быть счастливой и жить дальше, это раз. Два: Тика Хамасаки не пережила его смерти и очень быстро зачахла. Через весьма непродолжительное время, по меркам нейрокоррекции, её не стало.
В голове возникло странное ощущение, что зашевелилось что-то в середине мозгов. Она изо всех сил бахнула в невидимой части интерфейса по кнопке нейрокоррекции, удерживаясь от любой мимики, и не спеша набрала воздух для ответа:
— Ес…
— А мне отвечать не надо! — сын Сергея неожиданно замахал обеими руками. — Вы себе ответьте на этот вопрос! Впрочем, если хотите, я конечно могу выступить в роли жилетки, но…
Она мгновенно вспыхнула, наливаясь возмущением (и злостью?! Да ну?!).
— Всё, мне пора! — ненатурально заторопился воспитанник, явно уловив всё по её глазам. — Продолжим завтра, у меня ещё куча дел!
Дальше Рыжий самым нахальным образом отключился.
Следующие несколько десятков минут Тика абсолютно неконструктивно вычеркнула из жизни: вначале ревела навзрыд и сморкалась в собственный рукав, потом умывалась, потом выпила литра полтора сладкого эскобаровского органика.
Почти через час Хамасаки-старшая одобрительно кивнула самой себе по поводу того, что всё это время вот уже почти четыре тысячи секунд живёт без нейрокоррекции.
— Спасибо. — Серьёзно сказала японка в пустоте собственному отключенному браслету. — Правда спасибо, — повторила она, глубоко вдыхая и широко расправляя крылья носа.
* * *
ИНТЕРЛЮДИЯ
Хадзимэ был здорово удивлён неурочным вызовом в такой час. Он даже по инерции пару секунд таращился на время: и контакт анонимный (точнее, не из списка), и достаточно глубокая ночь за окном.
Попутно: интересно, а откуда его контакты у кого ни попадя?
— Да. — Ответив, он не стал скрывать из кадра обнажённого женского тела, повернутого спиной к звонящему и откровенно спавшего.
— Хамасаки-сан, прошу прощения за беспокойство, мне крайне неловко.
Звонившего Хадзимэ знал в лицо, которое прямо сейчас неудобства на самом деле не испытывало.
— Я беспокою вас по просьбе одного очень уважаемого человека из нашего ведомства, в противном случае не потревожил бы. — Один из прокуроров города был хотя и не в форме, но и не в домашнем.
Пиджак, рубашка, галстук. Интересно, чем это он занят по ночам.
В текстовой строке на мгновение возникли и исчезли иероглифы фамилии "Тераяма".
— Слушаю вас внимательно, — неподдельно удивился Хадзимэ, просыпаясь окончательно и быстро перемещаясь из спальни в кабинет, прикрыв за собой дверь. — Что понадобилось от меня военному прокурору?
Никаких точек соприкосновения в голову не приходило.
— Пожалуйста, прочтите это уведомление, а затем прослушайте этот разговор…
_______
Там же, через некоторое время
— … это очень досадный юридический казус. — Хамасаки задумчиво покусывал нижнюю губу. — HamQualCon действительно сейчас на какое-то время оказался за пределами прямого контроля моей семьи. В свою очередь, даю честное слово, что это не преднамеренное действие с нашей стороны. Искренне благодарю за информацию.
— Погодите, это не всё. Хадзимэ-сан, есть нюансы. К сожалению, ваш концерн, как участник первого списка, вне прямой юрисдикции федерации…
— Я это знаю не хуже вас.
-… соответственно, законными методами призвать вас к порядку можно только из метрополии, да и это непросто. Как и ваши структурные подразделения.
— Вы считаете меня настолько тупым, что решили повторить азбуку?
— Не заводитесь! Я желаю вам только добра, иначе этого разговора не было бы. Кстати, набрал вас исключительно потому, что мы знакомы лично!
— Простите, неправ.
— Принято. Хамасаки-сан, поскольку на ваш концерн, точнее, на эту самую контору HamQualCon, законной управы тут не существует (по крайней мере, быстро), вы же понимаете, как сейчас пугаете всех нас?
— Не сгущайте краски, давайте будем друг с другом до конца откровенными! Широким массам как ничего не угрожало, так ничего и не угрожает. Я уже посмотрел всё полностью и до конца: речь лишь о вовлеченных в конфликт с этим парнем, подопечным моей супруги.
— Мне кажется, вы по-прежнему не до конца понимаете происходящее.
— Ну так просветите! Всё равно оба не спим и, наверное, уже не будем.
— Сейчас, пока пострадал только старик Тераяма да безвестный чин муниципальной полиции, особой истерики нет. Но круги по воде уже не останови…
— Да где он пострадал?! Ну поживёт несколько дней натуралом, исправим потом!
— Не перебивайте. По воде идут круги, это первое. Разумеется, каждому приходит в голову: если HAMASAKI INCORPORATED, имеющая карт-бланш от метрополии и неподсудная здешней юрисдикции, не справляется с элементарным — обеспечением безопасности своих клиентов первого списка — то чего ожидать от неё в будущем?
— Бл***. Долбаный ушлёпок.
— Простите?
— Это я не о вас. Это воспитанник моей супруги, по совместительству — новый владелец HamQualCon.
— А-а-а. Окей. Второй момент. Хадзимэ-сан, ваш концерн создал один очень опасный прецедент, который пока вижу только я — но через время вопросом зададутся и другие.
— Это лишь неудачное стечение обстоятельств, повторяю. Буду полностью откровенен: да, я облажался как муж ещё пару десятков лет тому и игрища моей жены на стороне зашли за все невозможные границы. То, что мы пытались удержать внутри, прорвалось наружу и сейчас результировалось этим приключением с ублюдком Седьковым-младшим, будь он неладен. — Хадзимэ перевёл дух. — Вы же не думаете, что меня устраивает ситуация, когда контроль качества процессов моего холдинга оказался в руках несовершеннолетнего дегенерата-гайдзина? Ещё и таким нетривиальным способом? Разумеется, я прямо сейчас начну исправлять ситуацию! Уж поверьте, приложу все возможные и невозможные усилия, чтоб вернуть всё, как было.
— Вы меня снова перебили. Я боюсь, окончательно ситуацию вы уже не исправите: у этого парня рейтинг поднялся на такую величину, что это стало просто неприлично.
— Да ну? Вы серьёзно?
— Законными способами, — продолжил звонивший. — Повторю и я: законными способами.
— Вы в этом усматриваете что-то такое, чего не вижу я?
— Прецедент. А впрочем, посмотрим. — Прокурор явно перебросился с кем-то в чате парой слов и не стал углубляться в тему. — Может, я действительно сгущаю краски.
— Исключительно для вашего спокойствия, — Хамасаки завертел головой по сторонам, разыскивая разбросанные в беспорядке по кабинету вещи и сердито роняя слова через нижнюю губу. — Сейчас поеду туда на место и разберусь лично.
* * *
— Хорошо, что решили заночевать здесь. — Мартинес, делящая со мной кабинет до утра, развалилась прямо на столешнице здоровенного
