– Ну и что это дает? – не поняла Красовская.
– Дает то, что этим субъектам, так называемым собственникам, нужно будет договариваться между собой. С тремя почти равными долями это будет сложно, уверяю тебя. Поэтому им нужны будут посредники на переговорах в роли которых, можем выступить мы, и опять подзаработать немножко денежек.
– Миша, ну у тебя и башка варит! – засмеялась Красовская, довольная тем, как её любовник разрешил сложную коллизию – я бы никогда не додумалась.
Ближе к вечеру Плотников поехал на завод к Генералову. Заранее предупрежденный своим секретарем, Генералов встретил Плотникова у дверей кабинета. Он был все такой же: подтянутый, энергичный, без единого седого волоса на голове.
– Рад вас видеть, Михаил Яковлевич! – сказал он, радушно здороваясь и крепко пожимая руку Плотникова двумя своими – я вас ждал. Проходите!
Они пошли к столу в центре большого директорского кабинета.
– Может кофе с коньяком? – предложил Генералов, вопросительно посмотрев на федерального чиновника.
– Отчего же? Но лучше коньяк с кофе! – засмеялся Плотников.
– Принесите нам, пожалуйста, кофе и бутылку коньяка – сказал Генералов секретарю по селектору, а потом обратился к Плотникову – когда будет аукцион, Михаил Яковлевич? Пора бы уже и провести, сколько можно тянуть кота за хвост?
– Уже практически все готово, мы немного опоздали с объявлением в газете, но сейчас все исправили. Если вы читали, то запланирован на 10 августа. Было много посторонней работы, вот и задержались!
В это время секретарь внесла поднос, расставила чашки, налила кофе. Рядом поставила бутылку коньяка с двумя коньячными бокалами. Генералов сам взял у нее коробку конфет и энергично вскрыл шуршащую обертку.
– Что же, – сказал он, наливая коньяк в рюмки – за успешный аукцион, за наши договоренности!
Они чокнулись, звеня тонким стеклом, выпили.
– Все договоренности в силе – заверил директора Плотников, закусывая шоколадной конфетой – всё будет, как и договаривались!
– А что это за компания "Омега групп"? – внезапно спросил Генералов, – откуда она взялась?
У Михаила Яковлевича вдруг запершило в горле, и его разобрал кашель.
"Как он узнал? – в панике подумал Плотников – что за город, ни одну информацию нельзя скрыть, все утекает!".
– Это одна из тех компаний, которые хотели бы участвовать в аукционе. Не думаю, что они вам составят конкуренцию – ответил он, постаравшись взять себя в руки.
– А кто у них в учредителях ходит, кто за ними стоит? – продолжал допытываться Генералов, подливая коньяк в рюмку Плотникова.
"Знает или не знает? – гадал в уме председатель облкомимущества – хитрый черт! Наверное, знает, но прикидывается. Хорошо еще про Новоселова не спрашивает. Может, не знает?"
– Честно скажу, Алексей Никандрович – не представляю. Я такой мелочевкой не занимаюсь. Да и какая разница? Всё равно пакет будет ваш, чего сомневаться!
Взяв рюмку коньяка, Плотников не ожидая Генералова, выпил её сам. Ему надоело врать и изворачиваться, все время что-то придумывать, словно на допросе у следователя. У него возникло острое желание немедленно уехать, покинуть этот ставший вдруг неприятным для него кабинет директора.
– Все-таки волнует меня эта загадочная "Омега" – не отставал Генералов, – темная лошадка. На темных лошадок ставят рисковые игроки, игроки которым нечего терять, как пролетариату. Слушай, Михаил Яковлевич, а не мог бы ты запросит документы и посмотреть учредителей? Тебе это ничего не стоит, так сказать, в порядке служебной необходимости. Тогда мы: и я, и ты, узнаем, что это за люди, проверим их через правоохранителей. Вдруг там криминал? Надо будет отсечь их еще до торгов. Ресурсы у нас для этого есть. Может это про них говорил Бондаренко? Он приходил ко мне как-то.
Генералов испытывающее посмотрел на Плотникова. В его словах прозвучал намек – все знали, что Гена человек Плотникова и уж он-то, не должен темнить с директором. Но Плотников молчал и только лоб его покрылся мелким бисером пота.
– Возможно, за ним стоят бандиты – продолжал говорить Генералов, – предлагали мне через этого деятеля сделку – фактически поделить завод. Но я на это не пошел! – глаза директора налились гневом – слишком много чести для этой мрази! Я прямо при Бондаренко позвонил губернатору и получил полную поддержку. Вот так! Пусть знают, что Генералову угрожать бесполезно.
– Почему вы раньше не проверили "Омегу", если у вас такие связи? – вяло спросил Плотников.
– Если бы я знал раньше! – вздохнул Генералов – если бы я знал раньше! – снова повторил он с сожалением.
– С другой стороны, Алексей Никандрович, это ведь все равно ничего не меняет. Все должно получиться – Плотников поднялся с кресла и сказал: – К сожалению, мне пора возвращаться, а то засиделся у вас в гостях. Вы еще задержитесь?
– Нет, на сегодня хватит! Тоже поеду домой. Устал что-то – ответил Генералов.
Потом они вместе: два человека, которые провели недолгий, но утомительный для обоих разговор, вышли из кабинета, а затем и из здания. Они медленно пошли к стоящим перед крыльцом машинам, возле которых их водители о чем-то своем разговаривали, курили.
– Ну что, давайте прощаться, – сказал Генералов, протягивая руку Плотникову.
Это были его последние слова.
Плотников ответно сжал его ладонь и вдруг с ужасом увидел внезапно возникшую красную точку на лбу директора. Генералов дернулся и начал заваливаться назад всем телом, увлекая за собой председателя областного комитета.
Издалека, словно сквозь вату, до Михаила Яковлевича долетел звук выстрела.
Ошарашенные водители застыли с сигаретами во рту, бессмысленно глядя на падающего вниз, на асфальт, директора. Плотников судорожно выдохнул, и этот его вздох был похож на всхлип. У него внутри, словно все онемело, сковало ледяным панцирем. Он смотрел на лежащее у его ног тело Генералова и не мог ничего предпринять, стоял, как соляной столб, в который Бог превратил неосторожно оглянувшуюся жену Лота.
Ему внезапно вспомнилось позднее сожаление Генералова, о том, что он не мог узнать, кто стоит за "Омегой". Но он-то Плотников знал кто. Это было и ему предупреждение.
– Врача, врача надо вызвать!- вывел его из оцепенения крик одного из водителей.
И тогда все ожили, забегали, запустили уже бесполезный механизм заботы о бренном теле бывшего директора.
Его, это тело, осмотрели и освидетельствовали врачи, констатировав мгновенную смерть. Прокуратура зафиксировала место преступления, возбудила уголовное дело по факту убийства. Милиция подключилась к расследованию, обнаружив позицию снайпера, откуда был произведен роковой выстрел, начала поиск и опрос свидетелей.
Врачи, милиция, прокуратура – каждый немедленно занялся своей частью работы столь нужной для них, но уже совершенно бесполезной для покойника.
Город Уральск, Управление ФСК по Уральской области, 6 августа, 19.30
Всю субботу оперативники Управления провели на работе. Убийство Генералова подняло властные структуры на дыбы, заставило встряхнуться, осознать, что неприкасаемых в нынешние времена не бывает. Каждый может пасть жертвой покушения – от крупного банкира до чиновника государственного уровня.
Из Москвы по линии милиции и прокуратуры прилетело высокое начальство, координировать розыскную работу. Из центрального аппарата ФСК не прилетел никто, но звонили каждый день, требовали отчета. В связи с этим, генерал Алексеев собрал начальников отделов и дал указание вплотную заняться поиском организаторов и исполнителей убийства, временно приостановив все другие дела.
Александр Цыганков, как человек, курирующий работу по борьбе с оргпреступностью, был задействован в первую очередь. Он встречался с бандитами – рядовыми и их главарями, вел длительные беседы с агентами из преступной среды, инструктировал их. В Управление возвращался к вечеру, уставший, вымотавшийся до предела.
Вечером в субботу, после одной из затяжных встреч, где он встречался с доверительным контактом, Цыганков вернулся в свой кабинет и заварил крепкий чай. Прихлебывая его из кружки, Цыганков сел за стол, взял из сейфа последние документы, поступившие к нему из разных источников. Больше всего было шифртелеграмм с резолюциями полковника Шумилова и начальника отделения Лысенко. Он все их прежде читал, но читал, наспех, чтобы всего лишь ознакомиться, узнать – нет ли чего экстренного, срочного к исполнению.
За окном на деревьях противно раскаркались вороны, издавая неприятные пронзительные звуки. Наверное, им что-то привиделось плохое в наступающих сумерках. Может они предвидели чью-то грядущую смерть или предвещали наступление глобальной катастрофы? А может, делили добытую за день добычу?
Так или иначе, но злобное карканье мешало Александру, отвлекало, заставляло думать о постороннем.
