– Ню-ню…
– Кстати, заметил, что ты иногда говоришь «ню-ню» с недоверием и иронией, в значении… как бы это попросту… ммм… ну примерно в таком значении: «Меня не устраивает ваша версия, но ввиду отсутствия аргументационной базы и времени для необходимых исследований по существу вопроса я воздержусь от беспочвенной дискуссии и снисходительно позволю вам на некоторое время считать вашу сомнительную точку зрения аксиоматично верной».
– Эээ… Это вот такое моё «ню-ню»?! – Семён был поражён до глубины души.
– Да, согласен, определение, возможно, не самое исчерпывающее и несколько расплывчатое, но принцип я обозначил. А меня вот что интересует: дефектов речи у тебя нет, психосоматических отклонений не выявлено, но в таких случаях – «ню-ню» – ты зачем-то поджимаешь губы, словно боишься широко раскрыть рот. Есть какое-то рациональное объяснение этому явлению?
– Муух дуй, – сокрушённо произнесла Ку(Ки), с явной укоризной покачав головой.
– Куда дуй? – заинтересовался Семён.
Ки(Ку) и Иван на пару хмыкнули.
– Сама балбес! – беззлобно огрызнулся Богдан. – Видишь ли, меня в самом деле интересует природа этого явления, а объяснить его я не могу. Не хватает научной базы.
– Ну, это из анекдота, – не стал терзать учёного собрата Семён. – Без всякой базы.
– Из анекдота?!
– Ага.
– А можно в двух словах…
– Для тебя – всё что угодно. В общем, дело было так: плывёт крокодил по реке, смотрит, сидит на берегу лягушка, вся обвешанная оружием, с гранатомётом на изготовку, и пристально смотрит вдаль. Ну, крокодил не понял юмора и спрашивает:
«А ты кого там высматриваешь?»
«Да вот, бегемота хочу подкараулить да жахнуть по нему с гранатомёта».
«О как… А чем тебе бегемот не угодил?»
«Да пасть у него больно здоровая! Ненавижу таких, с большими пастями».
«Ню-ню…» – тихо сказал крокодил и поспешно поплыл дальше.
Иван и девчата синхронно хмыкнули: возникало такое ощущение, что этот бородатый анекдот они слышали впервые.
– Да, это очень глубокомысленный образчик народного фольклора, – оценил Богдан. – По смысловой структуре он похож на хокку. Только, в отличие от хокку, здесь нет иносказания и метафоричного подтекста, а всё подано самым примитивным образом…
В этом месте высокоинтеллектуальная беседа была прервана: Ку(Ки) нашла тайник с активирующим элементом.
* * *
Тайник был оборудован в стойке второй от тупика крепи. Или, если точнее, в вертикально стоящем бревне, прижатом к стенке, на которое опирался один конец перекладины, поддерживающей свод.
Ку(Ки) поддела ножом широкую щепу, которая при ближайшем рассмотрении оказалась планкой, и сдвинула её в сторону.
В тайнике был спрятан примитивный рычаг: стальной штырь без набалдашника, утопленный в глубокий паз.
Рычаг находился в верхнем положении. Казалось бы, чего проще? Нажимай и смотри, что будет.
Решили, однако, не пренебрегать мерами предосторожности и активировать рычаг дистанционно.
Тут возникла проблема. Рычаг глубоко утоплен в стойке, если отойти хотя бы на три метра, его не видно, так что стрельнуть по нему не удастся. Да и вектор задать не получится стрелковым способом, тут нужно давить сверху вниз.
Немного подискутировали, и Семён вновь проявил ремесленную смекалку. Он соорудил нехитрую конструкцию «копьё с ремнями + защитный комплект в чехле + арбалетный болт + репшнур».
Конструкцию установили в распор между стойкой и перекладиной крепи, и даже стрелять не пришлось – размотали репшнур, отошли на пятнадцать метров и потянули.
Рычаг благополучно перекинулся в нижнее положение, копьё с защитным комплектом упало на пол.
И тотчас же с двух направлений раздался звук вращающихся шестерён.
Нет, нельзя было с полной уверенностью утверждать, что это именно шестерни, поскольку работающее устройство не было видно. Но звук был похож на тот, что издавал подъёмный механизм в каморке у портальной камеры.
Первый источник звука, скорее всего, размещался за каменной плитой. Второй находился где-то слева, неподалёку: звук шёл из нор, словно приглушённое эхо, повторяющее один в один звук первого источника.
А может, это и в самом деле было эхо или какой-то чуднй акустический эффект, обусловленный «трубчатой» структурой совокупности множества нор в этой части тоннеля.
Все замерли и обратились в слух. И, не сговариваясь, дружно направили лучи фонарей на каменную плиту, с нетерпением ожидая видимых результатов активации рычага.
До плиты было три десятка метров, видимость прекрасная, но…
Результатов пока что не было.
Ничего там не двигалось, не отъезжало в сторону и не поднималось. Как всё было, так и осталось: плита, два вертикальных шва и полная статичность.
– Может… – начал было Богдан, но тут Ку(Ки) резко вскинула кулачок (Внимание!) и спустя секунду указала на левую стену.
И тут же левая стена как будто выдохнула: из всех нор разом заструился поток воздуха, концентрированно наполненный мышиным контекстом.
Иными словами, из всех нор левой стены неслась мышиная вонь, писк, шорох и царапанье мелких коготков.
– Это… – Богдан задумался. – Это… Нет, это слишком много для такой площади…
– Пахнет мышами, – авторитетно заявил Семён. – Так что это, скорее всего…
И в подтверждение этой версии в тоннель вывалилась лавина мышей, перетекающая по полу слева направо и струящаяся в норы правой стены.
Впрочем, собственно в норы пошёл не весь поток – отдельный ручеёк шустро струился в узкий водосток, расположенный в десяти метрах от тупика.
Мышиное нашествие группа пережила без потерь.
Девчонки не прыгали и не визжали (хотя можно было ожидать), а только гадливо морщились, наблюдая за серыми волнами, перетекающими из одной стены в другую, и «мели» по полу лучами фонарей, словно бы хотели побыстрее вымести из тоннеля всю эту пакостную компашку.
– Слава богу, они не бешеные, – заметил Семён. – А то ведь такой толпой могли бы и живьём сожрать…
Когда мышиный поток почти иссяк, Ку(Ки) указала на каменную плиту.
Это всё-таки была заслонка.
Срединная часть каменной плиты очень медленно ползла вверх. Внизу образовался небольшой чёрный проём, высотой сантиметров в десять. Увы, что творится за этим проёмом, пока что видно не было.
– Есть контакт! – обрадовался Семён. – Идём?
– Не спеши, – сказал Иван. – Пусть откроется как следует, убедимся, что там всё в норме, потом пойдём.
Ку(Ки) вновь вскинула кулачок и ткнула пальцем в левую стену.
Норы опять «выдохнули».
На этот раз ничем резким не пахло, разве что можно было различить слабый аромат сырой земли… И ещё какой-то невнятный запах, не поддающийся определению.
И писка никакого не было, только шорох…
Вкрадчивый такой шорох из множества нор, как будто по ним ползло что-то крупное, заполняющее весь диаметр…
– Что-то мне это не нравится, – пробурчал Иван, ощупывая лучом фонаря медленно увеличивающийся проём в каменной плите – пока ещё недостаточный, чтобы через него мог пролезть человек. – Встали ближе, затыкаем норы!
Сгруппировались на трёхметровом участке, сбросили и развязали мешки, стали хватать всё что под руку подвернётся и пихать в норы на левой стене.
Куки отцепили от рюкзаков Ивана и Семёна светильники, щедрой рукой пролили справа и слева от группы дорожки из масла и подожгли их.
Управились споро: и четверти минуты не прошло, все норы на трёхметровом участке левой стены были довольно основательно закупорены разнообразными предметами экипировки.
– Может, всё-таки перейти к двери поближе? – запоздало спохватился Семён. – Там уже нормальная такая дыра, девчонки пролезут.
– А если там что-то крупнее и опаснее, чем то, что ползёт по норам? – возразил Иван. – Нет, пока не откроется полностью и не убедимся, что там безопасно, идти не стоит.
В этот момент из нор стали выползать змеи.
Крупные, как на подбор, особи, с тупыми мордами (не в значении «глупые», а именно с тупыми, почти прямоугольными) длиной до полутора метров. Все змеи были однообразного окраса: песочного цвета, с устрашающим рисунком из крупных бурых пятен вдоль спины и более мелкими тёмными пятнами по бокам.
– Ядовитые? – хриплым шёпотом уточнил Семён, неожиданно сделавший для себя открытие, что он панически боится змей. До этого момента наш парень наблюдал змей несколько раз в зоопарке, там они были в безопасной изоляции за стеклом террариума, вялые, сонные и совсем не страшные.
А тут – такая толпа, и какие-то они активные и целеустремлённые…
– Vipera lebetina, – без экспрессий выдал справку Богдан. – В просторечии – левантская гадюка, или, что типичнее для нашей страны, гюрза. Источник ценнейшего лекарственного сырья…
– Да на фиг нам её сырьё! Ядовитая, нет?
– Разумеется, ядовитая. Можно сказать, очень ядовитая. Но нас они не тронут, – без особой уверенности заявил Богдан. – Мы не занимаем место в их пищевой цепочке.
