С имамом было шесть чеченских наибов: Атабай, Саадола, Дуба, Талхиг, Бота, Гойтемир Ауховский; дагестанцы: андийский наиб Лабазан, аварский Хаджи-Мурат, койсубулинский Ибрагим-хаджи, андалальский Муртузали – брат Кибит-Магомы Тилитлинского. Кроме того, к нему прибыли ополчения с Аварского Койсу, из Гидатля и Ахваха. Под личным предводительством Шамиля находилась вся кавалерия, а из пехоты он оставил при себе только тысячу человек. Из артиллерии, которой командовал наиб Яхья-хаджи Казикумухский, он взял с собой 7 (по другим данным – 8) полевых орудий на упряжках из сильных, отборных лошадей, по восемь при каждом орудии, 16 зарядных ящиков и 40 вьюков с запасными снарядами. За ним следовало до 60 вьюков с казной и лично ему принадлежавшим имуществом; съестные запасы перевозились также на вьюках, по одному на каждые 7 человек. Порядок шествия отличался некоторою торжественностью: впереди ехали дагестанские наибы с кавалерией, за ними Шамиль, окруженный сотней приближенных телохранителей с винтовками на плечах, за Шамилем артиллерия и обоз под прикрытием тысячи человек пехоты; шествие замыкали чеченские наибы с кавалерией.
«В отряде Шамиля находились лучшие представители, джигиты, цвет фамилий Чечни, Андии, Салатавии, вообще нагорного и северного Дагестана», – писал Н. Горчаков.
Никогда имама не видели таким приветливым и веселым. Он строго запретил грабить и прибегать к насилиям и говорил: «Я никого не буду принуждать; они сами последуют тому, что будет угодно Богу». Со всеми встречавшимися по дороге он обходился ласково, а одного казака, попавшего в плен, приказал немедленно отпустить и нитки не позволил тронуть на нем.
О настоящей цели похода Шамиля никто из его приближенных ничего не знал до последней минуты. Он говорил своим наибам, что если его поход в Кабарду увенчается успехом, то двинется на запад, за Кубань, где его с нетерпением ожидают абадзехи и выселившиеся кабардинцы; к абадзехам, главному племени, пристанут шапсуги, натухайцы и все другие племена, населяющие береговую полосу.
Наконец-то сбывались давние мечты Шамиля об освобождении Кавказа от чужеземного ига!
Чеченская кавалерия Саадолы, Дубы и Атабая поднимала восстание в аулах Малой Кабарды и одновременно совершала маневр вниз по Тереку, отвлекая царские войска от главного отряда имама и дезинформируя Фрейтага: якобы Шамиль повернул обратно. Разительно изменились казалось бы навечно покоренные кабардинцы: «Со стороны неприятеля не приходилось ему (Фрейтагу. – Д. Х.) воспользоваться ни одним лазутчиком. Так неподатливо держали себя на этот раз горцы», – вспоминал Горчаков.
Вся Малая Кабарда, молниеносно вспыхнув, восстала и присоединилась к Шамилю. Царские офицеры из малокабардинцев в панике бежали с имуществом и семьями в леса, Большую Кабарду и за Терек, в станицы. Часть жителей аула Бековичи бежала за Терек, в Моздок, бросив и предав пламени свое селение. 17 апреля заняв Бековичи, против Моздока стоял Хаджи-Мурат со своим отрядом.
Восставшие жители Малой Кабарды, предав пламени свои селения, под прикрытием наиба Саадолы последовали за Шамилем в Большую Кабарду. С имуществом и семействами, на 500 арбах, они потянулись в леса.
В это же время (17–20 апреля) Данил-бек, оставшийся в Имамате, по заданию Шамиля объявил сбор ополчения и начал распускать ложные слухи о готовящемся вторжении в Тарковское шамхальство и на Кумыкскую плоскость. «Восстание в Кабарде могло распространиться на кумыкское владение, жители которого, как и всех вообще мусульманских провинций, не отличались непоколебимой преданностью русскому престолу и очень легко могли увлечься примером соседних народов», – писал царский офицер.
Собранные Данил-беком отряды двинулись к центру Кавказской линии, и в Дагестане на некоторое время воцарилось спокойствие.
17 апреля на рассвете Шамиль переправился через Терек ниже Татартупского минарета, возвестив орудийным салютом о вступлении в Большую Кабарду. На левом берегу к нему навстречу выехали князья и уздени Большой Кабарды, которых он благословил и одарил оправленными в серебро шашками и кинжалами.
18 апреля утром началась переправа через Терек бежавших из Малой Кабарды жителей. В 6 верстах от аула Эльхотово (напротив Змейской станицы) по всем направлениям тянулись арбы и скакали всадники. Терек был буквально запружен обозами беженцев, рогатым скотом и лошадьми.
К 10 часам утра к реке подошел отряд генерал-лейтенанта Фрейтага. Заметив приближение противника, Шамиль, наблюдавший за переправой, тотчас же направился к более удобной позиции – минарету и недалеко от него, на голом склоне хребта занял господствующую позицию, с которой ему была видна вся кабардинская плоскость.
За переправой малокабардинцев были оставлены наблюдать несколько мюридов. Ровно в 10 часов к переправе на соединение с главными силами прибыли наибы Саадола, Дуба и Атабай. Батарея Фрейтага открыла огонь из 10 орудий. Чеченцы, не обращая внимания на пушечную пальбу, переправлялись через Терек. Саадола со своими всадниками прикрывал переправу. Дождавшись, когда чеченцы переправились, Фрейтаг начал атаковать мирных беженцев из Малой Кабарды. Отбросив прикрытие Саадолы к Тереку, два куринских батальона под командованием полковника Меллера-Закомельского и кавалерия подполковника Слепцова отрезали часть кабардинских семейств и их имущество. В руки к русским, по их многократно преувеличенным данным, попали более 500 арб, нагруженных разным имуществом, 2500 голов крупного рогатого скота и 50 малокабардинцев (10 семейств) обоего пола и разного возраста. Но так как все они были жители Малой Кабарды (подчиненной царской администрации), их тут же отпустили, предоставив возможность укрыться в лесах.
Успевшие переправиться горцы остановились на левой стороне Терека у опушки леса, а русские укрепились на правой. Не посмев переправиться через Терек на виду у горцев, Фрейтаг со своим отрядом ушел вверх по Тереку, став против позиции горцев. (В донесении в свое оправдание он написал, что сделал это для того, чтобы не пропустить Шамиля обратно за Терек.) Здесь Фрейтаг получил известие о поражении и отступлении отряда полковника Левковича после боя у минарета.
Как оказалось, полковник Левкович, услышав канонаду на переправе через Терек, с 2 батальонами (1590 штыков), 2 сотнями казаков и 2 орудиями двинулся по Военно-Грузинской дороге на шум выстрелов к минаретскому ущелью. Подходя к Урухской (Змейской) станице, он увидел впереди зарево двух пожаров – это пылали змейский и минаретский посты, сожженные горцами. Миновав минаретский пост, Левкович занял позицию вправо от аула Хату Анзорова, откуда увидел горцев, расположившихся на высотах и прикрывавших переправу через Терек. Левкович двинулся к Тереку, от которого он был уже на пушечный выстрел.
Для Шамиля складывалась неприятная ситуация: он оказался между двух огней.
Увидев с минаретских высот приближающегося неприятеля, Шамиль бросил в наступление 3-тысячную кавалерию с 3 орудиями (позднее Левкович оправдывал свое поражение тем, что его атаковала якобы 5-тысячная кавалерия). Завязался ожесточенный бой, длившийся несколько часов, то ослабевая, то усиливаясь, но не прекращаясь ни на минуту. Горцы несколько раз бросались в шашки и подвозили свои орудия на картечный выстрел. Отряд Левковича, выстроившись в каре, мужественно оборонялся, но был отброшен сначала на прежнюю позицию, в 4 верстах от Урухской станицы, а затем и к самой станице. Отряд понес большие потери: 159 убитых, раненых и контуженных солдат и офицеров. Сам Левкович был ранен ядром в левую ногу. Движение колонны Меллера-Закомельского, посланного Фрейтагом на помощь Левковичу, спасло его отряд от полного уничтожения. Увидев со своей высоты приближение колонны Меллера, Шамиль послал вестовых для отзыва своей кавалерии, атакующей Левковича.
Из своего лагеря Фрейтаг послал нарочных к генералу Нестерову с просьбой прислать войска.
Ночью имам, не дожидаясь, пока царское командование стянет войска, быстро снялся с позиции у Татартупского минарета и двинулся на запад.
Нестеров же был прикован к Сунже и назрановским аулам ожидаемым нападением Нур-Али, который до 20 апреля стоял у верховьев реки Ассы, между селениями Исмаиловым и Хайрахом, около храма Тхаба-ерды. У галгаевцев и цоринцев Нур-Али взял аманатов и старался поднять восстание в ближнекистинском (русские источники называли мецхальское общество ближними кистинами в отличие от дальних кистин – чеченцев, проживавших по Чанты-Аргуну) обществе аулов Джейрахского ущелья. По предположениям царского командования, 2-тысячный отряд Нур-Али-муллы, преувеличенный паническими слухами до 8 тысяч, под командованием 9 наибов собирался выступить к Пемату, где стоял на позиции ларсский наблюдательный отряд, и из Пемата на Военно-Грузинскую дорогу. Нур-Али полностью сковал не только назрановскую группировку генерала Нестерова, но и силы генерал-лейтенанта Гурко, возглавившего Владикавказский гарнизон и отряды, защищавшие верхнюю Военно-Грузинскую дорогу. Царские генералы беспрерывно посылали гонцов в Тифлис стребованием срочной присылки войск.
