1-й батальон тем временем по-прежнему стоял в балке за 3-м в готовности к вводу в дело, а его командир капитан И. П. Хирный находился со мной на наблюдательном пункте и ждал приказа. Да, нужно спросить его, что он думает, где и как лучше действовать его батальону. Ведь ему первому форсировать реку, первому захватывать плацдарм, отбивать вражеские контратаки.
Капитан Хирный, командир рассудительный, опрометчивых решений никогда не принимает. И на мой вопрос сейчас он тоже ответил мудро:
- Мне нужно подвести к реке боеспособный, а не потрепанный батальон. Двинуть его за вторым, на правом фланге, это к реке, конечно, ближе. Но вести-то на глазах у противника, под его огнем. С потерями еще до главного дела. Стоит ли?
Комбат был прав. И, уточнив с ним еще несколько вопросов, я приказал двигаться все же за 3-м батальоном.
Хирный ушел к своим ротам.
Получили радиограмму от старшего лейтенанта Маякина. Он, оказывается, уже вышел к реке и занял оборону у брода. Молодец! Теперь темп, темп!
И все-таки мы начали форсирование реки только в 15.00. До этого добивали фашистов на нашем, восточном, берегу.
Перед началом форсирования произвели восемнадцатиминутную артподготовку по обороне противника. Огонь по ту сторону бродов был сосредоточен с хорошей плотностью, поэтому оба наших батальона без особых трудностей преодолели реку. И за какой-то час продвинулись в глубину вражеской обороны до полутора километров. Но здесь были остановлены сильным ружейно-пулеметным и минометным огнем, к тому же в 16.00 их контратаковало до двух батальонов фашистской пехоты с шестью танками.
К этому времени на плацдарм подоспел и 2-й батальон капитана Пятирикова. И, развернувшись из-за левого фланга, он ударом с ходу смял один из контратакующих вражеских батальонов и оттеснил его в лес.
Другой же батальон противника с шестью танками, нацеленный в основном на 3-й батальон, сумел-таки несколько потеснить 7-ю роту, но был тоже остановлен. А танки, пройдя боевые порядки батальона Двужильного, метров за 200-300 до реки наткнулись на батарею лейтенанта Гладышева. Два из них наши артиллеристы тут же подбили, остальные поспешно отошли за боевые порядки своей залегшей пехоты.
К вечеру, когда вражеская контратака была уже отбита полностью, на плацдарм прибыли командир дивизии генерал-майор И. Г. Гаспарян и начальник политотдела полковник И. М. Поляков.
Комдив снова высказал свое неудовольствие тем, что мы все-таки медленно форсировали реку и не обеспечили своевременного ввода в бой второго эшелона дивизии. Затем вынул свою карту и показал мне, куда должен выйти полк к утру 25 июня.
Я в свою очередь спросил Гаспаряна, где все-таки наш сосед слева, 885-й стрелковый полк. В течение прошедшего дня у нас с ним не было не только локтевой, но и вообще никакой связи. Правда, где-то в лесу, сзади, был слышен бой. Но кто его вел, неизвестно.
- А ты не оглядывайся на соседей, выполняй свою задачу, - ответил мне на это генерал Гаспарян.
Обеспечив за ночь подразделения полка боеприпасами и всем другим необходимым для боя, мы утром возобновили движение вперед, в направлении населенных пунктов Хорошки и Кисельки.
Слева теперь вступил в бой и второй эшелон дивизии - 882-й стрелковый полк. Дружной атакой двух полков на узком, всего четыре километра шириной, участке дивизия легко сбила вражеские части прикрытия и, преодолев лесной массив, к одиннадцати часам дня была уже на подступах к реке Реста.
Как и предполагалось, противник своими главными силами успел за ночь занять довольно прочную оборону по противоположному берегу реки. Это подтвердила наша разведка. Старший лейтенант Маякин, побывавший со своими людьми у Ресты, вернулся с немецкой картой, на которой виделась вся обстановка. Карта, как оказалось, принадлежала гитлеровскому офицеру, который наткнулся на бронетранспортере на взвод нашей разведки. Разведчики подбили бронетранспортер, уничтожили несколько фашистов, в том числе и лейтенанта. И вот теперь эта карта у нас. Она-то и помогла нам изучить оборону врага, принять правильное решение для ввода в бой батальонов, спланировать огонь артиллерии.
Речка Реста большого препятствия для нас не представляла. Но по ней проходил предпоследний промежуточный рубеж обороны врага перед Днепром. Поэтому следовало ожидать, что гитлеровцы будут драться здесь с большим упорством.
Наблюдая за обороной противника, мы с подполковником Войцеховским довольно быстро набросали на свои карты схему огней для подавления целей противника, рубежи развертывания и атаки полка. Кстати, между лесом и рекой Реста лежала ровная открытая равнина, которая была пристреляна артиллерией врага. Даже сегодня несколько его батарей обстреляли опушку леса и разведчиков, которые подбирались к реке.
Противоположный берег реки тоже был пологий, с постепенным повышением к западу. Поэтому оборона гитлеровцев создавалась наподобие террас. Вторая траншея как бы нависала над первой, что позволяло вести огонь одновременно из них обеих.
Для преодоления реки и сближения с противником полку требовалось как минимум двадцать - двадцать пять минут времени. Поэтому возник вопрос о продолжительности артиллерийской подготовки. Я настаивал спланировать ее по времени на тридцать минут, но подполковник Войцеховский сообщил, что ему на весь день боя отпущено всего половина боекомплекта, то есть такое количество снарядов, которое вообще можно выпустить за полчаса. А дальше, в течение всего дня? Оставаться без артиллерийской поддержки?
Доложив о сложившейся ситуации командиру дивизии, я попросил его добавить нам на день хотя бы еще 0,2 боекомплекта снарядов. Гаспарян по своему обычаю поворчал в трубку, упрекнул меня в том, что слишком уж много и часто я у него прошу, что надо уметь воевать не количеством, а умением. Но в конце разговора все же пообещал добавить снарядов.
В минометную батарею полка и минроты батальонов боеприпасов за ночь подвезли достаточно. Но использовать эти подразделения в огневой подготовке не представлялось возможным, потому как расстояние от опушки леса, где можно было оборудовать огневые позиции для минометов, и до первой траншеи противника оказалось большим и 82-миллиметровые минометы просто бы не доставали до них. А выдвинуть минроты еще вперед не позволяла ровная как ладонь местность.
Поэтому-то и было принято решение привлечь для артподготовки все шесть дивизионов Войцеховского и лишь минометную батарею полка. Минроты же батальонов во время артподготовки должны непосредственно в боевых порядках стрелковых подразделений сближаться с противником и, достигнув рубежа, с которого уже можно будет поражать врага, развертываться и открывать огонь но указанию командиров батальонов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
