— Голоден? — Она растерянно оглянулась, но в машине не было ничего.
А найдется ли что-нибудь дома? Кажется, найдется…
Она решила отвезти его к себе, в свою комнату при медпункте. Там был телефон, откуда можно было позвонить Андрюхину, а главное — покой…
Когда машина остановилась около домика, стоявшего на отшибе в березовой роще, Женя строжайше предупредила шофера и санитара, чтобы они не проболтались о том, куда свезли Сергеева.
Теперь следовало как то обогреть Юру и накормить. Она с восторгом убедилась, что он двигается уже сам, я довольно уверенно.
Они вошли в темную комнату, освещенную только голубым снегом за окном. Женя повернула выключатель, и, пока Юра, поеживаясь, стуча зубами, подпрыгивал и приседал, она включила чайник и, нырнув под кровать, выбросила оттуда свои валенки.
— Грейся!.. Сейчас будем чай пить.
Юра как будто начал постепенно приходить в себя. Он очень осторожно взял валенки, повернул их, приложил было к ноге, но, словно испугавшись, засунул в них руки и принялся стучать валенком о валенок. Женя оглянулась на эту музыку:
— Ты что делаешь?
— Греюсь, — улыбнулся Юра.
— Не лезут?.. Тогда знаешь что? Ты ноги сунь под батарею! — Вскочив, она довольно наглядно показала, как это делается. — Вот так.
— Доходит…
Юра аккуратно сложил валенки и нагнулся, чтоб засунуть их под кровать. Женя бросилась помогать, и они тотчас звонко треснулись лбами. Минуту они сидели на корточках друг против друга, потирая лбы, и, похоже, не совсем соображали, что произошло.
— Ты цела? — озабоченно спросил наконец Юра. — Для одного дня многовато испытаний…
На Женю вдруг напал неудержимый хохот. Обхватив колени руками, она повалилась на пол, хохоча, плача, утирая кулаками глаза и не в силах вымолвить ни слова. Только гнев вскипевшего чайника заставил ее немного прийти в себя.
— Ну тебя! — Она отмахнулась от смирно сидевшего Юры, все еще всхлипывая от смеха: — Давай чай пить.
— Гениально! — немедленно поддержал Юра. — Кажется, никогда я так не хотел есть!
Поставив сердито бормочущий чайник на стол, Женя полезла в тумбочку. Заинтересованный Юра поспешно присел рядом:
— Что ты тут держишь?
Она сунула ему два свертка.
— Колбаса. Сыр.
— Потрясающе! Мечта! Обыкновенная колбаса?!
— Обыкновенная… — Голос Жени звучал несколько глухо, так как голова находилась в тумбочке.
Не найдя ничего существеннее, Женя достала сахарницу, масленку и передала их Юре вместе с наполовину опустошенной банкой варенья и единственной чашкой.
— Чашка одна, — мрачно сообщила Женя. — И вообще посуды нет.
— Но есть колбаса! — Юра не намерен был грустить. — А чего не хватает?
— Ни ножей, ни вилок…
— Попробуем пережить…
Он извлек из брюк перочинный нож и принялся кромсать колбасу и сыр на огромные ломти, стремясь поскорее закончить все подготовительные операции.
— А как мы будем пить чай? — Женя все еще держала единственную чашку.
— Ты пьешь чай с вареньем? — Юра смахнул в ладонь почти невидимые обрезки сыра и колбасы и забросил их в рот.
— Ну, и что?
— Все гениальное — просто.
Он взял банку с вареньем, перевалил половину остатка в Женину чашку и, приложив лезвие ножа к стеклянной стенке банки, наполнил ее кипятком из чайника.
Обжигаясь, они с наслаждением принялись пить чаи с огромными бутербродами. Женю вдруг тоже обуял голод. И ей было очень приятно, что Юра сидит, пьет чай, ест колбасу, как самый обыкновенный человек, как будто с ним ничего не происходило. Быть может, действительно все обойдется и он будет здоров?
— Ну как? — спросила она, жуя и не сводя с него глаз.
— Очень мило.
— Правда? Тебе хорошо? — Она не могла отвести глаз от его лица.
И он поглядывал на нее улыбаясь.
— Неужто будет так, — помолчав, спросила Женя, — что люди забудут самое слово «война»?
Юра тщательно слизал с пальцев варенье. Потом его рука медленно сжалась в кулак.
— Да, — сказал Юра. — Вот об этом я и думал, всходя на фотонную площадку. В такую минуту человек должен себя укрепить. Если бы выстрелы, взрывы, хоть музыка или чтоб идти с кем-нибудь вместе… А то — один. И — тишина. Я все думал: хоть бы все пели, что ли! А тут только гул, как из-под земли. Я смотрел на профессора Ван Лан-ши. У него очень хорошее лицо. И, знаешь, вспомнил, как еще до нашего с тобой рождения их страна об руку с нашей страной, сцепив кулаки, сжав зубы, стояли вместе со своими друзьями против сил войны, спасая человечество, спасая нашу планету. Я вспомнил далекую войну, когда громили фашистов… Все это промелькнуло, как одна мысль, но, видно, было сильнее любого пучка энергии, потому что позволило преодолеть страх. Мне показалось, я иду в атаку. Понимаешь?
— Но теперь — все? — Женя подвинула ему хлеб.
— Это была только репетиция. — Он выскребал из масленки остатки масла, намазывая их на половину батона. — Она показала только, что все расчеты правильны и можно ставить основной эксперимент.
— Основной?.. — Она отложила еду и смотрела на него с ужасом.
— Ну да. То же самое, но только на мировой арене… Ничего особенного. То «Химик» играет на стадионе в Майске, а то где-нибудь в Стокгольме, на розыгрыше первенства мира.
— Оставь дурацкий хоккей! — Глаза Жени грозно сверкнули. — Значит, ты еще раз будешь Человеком-лучом?
— Боюсь, как бы это не стало моей профессией. — Он засунул огромный кусок батона в рот и аппетитно откусил, облизнувшись. — А ты, как верная жена, будешь каждый раз переживать. Привыкай!
— Больше у меня ничего нет. — Она притворилась, что не слышала и видит лишь, как Юра глазами обшаривает стол. Но не удержалась: — Не лопни, муженек…
— В самый раз. — Он потянулся, едва не перевернув стол. — Виноват!.. Теперь бы, знаешь, подремать — лихое дело…
— Ну что ж, ложись…
Она торопливо сняла со своей строгой, белоснежной кровати покрывало, под которым обнаружилось желтое, верблюжье одеяло, сложенное по-солдатски.
— Хочешь, ложись сверху, только сними ботинки.
— А как же ты? — Он уже почти спал.
— Я посижу в кресле. Буду привыкать, — снова не удержалась она, но он ничего не заметил.
Юра кое-как выбрался из-за стола, потрогал постель, слегка подпрыгнул на сетке и уже совсем вяло поднял руку:
— Поступило предложение храпануть… Кто — за? Единогласно.
Едва освободившись от лыжных ботинок, он завалился боком на кровать и мгновенно заснул… Женя, выключив верхний свет и оставив ночник под коричневым грибком, забралась в кресло с ногами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
