежет все сценические пьесы от сотворения мира, y compris[66] Эсхила и Шекспира. Скоро произойдет чудо!
За сценой гвалт и безумный грохот пушечного выстрела. Зарешеченное оконце вылетает, в проем врывается ужасный ветер, то и дело швыряя хлопья снега. (Это легко сделать с помощью мехов, дующих на обрывки бумаги или клочья ваты; потом их можно убрать вместе с ковром.) Герцогиня Амалия и Глиссандер встают.
Г л и с с а н д е р. Не дай Бог, если Seine Durchlaucht[67], Великий Магистр Неокрестоносцев фон унд цу Берхтольдинген застанет нас в таком виде. Прошу встать и моментально осушить слезы.
Господа поднимаются, всхлипывая и вытирая носы платками. Де ля Трефуй быстро ликвидирует следы карточной игры, записывает в блокнот цифры и чистит сукно щеткой. Эльза подбирает распущенные волосы. Тем временем происходит следующий разговор.
Ф и з д е й к о. Как я должен с ним говорить? Он утверждает, что полюбил меня, что я единственный, к кому он мог бы прилепиться — из-за Янульки и ввиду того, что мой народ оскотинился. Все потуги преобразить человечество с помощью пыток ни к чему не привели. Мое величие быдловато, но оно реет — как лоскут неведомой материи над грязноватым румянцем показной современности. О Великий Стрелочник Миров, переведи нашу бедную перекати-поле-планетку на какую-нибудь орбиту, ведущую в бездну четвертого измерения!
Д е л я Т р е ф у й. Это все метафизика. Для физики гравитационных полей проблема бездны не существует. Только у нас есть пропасти и направления. Четырехмерный континуум Минковского — это вам не четвертое измерение неучей и кретинов.
Г л и с с а н д е р (страшным голосом). Смирно!!!!! Сюда действительно идет Великий Стрелочник! Смирно, я сказал!
Динамическое напряжение первой категории. Дверь тихонько отворяется, и входит Распорядитель сеансов — Д е р Ц и п ф е л ь.
Д е р Ц и п ф е л ь (тихо и пронзительно). Все в порядке?
Г л и с с а н д е р. Так точно, господин распорядитель.
Д е р Ц и п ф е л ь (учтивым жестом указывая на княгиню Эльзу). Эта дама — очевидно, ее сиятельство бывшая княгиня Литвы и Белоруссии — да соблаговолит вернуться в кроватку. Его Durchlaucht не выносит женщин растрепанных и кое-как одетых. (Эльза послушно лезет в постель.) Лампочку прошу погасить, и вон те свечки тоже. (Эльза гасит электрическую лампу, де ля Трефуй — свечи.) Так — хорошо. Теперь устроим официальное представление. (Кричит.) Можно входить!!!
Дверь с треском распахивается. За ней — голубое сиянье. На сцене полная тьма, не считая кроваво мерцающего пламени в печке. Входит Великий М а г и с т р фон унд цу Берхтольдинген. Черные доспехи, шлем с опущенным забралом. Вороной плюмаж. На плечах белый плащ с черным крестом. Останавливается перед дверью. Глиссандер с Герцогиней быстро выбегают за дверь и тут же вносят зеленоватый, фосфорически светящийся экран (плоскую картонную коробку с лампочками внутри), ставят его позади Магистра и закрывают дверь.
Ф и з д е й к о (в тишине). Где Янулька?
Г л и с с а н д е р. Тихо! Вашей дочери стало дурно, князь. Она слишком много выпила этой ночью. Ее протрезвляют барышни из свиты, то есть: из гарема Великого Магистра. Итак, господа, единственные подлинные г о с п о д а на этой земле, а также, без сомненья, и на соседних планетах — Марсе и Венере — позвольте мне вас официально свести, и да свершится последнее деянье, равное странным подвигам наших рыцарей и вообще великих людей. Князь Физдейко — Великий Магистр Неокрестоносцев рейхсграф фон унд цу Берхтольдинген.
Ф и з д е й к о. Магистр, не подумайте, что я сноб. В моем возрасте и при моем знании жизни и истории...
Г л и с с а н д е р. Без предисловий, господин Физдейко.
Ф и з д е й к о. Чтоб наемный прислужник позволял себе...
Г л и с с а н д е р. К делу, Генек, к делу. Магистр не любит, когда ходят вокруг да около.
Ф и з д е й к о. Короче, любезный Магистр, должен признаться: я ничего не понимаю. Ни что, ни зачем, ни как. Все окутано тайной. Единственное, что меня гложет, — тревога о Янульке. Я люблю свою дочурку. Дети, произведенные на свет пожилыми родителями, всегда так необычны. Не правда ли, господин граф?
М а г и с т р. Сознаюсь, князь, ваша дочь совершенно меня покорила своим поразительным обаянием, искренностью и умом. Сверх меры умная девочка. (Физдейко делает неопределенный жест.) Вы боитесь, не соблазнил ли я ее? Нет — клянусь этим мечом. Мой гарем — почти идеальный громоотвод или скорее... впрочем, неважно — для моих вожделений, невероятных для человека в таком возрасте...
Ф. П л а з е в и ц. Магистр, здесь лежит моя дочь.
М а г и с т р. Ах, извините. В обществе герцогини Амалии я привык ничем себя не стеснять. (Подходит к Эльзе и очень долго целует ей руку; внезапно.) Однако, однако, господин Физдейко, отчего вы не сказали мне, что ваша жена — семитка?
Ф и з д е й к о. В третьем поколении, господин граф.
М а г и с т р. Пожалуйста, без титулов. Давайте перейдем на «ты». Это упростит ситуацию. Я очень люблю сквернословить. Итак, ближе к делу — хватит болтовни, будь она проклята — то, что я не знал об этом, сорвало мне массу дополнительных проектов. Весь антисемитизм придется пустить в замаскированном виде. Впрочем, евреев не надо бояться, тем более ненавидеть: следует их использовать — так, чтоб они и сами не знали о том, что их используют.
Г е р ц о г и н я. Трудное это дело, Готфрид. Тебя самого могут использовать, а ты в это время будешь уверен, что именно ты контролируешь ситуацию.
М а г и с т р. Я знаю, Аннушка. Да вот люблю тянуться к вещам недостижимым...
Ф и з д е й к о. Ах, Янулька, бедная моя доченька...
М а г и с т р. Я же сказал — проблюётся и придет. Сердце у нее здоровое. Так вот, я ничего не имею против этой un tout petit brin de sang sémite[68]. Есть только две удачных комбинации: прусско-польская, то есть я сам — моя мать урожденная княжна Завратинская, — и литовско-семитская, но в надлежащей пропорции — о метисах речи нет.
Г л и с с а н д е р. Ээээ — я вижу, вы никогда не договоритесь. Магистр, прошу вас, короче:
М а г и с т р. Итак, Евгений, давай без околичностей: хочешь ты быть королем или нет? Увы, мы либо должны прожить свою жизнь до конца в форме художественной трансформации координат — либо смешаться с чернью. Истина в обычном понимании тут исключена. Об эту проблему разбились лучшие умы — уже лет триста назад. Но я — косвенно, разумеется — в образе новых психических феноменов — даю совершенно иное определение Истины: Н е с о о т в е т с т в и е д е й с т в и т е л ь н о с т и, и к т о м у ж е — е е д е ф о р м а ц и я. Взаимные уступки двух сфер породят нечто, отличное от всего, что было прежде, — так химическое соединение отличается от своих элементов. Наши координаты — комплексные числа. Следует добавить и нечто от иллюзии: ничего уж тут не поделать — само ничего не родится. Я-то бессилен, по многим и м н о г и м причинам. Мне не хватает известной примитивности, которая... А вот и твое любимое чадо.
Две Б а р ы ш н и из свиты вводят Я н у л ь к у, одетую в белое бальное платье. Снег вовсю валит в окно. Снежные хлопья долетают до эльзиной постели. Зловеще воет ветер.
