Надя! Куда ты делась?
– Я здесь! – громко закричала я, и мужик как-то сразу обмяк.
Прошло несколько секунд, и сверху раздался Ленькин голос:
– Мужик! Ты че, в натуре?
Ленька пнул его в бок; он свалился с меня, отполз метра на два, вскочил на ноги и побежал.
Ленька с Варей взяли меня под руки и подняли. Рукав блузки был порван.
– Он что-нибудь сделал? – со страхом спросила Варя.
– Нет. Спасибо.
Я отряхнулась и пошла к дороге, поддерживаемая Варей и Ленькой.
Пройдя метров двадцать, я заревела. Они стали утешать меня, и я взяла себя в руки.
Минут через сорок мы были в городе, а еще через полчаса я была дома. Вымылась, выспалась и весь следующий день учила русский язык.
А на следующий день, утром, я, вся красивенькая и опрятно одетая (кстати, синяк не появился), приехала в областной центр сдавать последний экзамен.
Я ответила на все вопросы доставшегося билета без запинки, но одна из тетенек в комиссии спросила меня что-то еще. Это сбило меня с толку, и ответ был путаный. Все тетеньки, входившие в комиссию, переглянулись, и та, которая спросила, сказала: «Девять баллов». Я, как в тумане, вскинула голову и сказала: «Мне этого мало». Тетенька пожала плечами. Не успела я осознать ее реакцию, как другая тетенька, подряхлее и поавторитетнее, громко отчеканила: «Я хочу этой девушке поставить десять баллов». И ей никто не возразил. «Иди, иди, – сказала она мне. – Десять баллов».
Ни результаты, ни кошельки других абитуриентов не помешали случиться чуду: я поступила в университет!
Катя и Аня, с которыми я училась на подготовительном, тоже поступили. Аня – на исторический, Катя – на филологический, только дневной. Но для этих девчат поступление в университет было закономерностью, для меня же – случайностью.
Итак, я стала заочной студенткой первого курса филологического факультета. В первый день зачисления нас, будущих филологов, собрали в холодной аудитории, поздравили, сообщили дату начала сессии и, обрисовав перспективы, попрощались. Не веря своему счастью, я вышла в числе других студентов из аудитории и тут же натолкнулась на Ирину Родионовну. Она мельком взглянула на меня и хотела пройти мимо, но я перегородила ей дорогу:
– Я поступила, Ирина Родионовна.
– Да?
– Да.
– Поступить мало, надо еще и учиться! – фыркнула она и пошла дальше.
Ну что за женщина! Впрочем, я всегда остаюсь ей благодарной за то, что свернула мою дорогу на филологию.
Выйдя из университета, я медленно поплелась на вокзал. Я знала, что если не побегу, то опоздаю на поезд, но мне хотелось на него опоздать.
Когда я дошла до вокзала, поезд ушел, и в моем распоряжении была куча времени. На улице казалось чрезвычайно тепло после холодной аудитории, светило солнце, и несказанно хотелось жить. Я купила бутылку пива, открыла ее, села на лавочку. Потом достала плеер, позаимствованный на время у Леньки, надела наушники и отхлебнула из бутылки. Развеселая музыка лилась мне в уши, но мне было ни грустно, ни весело.
В голове вертелись обрывки мыслей, главными из которых были «не может быть» и «что дальше».
Я жизнь люблю.
Люблю всему назло.
Пусть говорят,
Что мне частенько не везло.
Я думаю совсем иначе.
Всему свой срок.
И если плохо мне,
То это значит,
Что преступила я порог,
За коим следует удача.
А дальше… дальше надо было учить английский, учиться вообще, и главное – копить деньги на две сессии в год, чтобы два месяца жить в дорогом незнакомом городе. Кроме того, я должна выполнить обет. С него и начну, как только приеду домой. Пока есть время.
Через день после вечерней службы я подловила священника, выходящего из церкви. Объяснила ситуацию. Он сказал:
– Пойдемте со мной.
И мы пошли в какую-то деревянную двухэтажную пристройку рядом с церковью. У входа в нее стояло человек десять. Священник, я и эти люди поднялись на второй этаж и зашли в узкую комнату, посреди которой стоял стол, окруженный табуретками. Священник пригласил всех сесть. Все старались подсесть к нему поближе, а мне хотелось расположиться как можно дальше от него. В результате я оказалась с торца стола и прямо напротив священника.
– Итак, – начал он, – здесь собрались люди, которые желают стать ближе к жизни святой церкви, воцерковиться, так сказать. Вам, естественно, многое еще неясно, и вы желали бы получить ответы на свои вопросы…
Я была легко одета и давно замерзла. А тут мне показалось, что в комнате невыносимо холодно. Так холодно, что трудно и колко шевелить ногами под табуреткой. Я вся съежилась и сделала над собой усилие, чтобы не застучать зубами.
«Можно ли ходить в церковь без платка?» – робко спросила одна женщина. «А я в пост, так получилось, мяса съел, и что мне теперь делать?» – спросил следом за ней худощавый мужчина. А толстая женщина напротив него всхлипнув, посетовала, что похоронила сестру без отпевания, и поинтересовалась, какие муки на том свете их всех ждут.
«Что за бред? – подумалось мне. – Как люди могут спрашивать такую чушь? Они, вероятно, никогда не читали Нового Завета».
Зубы мои стали стучать все отчетливее. Священник начал длительно и путано отвечать, пряча снисходительную улыбку. Потом ему стали задавать вопросы еще глупее, а он все отвечал, отвечал…
Прошло где-то около часа. Я терпеливо ждала, когда закончится эта комедия, и он мне конкретно скажет, в каком месте я могу послужить на благо их церкви.
А он, так как я сидела у него перед глазами, вдруг обратился ко мне с предложением:
– Девушка, спросите и вы, что вам непонятно.
Я сбросила с себя холодный озноб и, стараясь сказать как можно внятнее, произнесла:
– Да нет, мне все понятно.
– И что именно? Вы читали Евангелие?
– Да. Я поняла, что посты, платки, брюки – это не имеет никакой ценности перед Богом…
Я умолкла. Все взгляды устремились на меня.
– Что ж, – священник посмотрел на часы, – простимся до следующей недели. Мир всем.
Люди по очереди подходили к нему, целовали ручку и уходили.
Осталась я одна. Он молчал.
– Так как насчет меня? – тихо спросила я. – Я хочу поработать где-нибудь, где вы хотите, в течение месяца.
– А ты где сейчас работаешь?
– В институте.
– И компьютер знаешь?
– Да. У меня даже документ есть.
– И печатать умеешь?
– Да. У меня неплохой разряд секретаря-машинистки.
– Вот что, – священник подошел ко мне и взял за плечо. – Ты неглупая девушка, но недостаточно
