первый список. За какую-то сраную неделю.
— Теперь ты понимаешь, почему абсолютно все нетитульные будут защищать его до последней капли крови, как только будут узнавать этот нюанс? — голос матери наконец снова стал нормальным.
— Символ.
— Символ, — согласилась Дальхис. — Того, что скоро кое-кому, передающему власть и положение в обществе по наследству, придётся очень здорово потесниться. Так, минута. Птицы у вас.
В двух десятках метров Рыжий и отец Миру активно размахивали руками.
Хамасаки, явно растратив аргументы, без затей ударил подростка кулаком.
Глава 16
За Рыжего Айя не переживала — не тот противник, да ещё и на кулаках. Потому продолжила говорить с матерью, правда, с ускорением и через концентратор:
— У тебя получится по нашим каналам провентилировать вопрос с его гражданством теперь?
— Думаю, можешь выдыхать. Оно и само решится, без нас с тобой.
— Да ну нафиг! Скажешь хоп как выскочишь. Мам, ты меня сейчас специально бесишь?
— У тебя истерика задним числом: мозги отключились. Правда не понимаешь?
— Ну давай, успокой меня, о мудрейшая Дальхис. Чего именно я не понимаю?
— Опуская процедурные подробности, задай самой себе вопрос: зачем титульным владелец такого актива — да иностранец? Ещё и несовершеннолетний?
— Хм. Ну мало ли.
— Упираешься исключительно из вредности. С точки зрения бизнеса, Виктор сейчас в более чем привилегированном положении — он вообще неконтролируемый. Даже по конституции, которая написана никак не в наших нетитульных интересах.
— Одни права, никаких обязанностей, что ли?
— Примерно, если оставить его и дальше иностранцем, как оно есть сейчас. Самое большое, что чисто теоретически может ему светить, начни он выделываться в новой роли — это назначение представителя государства в управление.
— Усекла. А ведь случайные кирпичи под порывами ветра падали на головы и не таким, как этот гипотетический представитель государства… А пока длится замена выбывшего управляющего по процедуре, пока то да сё — в общем, их раз в неделю можно косить, как грибы. И управлять конторой самому, — завершила мысль Айя задумчиво. — Если совсем уж припрёт.
— Точно. Есть важный нюанс, которого кроме нас никто не понимает. Даже пара нюансов, — кивнула мать.
— За Виктора по твоему примеру и другие серьёзные люди из нетитульных могут вписаться, как за себя? — сориентировалась Мартинес-младшая.
— Да. Второе: местные заплывшие жиром патриархальные расклады абсолютно отвыкли от жизни и не учитывают достижений цивилизации. — Дальхис откровенно намекнула на авиакрыло дронов-камикадзе, но вслух произносить не стала.
Дочь отлично поняла между строк:
— К тому же, среди рисков нет ни конфискаций, ни национализаций — вне зависимости от нашей, к-хм, аргументации контра.
— Точно. Ну и на закуску, персонально для тебя: если хотите (обязательно спроси его!), я прямо завтра, точнее, уже сегодня с утра, могу подать в Labor Department заявку на его рабочую визу от нас.
— На должность? — машинально и почти равнодушно поинтересовалась Айя.
— Будет советником кого-нибудь с нашего первого уровня, с соответствующим отчислением по налогам и со всеми вытекающими для рейтинга последствиями.
— Запасной вариант?
— Да. От такой рабочей визы до гражданства всего один год. Хотя я более чем уверена, что Тика и сама знает, что теперь делать — когда ключевую цифру он сам сделал.
— Поняла. Спрошу его сама.
Тем временем Рыжий, отступая назад и удерживая кулаки у живота, изображал головой и верхней частью тела маятник, периодически бросая что-то японцу.
Сопровождение отца одноклассницы от якудзы в своих машинах явно напряглось, но прямо в конфликт не лезло: высыпавшая на улицу группа латиносов многозначительно продемонстрировала часть арсенала и на пальцах показала, что тоже будут участвовать, если число дерущихся изменится.
Разговор с матерью неожиданно обернулся терапией, стимулом и толчком в одном лице. Мартинес-младшая даже в лице изменилась за мгновение.
— У тебя всё в порядке?! — мгновенно отреагировала на перемену Дальхис.
— Да. Дошло кое-что, сейчас производительности не хватает. Мам, дай на секунду свою думалку!
Эскобар-старшая без слов подвинулась в собственном интерфейсе, предоставляя дочери доступ к личному расширению, прокачанному до более высокого уровня.
Обычно подобные вольности не допускаются от слова совсем, но между очень близкими своими и в особых случаях можно. Хотя, теоретически, это всё равно что одолжить что-нибудь сверхинтимное.
С другой стороны, она по-любому должна успеть увидеть и процесс решения, и условия задачи, и результат.
В следующий момент мать удивилась: ребёнок, словно усевшись за руль чужого гоночного болида, молнией стартовал с места и исчез вдалеке в мгновение ока, если выражаться фигурально и по аналогии.
* * *
Отец Миру в итоге не удержался — полез с кулаками. Насколько могу понять, исключительно от тоски и безнадёги своего положения: HamQualCon ему ну очень нужна обратно. Причём чем быстрее, тем лучше.
Я не сильно хорошо разобрался в нём, как в человеке, но, насколько успел заметить, дешёвая манипуляция — едва ли не ключевой его инструмент. По крайней мере, со мной.
Отказал ему практически сразу, однозначно и без вариантов. И в связи с кое-какими личными подозрениями конкретно в его адрес (где-то переходящими в потенциальные претензии), и по соображениям обычной человеческой порядочности: не годится распоряжаться тем, что тебе не принадлежит.
По мне, компания — собственность Тики. Да, она подарила её Сергею Седькову, точнее, записала на него. Но когда умирает мужчина, которому делала подарок его женщина, этот подарок — чей угодно, только не её мужа. Хе-хе и к-хм, как говорит Мартинес.
По-хорошему, логичнее всего было бы поднять вопрос о передаче моего акционерного пакета Тике обратно.
Я и собирался это сделать, даже заикнулся — пока не увидел её глаза. Увидел и понял, что ничего хорошего на данном этапе в таком жесте нет.
Тонет она. Самым банальным образом погружается в трясину собственных установок. Я не психиатр и не психотерапевт, чтобы её терапевтировать — но на уровне животного инстинкта совершенно ясно: именно сейчас поднимать вопрос о возврате ей доставшихся мне по наследству акций будет неправильно.
Во время последнего разговора сообразил по её глазам: пока всё делаю верно. Даже у такой мадам может, оказывается, не хватать точек опоры в жизни. Психологически.
Кто бы мог подумать.
На каком-то этапе наших занимательных танцев с японцем Мартинес отлепляется от стены и несётся к нам, размазываясь в воздухе. Расширения, которые у неё работают сейчас, явно не из общего открытого списка или, как
