Ари не на шутку испугался, но по всем признакам Кира была в порядке.
– Что не делал? – вздохнул он с облегчением. В проеме замельтешили люди.
– Может, скорую вызвать? – протолкнулась мама, встревожено оглядывая Киру.
Невеста, наконец, заметила ее.
– Со мной все хорошо. Мне надо поговорить с Ари. Наедине, пожалуйста, – не глядя, произнесла она и схватила за руку Арура, что хотел встать.
Мама растеряно посмотрела на жениха. Он кивнул. Обернувшись, мама закрыла дверь и пригласила всех пройти в гостиную.
– Скажи мне, что ты не делал этого… – прошептала Кира и, подняв кончиками пальцев письмо, протянула его Ари.
Она следила, как он непонимающе взял письмо, как он нахмурился, начав читать. Кира следила за движением его губ. Она следила, как руки его вздрогнули и он, сглотнув, продолжил читать дальше.
Взгляд его остановился на точке в конце.
“Так значит ее дедушка уже спасал ее… Значит, она должна была умереть в четыре года”, – ошарашено подумал Ари. Он вдруг осознал, что девушка перед ним сама не зная об этом, уже жила заимствованной жизнью.
Но она уже все знает.
Ари оторвал взгляд от письма и посмотрел на Киру. Их взгляды встретились.
– Скажи мне, что это все неправда… Это все какой-то бред. Скажи мне, – вдруг слезы брызнули из глаз, – что я все это придумала, и ты… не отдал свое время, чтобы я жила дальше.
Юноша заледенел статуей. Он всматривался в полные влаги глаза Киры, пытаясь найти ответ, что ему делать.
Она не должна была узнать обо всем. Она ведь будет винить себя!
Губы разомкнулись. Ари облизал пересохшие губы и, не выдержав ее слез, посмотрел на пушистый ковер невидящим глазами.
“Черт! Черт! Черт! Что мне делать?”
Ари уперся кулаком в пол. Она не должна узнать. Что будет с ней, когда его не станет?
– Это все ложь, – тихо произнес он не своим голосом.
– Ты врешь, – прошептала она и подползла к Ари.
Он зажмурился, проклиная на все на свете. Что он должен был ей сказать? Что он отдал всю свою жизнь по своей же глупости? Что ему осталось два дня? И добавить: не вини себя…
Что за хрень!
– Сколько?
Ари застыл и утонул в ее глазах: черные полоски на щеках и склеившиеся ресницы; ожидание, боль и маленький тлеющий лучик надежды не давали ему сказать хоть одно слово. Он так долго молчал о том, что знал, что сказать это вслух было признанием того, что все это было реально, и он и правда умрет через два дня.
Он молчал, а Кира в его глазах читала ответы на вопросы. От понимания, что Ари, и правда, отдал часть своей жизни, ей становилось нечем дышать.
– Сколько? – повторила она громче.
– Половина, – соврал он. Глаза Киры расширились. Плечи обмякли, и она как-то разом осела.
– Так это правда?
Кира задрожала сильнее.
В голове не укладывалось все это, но ведь теперь все встало на свои места, словно она собирала кусочки пазла и теперь отошла на шаг и увидела полную законченную логичную картину.
– Зачем ты это сделал?
– Я люблю тебя, Кира! Я просто не смог смотреть, как ты умираешь, зная, что могу спасти тебя!
Девушка закрыла лицо руками.
– Кира! – позвал он и приблизился к ней. Он обхватил ее запястья и освободил лицо. – Послушай же ты меня! Это было мое решение. Твой дедушка же написал, что не важно, сколько ты проживешь на этом свете, важно как… – прошептал он, притягивая ее к себе.
Кира вдруг вздрогнула и оттолкнула его.
– Я это говорила, чтобы утешить тебя. Я в это на самом деле не верила. Жизнь прекрасна! Ты не смел вот так вот просто отдать ее! Ари! Что же ты наделал! Ари… – горькие слезы полились из глаз.
Маленькие кулаки забили в широкую твердую грудь Артура.
– Зачем? Я не просила тебя! Зачем ты это сделал?
Юноша обхватил ее и, не обращая внимания на ее трепыхания, прижал к себе.
Кира задохнулась в плаче. Она тонула в глубокой бездне чувства вины. Ари обхватил руками ее мокрое от слез лицо и заставил посмотреть на него.
Выбор делает из нас тех, кто мы есть. Артур выбрал отдать часть жизни, чтобы продлить жизнь Кире. Он сам определил свою судьбу и был готов отвечать за свое решение.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Я бы не смог жить дальше без тебя, – прошептал он и поцеловал ее соленые губы.
Кто-то мог сказать, что он герой, но он знал, что делал это ради себя. Ари не врал Кире, говоря, что не пережил бы ее смерть – он бы не смог жить дальше, зная, что мог спасти ее, но не сделал этого.
На самом деле он был трусом. Он так испугался, когда жнец сказал, что его дни сочтены.
Самое смешное, что узнав свою дату смерти, он словно прозрел. Все несущественное вдруг стало неважным. Осталась только Кира. Остались только родители. Остался только он сам. Его желания, его стремительно заканчивающееся время.
Оно ускользало как песок сквозь пальцы.
Теперь на пороге смерти, он, наконец, понял Киру. Ее сумасшествие, ее мысли и чувства.
Господи, как же он хотел жить! Но не за счет другого! Ари бы не хотел, чтобы кто-то умер ради него.
Он знал, что причинил Кире боль, но она с ней справиться. Она сильная и пойдет дальше.
Как жаль, что он не смог осуществить свой план: года мало вместе с Кирой! Он еще не насытился ее запахом, ее музыкой голоса, ее губами и поцелуями…
Юноша сжал Киру сильнее и вдохнул аромат ванили и жасмина.
Ари так не хотел уходить от нее!
Кира всхлипнула и отодвинулась.
– Как же это возможно?
– Я не знаю, – прошептал он и провел кончиком носа по влажным щекам. – Но только благодаря этому ты со мной. Кира, запомни: двадцать девять лет. Это год, когда закончится твоя жизнь…
– Сколько же у тебя осталось? – выдохнула она.
Ари заглянул в ее коричневые топазы глаз и, не удержавшись, стер влажные дорожки с щек. Он не хотел, чтобы она плакала. Но он заставит ее плакать и это будет совсем скоро…
– Чуть позже тебя.
Глаза Киры расширились и вновь наполнились слезами, словно бездонный источник.
– Не плачь. Мне оставалось не так мало как тебе кажется… Пообещай мне, пожалуйста, что сделаешь мне подарок. Забудь об этом разговоре до ночи… Я прошу тебя. Сегодня же наша свадьба! Ну давай же…, улыбнись.
Кира моргнула. Горячие жемчужины слез скатились. Губы распухли, раскраснелись. Она вытерла сопли, что ручьем текли из носа, и натянула улыбку.
Душа кричала в отчаянье, а рот Киры улыбался, ведь так попросил человек, который пожертвовал ради нее больше половины своей жизни и так спокойно улыбался, смотря на нее.
Кира хотела орать, кричать на него за то, что он позволил себе думать, что знал что лучше для нее, но как… как она теперь будет жить, зная, что каждый день, каждая минута прожитая ей, отнимала у него столько же времени.
Они были чертовы сообщающиеся сосуды.
Вдох. Выдох.
Вдох.
Выдох.
Кира понимала, что Ари прав. У них же сегодня была свадьба! Она не должна была огорчать его, ведь он отдал ей самое ценное, что есть у человека.
Сердце предательски сжалось, выжимая слезы.
“Черт!”
В дверь постучали. Они вместе вскинули глаза.
– Позвони своему визажисту, попроси вернуться. Пусть приведет тебя в порядок, – Ари нежно провел костяшками пальцев по влажной щеке. Опустив руки, он сжал ладони Киры в своих руках. Девушка сглотнула и кивнула.
Артур встал и, отряхнув колени от невидимой пыли, отвернулся к двери.
– Я хочу, чтобы ты улыбалась сегодня. Ради меня, не плачь о том, что не можешь изменить, – донеслось из-за спины.
Кира медленно сморгнула слезы.
Она чувствовала, что Ари не был до конца откровенен и это пугало. Но он был прав. У них был важный день…
Но какая к черту свадьба, когда он отдал больше половины своей жизни, чтобы спасти ее? “Ты дура! – говорило подсознание. – Радуйся! Ты проживешь еще достаточно много! Ты не умрешь завтра или через месяц!”
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
А Кире хотелось плакать.
Какой-то первобытный страх атаковал ее. Ей хотелось кричать, что это невозможно! Это не реально!
