И тут же к нему пришло ощущение катастрофы. Он ничего не понимал вокруг. В памяти осталось лишь мгновение, когда он отпустил веревку, и она блестящей лентой умчалась к своему источнику. Он мог только вспомнить мгновение, когда внезапная яркая вспышка отделилась от него и унеслась в небо к своему источнику, и хотел вернуть это мгновение, отчаянно хотел удержаться на веревке. Он верил, что там, где кончается веревка, его будет ждать спутник, который навсегда бы его устроил, и вот — конец, но там ничего нет, кроме пустых голосов и образов. Нет и самой веревки. Есть только лица, и даже не лица, а какие-то белые, красные и желтые круги. Они двигались, кивали и кланялись, а вдалеке над ними нависло огромное белое пятно с черными делениями и двумя длинными черными линиями, идущими по кругу: одна очень быстро, другая очень медленно. Первая двигалась слишком быстро для его ума, вторая — слишком медленно для его сердца. Если бы он все еще держался за веревку, то, возможно, смог бы выбраться из этого бессмысленного ужаса, по крайней мере, смог бы найти какой-нибудь смысл во всем этом. Большое пятно заслонило серебристое сияние, проблеск в небе, и не было больше веревки, за которую можно держаться, по которой можно подняться, в конце концов, прочь из этой глубины, где все могло быть чем угодно и было чем угодно.
Он съежился внутри себя, пытаясь закрыть глаза и не видеть эту ужасную изнанку мира. Это оказалось довольно легко. Но он не мог зажать уши, потому что не владел больше своими плечами, руками и ладонями. Тихие бессмысленные потоки звуков жалили и мучили его потерянным знанием смысла; маленькие язычки пламени вспыхивали в его душе. В глубинах его существа родился тихий безнадежный звук: «А-а-а!» Затем всё, на что он смотрел, стремительно собралось в одну точку, и сам он тоже стал точкой. Обе точки рванулись навстречу друг другу. Но каким бы стремительным ни было их движение, они не столкнулись. Внешняя точка распалась на множество неясных образов и исчезла, растворилась в пустоте, не достигнув его. Образы превратились в чередующиеся черные и белые полосы. Он забыл, как они называются. Он даже не мог понять, хорошие они или плохие. Он уже не осознавал себя. Магические зеркала Гоморры разбились вдребезги, и сама его Гоморра была разрушена, вокруг — только пустота забвения. Неизвестные образы застыли вокруг, строгие и молчаливые. Языки пламени лизали его душу; сейчас только они и оставались единственной жизнью его души. В этой огромной пустоте подрагивал качающийся черно-белый образ. Ему показалось, что вот-вот что-то случится. Но тишина длилась и длилась. Ничего не происходило. Ожидание угасло. Постепенно исчез и сам образ, и его мерно повлекло вниз сквозь бесконечные круги пустоты.
[1] Battle Hill, букв. — Холм Битв. (Здесь и далее прим. переводчиков.)
[2] Вильям Вордсворт (1770–1850) — известный английский поэт, один из лучших мастеров английского сонета. Наиболее значительные произведения — поэмы «Тёрн», «Вина и скорбь», «Прелюдия».
[3] Шелли П. Б. Освобожденный Прометей (пер. К. Бальмонта).
[4] Мф 8:20: «И говорит ему Иисус: лисицы имеют норы и птицы небесные — гнезда, а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову».
[5] Дорога смерти (лат.).
[6] Имеется в виду Война Алой и Белой розы — война за английский престол между двумя ветвями династии Плантагенетов — Ланкастеров (в гербе — алая роза) и Йорков (в гербе — белая роза). Война, продолжавшаяся тридцать лет (1455–1485), привела к власти Генриха VII, который, женившись на наследнице Йорков — Елизавете, объединил в своем гербе алую и белую розы и основал правящую династию Тюдоров.
[7] Мария Тюдор, Мария I (1516–1558), английская королева (1553–1558), дочь Генриха VIII и Екатерины Арагонской. Вступление Марии Тюдор на престол сопровождалось восстановлением католицизма и католической реакцией с жестокими репрессиями против сторонников Реформации (отсюда ее прозвище Мария Кровавая).
[8] Граф Уорвик (1428–1471) — известен как «Уорвик — делатель королей». Был ведущей фигурой в Войне Роз, во время которой помог низложить Генриха VI Ланкастера в пользу Эдуарда IV Йорка. Убит в битве при Барнете.
[9] Рубикон — река на Апеннинском полуострове; до 42 г. до н. э. граница между Италией и римской провинцией Цизальпинская Галлия. В 49 г. до н. э. Цезарь из Галлии перешел с войском Рубикон, тем самым нарушив закон и соглашение с двумя другими консулами — Марком Крассом и Гнеем Помпеем, и начал гражданскую войну. Отсюда выражение «перейти Рубикон», означающее принятие бесповоротного решения.
[10] Данте Габриэль Россетти (1828–1882), художник, поэт, книжный иллюстратор. Вместе с двумя другими художниками создал так называемое «Братство прерафаэлитов».
[11] Привокзальный район Лондона.
[12] Lointaine — фр. «Греза», «Прекрасная дама» (от «Принцесса Греза»).
[13] Страж порога — антропософское понятие, введенное Рудольфом Штейнером в работе «Как достигнуть познания высших миров». В общем смысле — то, что удерживает человека в тварном мире, не давая постичь истину.
[14] Мф 11:6.
[15] «Да, да, я, Беатриче» (итал.). — Данте. Чистилище. XXX, 73 (пер. М. Лозинского).
[16] Лилит — в Каббале первая жена Адама. Именно в этом смысле большинство исследователей рассматривают это слово в Книге пророка Исайи (Ис 34:14). Упоминается в Свитках Мертвого моря, Алфавите Бен-Сира, Книге Зогар. Имя Лилит встречается в эпосе о Гильгамеше во втором тысячелетии до н. э.
В Междуречье подобное имя носит ночная демоница, которая издевается над спящими мужчинами.
В семитских языках, в частности в иврите, это слово — прилагательное женского рода «ночная».
В шумерском языке корень «лиль» означает «воздух, ветер; дух, призрак», в древнем аккадском «лилу» — «ночь». Отсюда и смесь представлений: демонов этого рода считали ночными привидениями.
В Торе говорится, что вначале Бог сотворил «мужчину и женщину», а уже потом говорится о сотворении Хавы (Евы). Согласно некоторым источникам после Адама Лилит стала женой Самаэля (Сатаны), матерью демонов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
