Она тихонько захихикала — ей страшно нравилось в его объятиях.
— Что ты тут делаешь? Я думала, мы не увидимся до завтра.
— Хотел показать тебе кое-что. — Он прямо-таки весь светился, и его воодушевление передалось Виолет.
— Что? — затаив дыхание, спросила она.
Он не разжал рук, а просто повернулся, все так же держа ее, к выходу — так, чтобы ей было видно подъездную аллею. Первым, что она увидела, была полицейская машина. Офицер, сидящий в ней, проснулся и пристально наблюдал за ними. Было уже поздно, больше одиннадцати, по лицу полицейского ясно читалось: он так рассчитывал на спокойный вечер без происшествий.
А потом она увидела машину. Прекрасную машину обтекаемой формы. Она была черная и блестящая и отражала свет фонарей, словно темное зеркало. Виолет увидела значок «акура» на капоте. Машина была хотя и не новая, но в очень хорошем состоянии.
— Чья она? — восхищенно спросила Виолет. Определенно, эта машина была в разы лучше ее задрипанной «хонды».
Джей широко улыбнулся, все так же лучась от удовольствия:
— Моя. Я купил ее сегодня вечером. Вот почему мне надо было уехать. Маму сегодня отпустили с работы, и я хотел купить эту машину до… — Он улыбался, глядя на нее сверху вниз. — Я не хотел одалживать твою машину, чтобы ехать с тобой на бал.
— Правда? — выдохнула она. — Но как… Я даже не знала, что ты… — У нее просто не было слов. Она одновременно радовалась за него и завидовала.
— Зато я знал, — ответил он. — Я копил… да наверно, всю жизнь копил. Ну как она тебе?
Виолет улыбнулась, думая о том, какой он милый.
— Просто сказка, — ответила она, вложив в эти слова гораздо больше, чем он услышал. А потом оглянулась на свою: — Мне и в голову не приходило, что ты собираешься купить машину. Джей, я в восторге. — Она бросилась ему на шею, а он поднял ее на руки бережно, словно маленького ребенка.
— Я бы предложил тебе прокатиться, но боюсь, ваш суперкоп откроет по мне огонь из своего шокового пистолета. Так что придется тебе подождать до завтра, — сказал он, шагнул в дом, неся Виолет на руках, и плотно закрыл за собой дверь.
Он осторожно сел, все так же держа ее на руках, на диван, где она в одиночестве коротала время. По телевизору шел какой-то фильм, но им было не до него. Джей улегся и нежно привлек Виолет к себе. Так они и лежали, прижавшись друг к другу, и тела их были словно созданы для того, чтобы быть рядом. Они тихонько перешептывались и целовались в полумраке комнаты.
Через несколько минут Виолет почувствовала, как начинает засыпать. Мысли становились несвязными, размытыми, понемногу превращаясь в сновидения. Она и не хотела ни о чем думать — так хорошо лежать рядом с Джеем, который обнимает ее, согревая своим теплом. Она постепенно погрузилась в сладкий сон.
Ей было спокойно — в первый раз за последние дни… а может, и недели.
Она больше не видела кошмаров — впервые с того дня, как в лесу за ней гнался тот человек.
Глава 25
День бала — встречи выпускников был похож на сказку.
Виолет проснулась одна. И поняла: Джей, должно быть, ушел еще ночью, а она осталась спать в гостиной, уютно свернувшись на диване, наслаждаясь ощущением тепла, оставленного им.
Она потянулась, стряхивая дрему, заставляя себя наконец собраться с мыслями. И вспомнила о машине Джея. Тут же снова задохнулась от восхищения, перед ее мысленным взором возникла его по-детски счастливая улыбка, когда он хвастался своей новой игрушкой. Вспомнив об этом, Виолет улыбнулась. Она не могла дождаться того момента, когда Джей сядет за руль и прокатит ее.
Она не могла дождаться вечера и бала.
В течение дня она много переписывалась с друзьями и с трудом заставляла себя не звонить Джею. Напряженное ожидание дурманило, как наркотик.
К моменту когда она надела платье, у нее уже кружилась голова.
В комнату периодически заходила мама с фотоаппаратом — запечатлеть подготовку дочери к балу. Им всем очень не хватало этой праздничной суеты, отвлекающей от трагических, страшных событий последних недель.
Даже папа, согласившийся отпустить ее со множеством оговорок, осыпал комплиментами, когда мама позвала его посмотреть на дочку при полном параде.
Платье было простым — черный, мягко струящийся трикотаж, четкая линия талии и верх на бретельках, создающий декольте в форме буквы V. Сзади бретельки перекрещивались, поддерживая ткань, ниспадающую мягкой волной и оставляющую обнаженными плечи и спину до середины. Платье обтекало тело Виолет, плотно прилегая где надо, подол почти закрывал босоножки на тонких ремешках. Виолет радовалась, видя, что он полностью прикрывает также уродливую повязку, которую, к сожалению, еще нельзя было снять.
Образ получился элегантный и вместе с тем яркий.
Виолет чувствовала себя принцессой.
Нет, не одной из тех кукольно-искусственных принцесс из свиты Лиззи. Настоящей принцессой. Сказочной.
Действительно привлекательной сказочной принцессой.
Мама помогла Виолет заколоть волосы и специально оставила несколько вьющихся локонов свободными. Они идеально обрамляли ее тонкое лицо. Виолет впервые в жизни не жалела, что волосы у нее не прямые, как у всех остальных девочек в школе.
Свои яркие выразительные глаза она подвела дымчато-серым карандашом, ресницы накрасила черной тушью, подчеркивающей изумрудную зелень радужки. Но румянец на щеках был совершенно натуральным — они пылали от волнения.
Когда мама помогала ей нанести последний штрих — застегнуть миниатюрную пряжку на туфельке, — в комнату заглянул папа. И одобрительно присвистнул:
— Что-то я снова начинаю сомневаться. Не уверен, что стоит выпускать тебя из дома в таком виде. — Он улыбнулся и чуть не прослезился. Виолет понимала: сейчас он вспоминает ее маленькой девочкой.
У нее тоже защипало в глазах от слез, она помахала ладонями перед лицом, чтобы слезы высохли, не успев пролиться.
— Папа, ну перестань! А то я тоже заплачу.
Грег Эмброуз глубоко вздохнул, приходя в себя.
А потом объявил:
— Джей ждет тебя внизу.
Держась одной рукой за перила, а другой за руку отца, Виолет сошла вниз по лестнице. Внизу стоял Джей, неподвижный как статуя, и не сводил с нее глаз.
Черный костюм сидел на нем так, словно был пошит специально для него. Пиджак идеально облегал сильные плечи и подчеркивал узкую талию. С его плотной темной тканью выразительно контрастировала белая накрахмаленная льняная сорочка. Oн восхищенно улыбнулся, когда она подошла ближе, у нее перехватило дыхание при виде воплощенного совершенства, которое он собой представлял.
