— Что ж… Тогда надо по крайней мере обеспечивать твою безопасность. Я знаю, как мы поступим.
Вернувшись на ферму, Белов уединился с Чеканом и Лидой. Мила сидела в другой комнате, ожидая решения своей участи. Север рассказал друзьям все.
— И ты можешь ей это простить? — тихо спросил Витька.
— Я люблю ее… — отозвался Север глухо.
— Что ты намерен делать? — грустно поинтересовалась Лида.
— Мы уедем в какой-нибудь большой, достаточно богатый город. Денег у нас много. Организуем секс-фирму — девочки по вызову. Одной из них будет Милка. Я сам буду выбирать ей клиентов, сам отвозить, сам привозить обратно. По крайней мере, она будет в безопасности…
— И ты выдержишь такую жизнь? — остро взглянула на него Лида.
— По крайней мере, Милка будет в безопасности… — повторил Белов.
— Герой ты, Белов, — сказала Лида. — Тебе памятник поставить надо. При жизни. Как великому рыцарю романтической любви. Потому что даже Ромео перед тобой — жалкий сопляк…
— Ты меня осуждаешь? — поднял глаза Север.
— Нет, восхищаюсь. Только смотри, себя не сожги…
— В каком смысле?
— А в таком… Вот скажи, зачем ты так жестоко искалечил тех парней на чердаке. Набил бы им морды, и довольно…
— Они рисковали жизнью Милы!
— Милка сама их выбрала, она знала, на что шла и каковы эти подонки. Нет, не подумай, что я их жалею. Я тебя жалею, Север. Совсем зверем становишься…
Север и сам чувствовал, что постепенно звереет. Началось это с той, первой измены Милы, когда она думала, что муж убит. Тогда Север задавил троих грузин просто так, без всякой необходимости, повинуясь слепой ярости. И потом, в пресс-хате, он устроил страшную экзекуцию Климу и Косяку тоже под влиянием такой же ярости. А когда грабили американцев, Север еле-еле удержался, чтобы не убить их своей рукой…
Подобные изменения собственной личности пугали Белова, но он понимал их происхождение. Милка деградирует… Болезнь все больше и больше подчиняет ее. Девчонке уже почти наплевать, как выглядят ее клиенты, где происходит акт «любви». Лишь бы трахаться сразу с несколькими «крутыми». Север начинал чувствовать звериную ненависть ко всем «любовникам» своей жены, а поскольку конца им не предвиделось, Белов начинал ненавидеть весь мир…
— Я постараюсь сдерживаться, — сказал он Лиде глухо. — Очень постараюсь…
— Себя ведь теряешь, Север! — Лида говорила настойчиво. — Конечно, мне тоже жалко Милку, она очень страдает каждый раз после своих «подвигов», но тебе-то нельзя же превращаться в подонка! Подумай!
— А уехать — уедем прямо сейчас! — сказал Чекан. — Вдруг эти парни все же заявят ментам? Слава Богу, документы на наш джип я купил…
— Паспорта нам нужны новые! Всем! — перебил его Белов.
— С этим пока не получается…
— Ладно, на новом месте сам займусь! — Север встал. — Давайте собираться в дорогу, родные вы мои… Спасибо вам! Видно, Бог послал мне в утешение таких небывалых друзей…
66
Город, куда они приехали, был крупным промышленным центром области, со множеством предприятий. Поэтому капитализм здесь цвел махровым цветом. Тут хватало и нуворишей, сказочно разбогатевших на продаже сырья за границу, и бандитов, грабивших этих нуворишей, и увеселительных заведений, обслуживающих и тех, и других, и фирмачей-компрадоров, которые отчаянно старались ни в чем не отставать от остальных «новых русских». Именно такой город, где на фоне кричащей роскоши множилась вопиющая нищета, где можно было легко затеряться в пестрой толпе, и искали наши друзья. Они без проблем сняли квартиру и стали изучать обстановку. Прежде всего нужно было раздобыть новые паспорта.
Два дня Север толкался на рынке, стараясь примелькаться. Он ничего не покупал, только демонстративно внимательно приглядывался ко всякого рода темным личностям. На третий день его усилия увенчались успехом. Одна из этих темных личностей сама подошла к нему. Это был низкорослый плосколицый парень с хитрыми глазами.
— Чем интересуемся? — вкрадчиво спросил он. — Травка, девочки? Может, ствол?
— Мне, братан, нужно четыре новых паспорта, — понизив голос, сказал Север. — Осилишь?
— Ого! Недешево обойдется! Деньги есть?
— Ну еще бы! — возмутился Белов.
— Покажи! — потребовал парень.
Север показал пачку долларов. Плосколицый присвистнул.
— Ладно, жди здесь, я сейчас. Надо посоветоваться…
Вернулся он минут через десять.
— Пошли! — коротко бросил Белову.
Они прошли через рынок, оказались на каких-то задворках, заставленных мусорными баками, миновали и их и остановились наконец возле полуразрушенного дома дореволюционной постройки. Там маячил кряжистый мужик.
— Вот он, Куркуль! — сказал плосколицый, кивая на Белова.
— Так это тебе нужны паспорта? — Куркуль пристальным взглядом изучал клиента.
— Мне, — подтвердил Север спокойно.
— Посмотри, такие подойдут? — Куркуль сунул руку во внутренний карман, но вместо документов достал оттуда пистолет Макарова.
— А ну, выворачивай карманы, козел! — крикнул он, наводя ствол на Белова.
Север мгновенно выхватил свой револьвер с глушителем, пулей выбил оружие из рук бандита, хищно оскалился.
— Ну что, козлы порченые, пришить вас?!
Как ни странно, уголовники ничуть не испугались.
— Во дурак бешеный! — проворчал Куркуль, потирая ушибленную ладонь. — Проверяли мы тебя, вдруг мент. У меня и волына-то ненастоящая, макет, весь запаянный, пугач. Посмотри, если не веришь!
Север поднял «Макаров». Пистолет был действительно ненастоящий. Так, один остов, детей пугать. Или драться, все же тяжелая железяка, врежешь — мало не покажется.
— Ладно, а как насчет паспортов? — спросил Север, возвращая Куркулю «пистолет».
— Тут все законно, вон Пигмей не даст соврать! — Куркуль кивнул на плосколицего приятеля. — Но… Десять кусков! Зеленью, разумеется.
— Десять тысяч долларов за четыре настоящих советских паспорта, — уточнил Север.
— У нас без подделок! — заверил Куркуль. — Один мужик работает в приемнике-распределителе для бомжей. А бомж, если он без паспорта и нигде в милиции не засвечен, может получить новый паспорт, чистый. Что скажет, то ему там и напишут. Так вот, мой мужик, дружбан, наладил снабжение документами всех нуждающихся. Ты, парень, станешь законным бомжем! — Куркуль хохотнул.
— Годится! — кивнул Север. — Как договоримся?
— Нужны фотографии всех четверых. Приноси их завтра на это же место. Послезавтра будут документы и расчет. Приходи один. Тут тебя встретим только мы — моего мужика тебе знать не обязательно. Нам тоже твое прежнее да и новое имя знать не обязательно. Поэтому паспорта будут чистые. Фамилию, имя-отчество, год рождения впишете сами. Ну а необходимые штампы мы обеспечим.
— Я могу принести фотографии сегодня, — сказал Север. Вся его компания заготовила снимки загодя.
— Тогда дело упрощается. Ступай за ними, Пигмей тебя подождет. В таком случае получишь товар завтра. И приготовь денежки. Только фальшивых не подсовывай! Мы их сразу проверим, имей в виду. А еще учти: при расчете нас будут страховать крутые ребята с автоматами. Так что давай без фокусов.
— Меня тоже подстрахуют, — заверил Север. — Есть кому. Так что фокусы и не в ваших интересах.
— Заметано! — Куркуль протянул руку. Внутренне протестуя, Север все же пожал ее.
Сделка состоялась действительно без фокусов.
67
— Что ж, Милка, теперь дело за тобой, — сказал Север.
Они сидели в недавно купленной и сразу обставленной мебелью двухкомнатной квартире. На этом же этаже располагалась и квартира Витьки с Лидой — точно такая же. Но сейчас Чекановы устроились за одним столом с Севером и Милой на кухне Беловых. Шло совещание.
Недавно Север водил Милу к сексопатологу — лучшему, самому дорогому сексопатологу города, специалисту высшего класса. Белов затащил жену к врачу непосредственно перед началом организации фирмы «Шаман». Этот визит был последней попыткой Севера обмануть судьбу.
Доктор, весьма ценивший свой труд, часа четыре осматривал Милу, беседовал с ней, проводил какие-то тесты. Потом выставил ее из кабинета и велел зайти мужу.
— Вы можете закалывать жену аминазином, — начал врач, нервно теребя очки, — можете нагружать меллерилом. Я могу назначить ей гормональное лечение и, поверьте, выставить вас на кругленькую сумму…
— Я никаких денег не пожалею! — воскликнул Север.
— Ой, да не в этом дело! — раздраженно махнул рукой специалист. — Если бы я так поступил, это был бы обман. А я слишком дорожу своей репутацией… Нимфомания вообще плохо лечится, а ваша жена…
— Она безнадежна? — обреченно спросил Север.
