Но что может быть невероятнее того, что смертельно больная девочка, что должна была умереть в четыре года вдруг встала, как ни в чем не бывало.
Что может быть невероятнее того, что химиотерапия не подействовала на ее организм никак, ни в хорошую сторону, ни в плохую?
Кира знала ответ на свой вопрос еще до того как спросила его у Ари. Она ведь чувствовала, что что-то было не так. Она ведь в глубине души знала, что так не бывает. В ее сказке не должно было быть счастливого финала.
“Двадцать девять лет жизни… Он сказал, что именно столько я проживу. А он около тридцати одного года? Подождите… Он отдал мне получается одиннадцать лет своей жизни? ”
Кире было сложно осознать все произошедшее. Она хотела выйти, найти Ари и вновь стребовать с него все ответы, но она сдержала себя.
Девушка медленно и решительно вдохнула и выдохнула, пытаясь унять сердце, что, казалось, выбьет ребра из груди.
Надо было взять себя в руки и попытаться не думать об этом. У них ведь будет еще много времени, чтобы обговорить все это.
И Кира вдруг осознала, что именно Артур сделал для нее – он подарил ей жизнь, пожертвовав частью своей жизни! Безграничная, горячая благодарность и любовь вдруг разлилась по венам и Кира поняла, что любит Ари еще сильнее, хотя казалось любить больше уже не возможно.
Но ее любовь была убийственной: несформированная мысль, что если бы они не встретились, если бы он не влюбился в нее, то прожил бы достаточно долгую жизнь, так и осталась темным сгустком, ведь Кира вскочила и, встряхнув головой, посмотрела на себя в зеркало и ужаснулась. Из зеркала на нее смотрела опухшая панда.
Как и сказал Ари, она позвонила визажисту и та через минут пятнадцать вновь была у нее. Визажист быстро привела ее в порядок, и Кира все же вышла к гостям.
Никто не стал возмущаться или сетовать о задержке. Все гости дружно закричали “Горько!”
Ари возник где-то со спины и притянул к себе Киру.
В толпе, как в потоке воды, они высыпали на улицу и расселись по машинам.
Загс, небольшая фотосессия на Фиоленте, прямо над обрывом с видом на море, и они поехали в ресторан.
Ари все держал за руку свою молодую жену, а Кира словно смотрела на них со стороны и все не могла понять, чем же заслужила такое счастье: любовь Ари.
К столу подошел папа Киры.
– Потанцуешь со мной?
Кира спустила с колен Боцмана, что весело завиляв хвостом, понесся на танцпол. Кира встала со своего места и, обойдя стол, подошла к папе.
Пальцы коснулись его протянутой руки, и они вышли на танцпол.
Они вальсировали, а Кира все больше понимала, как благодарна родителям. Она соскучилась по ним и в объятиях отца вновь почувствовала себя маленькой девочкой, а папа Киры все не мог взять в толк: он ведь только держал эту маленькую малютку на руках. Он ведь только отвел ее в первый день в детский садик…, а теперь она была уже такой взрослой. Но хуже всего было то, что каждый новый день для Киры мог стать последним… Они с мамой каждый день ждали заветной СМСки от Киры, что все хорошо. Они словно жили на пороховой бочке в ожидании самого страшного. Конечно, ко всему привыкаешь, но иногда отчаянье брало вверх и казалось, что нет пути назад…
Все здесь праздновали свадьбу Киры и Артура, но произнося очередной тост, все пытались забыть о состоянии невесты.
А папа Киры лишь видел перед собой маленькую девочку, у которой была вся жизнь впереди, наполненная только счастьем.
Кира почувствовала, как горячая слеза упала ей на плечо и, вывернувшись, заглянула в глаза отца. Папа Киры улыбнулся сквозь водопад слез.
– Не надо, папа. Со мной все хорошо, – прошептала она и прижалась к груди отца. – Не волнуйся обо мне. Благодаря Ари, я проживу дольше, чем мы все рассчитывали.
Кира почувствовала, как руки отца обхватили ее плечи, и не сдержала слезу, хоть и обещала больше сегодня не плакать.
Мелодия сменилась. Папа остановился.
Ари подошел к ним и протянул руку. Папа Киры нежно поцеловал руку дочери, задержавшись на секунду, он все же вложил ее в руку Ари.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Береги ее. Я отдаю самое ценное, что у меня есть… Моего единственного ребенка, мою единственную дочь… Теперь ты ей стена и опора. Ты ее защитник.
Артур кивнул и пожал ему руку.
Повернувшись к Кире, он взял ее одной рукой под талию, второй же охватил ладонь. Боцман весело гавкнул, играясь с подолом юбки.
Юбка шевельнулась от движения ног, и они затанцевали. Огни мерцали, музыка ласкала, а взгляды десятков глаз были прикованы к ним.
Здесь были все, кто дорог Ари: родители, отчим, друзья, брат с подбитым глазом и даже профессор Алиев, что принял приглашение и прилетел из Москвы.
Здесь были все, кто был дорог Кире: родители, бабушка, подруги.
Кира была счастлива… Больше не надо было бояться, что завтра ей вновь станет плохо, и она не выйдет в этот раз из больницы.
И дамоклов меч над головой, что все это время, так или иначе, висел над головой, вдруг исчез. Кире стало так легко!
Ари подарил ей все это. Ари подарил ей жизнь. Ари подарил все…
Она была самым счастливым человеком в мире.
Артур все чувствовал, как время ускользало сквозь пальцы. Он ловил каждое мгновение счастья и улыбки Киры, своих родителей.
Но неумолимо стрелки часов бежали, отсчитывая последние часы Ари. Он все оглядывался на Киру… Такую красивую… У него дух перехватывало, когда понимал, что она стала его женой.
Музыка приглушалась, обозначая конец первого танца молодых. Все подняли бокалы и закричали “Горько!”
Поцелуй был такой сладкий. Ари был счастлив, что успел прожить этот день. Губы разомкнулись. Глаза Киры приоткрылись, и она блаженно прижалась к мужу, посмотрев на гостей.
В помещение зашел человек, играючи покручивая тростью. Он был стар. Лет семьдесят ему было, но двигался он легко и непринужденно, словно танцор. На него никто не обратил внимания, ведь все смотрели на молодоженов.
Он остановился и, посмотрев прямо на Ари и Киру, снял шляпу и кивнул.
Темные глаза обдали Киру подобно ледяной воде. Она замерла, не в силах отвести взгляда.
Стрелки часов на руке Ари замедлились. Секундная стрелка запнулась, спотыкнулась и замерла.
Тиски сковали грудь Артура. Он резко выдохнул и зажмурился.
Сердце ударило в грудь, два раза дернулось, замерло на две секунды и забилось о ребра, словно о клетку.
Ари схватился за грудь.
“У меня же есть еще два дня!” – пронеслось в голове недоумение.
Кира повернула голову к Ари. Улыбка сползла с лица. Пальцы юноши ослабли и разжали руку Киры.
Расширившиеся глаза девушки отразили, как Ари, покачнувшись, потерял равновесие.
Время растянулась, звуки пропали.
Кира уловила его полный страха и боли взгляд. Еще мгновение и глаза его закатились. Вмиг он рухнул на пол.
Пронзительный вой Боцмана ударил в барабанные перепонки.
Кира ошарашено моргнула и, опомнившись, упала на колени рядом с Ари.
Кто-то закричал: “Скорую!”. Дмитрий Демидович возник из ниоткуда и приложил ухо к груди Артура. Он рывком ослабил галстук на шее сына и сорвал пуговицы на вороте. Сложив ладони одна на другую, он всем телом навалился на грудную клетку Ари.
Кира медленно осознавала, что если его отец делает массаж сердца, то юноши остановилось сердце?
Девушка схватила суетящегося Боцмана, что поскуливал и облизывал лицо Ари. Кира обхватила его пушистое тельце руками. Она в ужасе смотрела, как свекр буквально вдыхает жизнь в сына.
Вся ее вселенная сосредоточилась в одном месте – в руках отца Ари. Кира медленно подняла глаза и меж голов толпы увидела того, кто напугал ее.
И вдруг она все поняла: это был Он, тот, кто забрал жизнь у дедушки и передал эту жизнь ей.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Кира вскочила, но он как сквозь землю провалился. Она оббежала взглядом всех присутствующих, но никак не могла найти его.
Приехала скорая. К лицу Ари приложили кислородную маску и уложили на носилки. Кира была словно в трансе. Она следила как медицинские работники уносили Ари и ничего не чувствовала кроме пустоты.
