На этот раз даже ребята, окружавшие Пашку, старые болельщики, не выдержав, швырнули в небо трепещущих голубей. Вслед за голубями едва не улетел и Бубырь, так восторженно размахавшийся на своем пьедестале, что только объединенные усилия не менее десятка все-таки взгромоздившихся туда же ребят и девчонок удержали его на месте!
— Давай!.. — единым дыханием горланил весь стадион.
Сорвав шапочку, Женя радостно размахивала ею над головой, но постепенно движения шапочки замедлились, и Женя даже нацепила ее на кудри, так как на льду творилось снова что-то непонятное.
Кировцы явно не желали сдаваться. Иногда знатокам начинало казаться, что кировцы играют все увереннее, напористее, злей и, пожалуй, переигрывают… В команде «Торпедо» подобрались рослые, плечистые ребята, под стать Юре; остальные игроки «Химика» рядом с ними казались хлипкими. Кировцы все решительнее применяли силовые приемы, все настойчивее продирались к прыгавшему в воротах Васину, и вот, несмотря на его отчаянные попытки спасти ворота, вверху снова загорелась лампочка — 3:2. Почти одновременно прозвучал свисток судьи: кончился второй период…
— Великолепно играют! — говорил Крэгс Андрюхину, приплясывая в директорской ложе. — Я расскажу об этом одному вашему земляку на Фароо-Маро… Вы были правы — эти мальчики могут рассчитывать на успех в Канаде…
— А ведь я думал совсем о других мальчиках! — засмеялся Андрюхин. — Я, знаете, у себя тоже сформировал команду… Не позорно проиграл этому вот Бычку, то есть Сергееву…
Третий период начался серьезной неприятностью. За грубость судья удалил на две минуты напарника Юры — Савосина. Его вина была не совсем ясна, с таким же успехом можно было удалить и столкнувшегося с Савосиным кировца. Пока стадион свистом, криками и даже снежками выражал свое недовольство судьей, оставшиеся вчетвером игроки «Химика» ушли в глубокую защиту… Атаки кировцев следовали одна за другой, но химикам удавалось отбивать все попытки сравнять счет. Две минуты истекли, Савосин уже выезжал на лед, и в это мгновение после нескольких секунд свалки у ворот «Химика» кому-то из кировцев все же удалось пропихнуть шайбу… Васин схватился за голову, но это не могло изменить счет — 3:3.
Все знали, что это вполне устраивает «Торпедо». Соотношение шайб у кировцев было лучшим, чем у химиков, и ничья обеспечивала им победу.
Но их не устраивала такая победа! Кировцы лавиной шли в атаку. Даже первая пятерка во главе с Юрой с трудом сдерживала их натиск. Они неудержимо приближались к воротам, в которых, приготовив клюшку, замер Васин… Бросок! Гол! Нет, в акробатическом движении Васин отбил шайбу… Но все-таки «Химик» не выигрывал, а проигрывал встречу!..
Игроки обеих команд медленно двигались навстречу друг другу, меняясь местами. Катили, расставив ноги, неуклюжие сейчас вратари… Оставалось десять последних минут!
И едва началась игра, как из-за непростительной оплошности Васина четвертая шайба влетела в ворота «Химика»!
Стадион замер в трагическом молчании. Все было ясно: «Химик» на этот раз окончательно проиграл все свои надежды, все мечты… Дальнейшая игра уже не представляла интереса. Кировцы ушли в защиту: у них в запасе были две шайбы. Игра у химиков, которые пробовали атаковать, явно не клеилась… Глухой удар гонга предупредил, что до конца осталось всего пять минут…
Кажется, гонг разбудил хоккеистов! И стадион, почувствовав это и вдруг уверовав в свою безнадежно проигравшую команду, подбадривающе завопил:
— Дава-ай!
Прервав неточную передачу кировца, Юра, на огромной скорости влетев в зону противника, бросил шайбу Савосину, и тот точно срезал в угол ворот.
4:4!
Словно порыв шторма пронесся над стадионом. Люди, хохоча, ожесточенно лупили друг друга. Кто-то целовался, кто-то визжал… А Бубырь все-таки свалился со своего пьедестала и теперь никак не мог снова вскарабкаться…
Нет, рано кировцы ушли в защиту! Правда, осталось всего две минуты, даже почти полторы… Что можно сделать за полторы минуты?
— Юрка! — услышали на стадионе чей-то отчаянный вопль.
И в то же мгновение все увидели, как, прыгнув с трибуны вниз, в кучу снега, незнакомая девушка вскочила на барьер.
Это была Женя. Черные волосы ее разметал ветер, глаза горели, крупные губы запеклись. Она крикнула так, что весь стадион оглянулся на ее голос:
— Юрка!
— Бычок! — заорали на трибунах.
Оказавшийся рядом милиционер, взяв под козырек, принялся было урезонивать Женю. Но она ничего не слышала. Он, кашлянув, осторожно взял ее за руку. Но Женя, не глядя, оттолкнула его, и не ожидавший такого внушительного толчка милиционер удивленно сел в снег. Когда он поднимался, лицо его не предвещало для Жени ничего хорошего. Но в этот момент восторженный вопль всего стадиона заставил даже милиционера забыть об исполнении служебных обязанностей…
Юра прорвался к воротам! Вся команда «Торпедо» осталась в нескольких метрах позади. Перед ним метался только один защитник. Сделав движение, как будто собирается брать его на корпус, Юра бросился вправо и вышел один на один с вратарем… Бросок! Красный свет! 5:4! Ведет «Химик»!
И, пока стадион сходил с ума, пока музыканты, задрав в небо ревущие жерла своих музыкальных орудий, подогревали это безумие, пока Женя плясала на барьере и, кажется, даже визжала от восторга, пока Бубырь, изнывая у пьедестала, молил ему рассказать, что произошло, а на него никто не обращал внимания, Пашка медленно полез за пазуху и достал своего голубя… Сейчас он его пустит… Сейчас можно…
Но голубь, уже трепыхнувшийся было из рук, не взлетев, остался в Пашкиных ладонях…
Игра продолжалась, и, хотя истекала последняя минута, кировцы, обыграв защиту «Химика», вышли к воротам. На мгновение Васин нерасчетливо выскочил. Шайба летела в пустые ворота. Весь стадион от ужаса закрыл глаза…
И поэтому никто не увидел, как вывернувшийся из-за ворот Юра самоотверженно упал, далеко вытянув руку с клюшкой… Вздрогнувшему от негодования академику Андрюхину послышался какой-то треск.
Шайба, пущенная кировцами в пустые ворота, бессильно ударилась о Юрину клюшку…
Никогда еще скромный заводской стадион не видел такого столпотворения! Сплошной стеной валили болельщики с трибун, крича, размахивая шапками, кашне, платками, сумочками. Мальчишки плясали на барьерах… Бубырь наконец взобрался на постамент и, переполненный восторгом, целовался с невозмутимым гипсовым дискоболом. Застоявшиеся музыканты, топоча, как кони, вырвались на лед и побежали к победителям, скользя, падая и все-таки успевая играть что-то бравурно-победное… Извиваясь, прыгали со всех сторон фотографы. Девчонки высоко подбрасывали Женю, пока она не вырвалась на лед. Болельщики уже подхватили на руки победителей и, вопя во всю глотку, тащили их неведомо куда. Впереди огромной толпы, над которой колыхались бедные хоккеисты, выступал оркестр… Зажмурив от счастья глаза, музыканты изо всех сил дули в трубы, и Лёня Бубырь, маршируя впереди, успешно им подражал, играя марш на собственных щеках…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
