Повесив трубку, она обернулась к Дэйли и Грею:
– Им приказано не назначать никаких встреч без разрешения доктора Аллана.
Грей снова увеличил звук телевизора.
– Дэвид готовится нанести решительный удар.
– Похоже на то.
Дэйли с озадаченным видом поскреб подбородок.
– И что вы предлагаете? Надеюсь, это не то, что я думаю.
– Пользы от Ванессы уже никакой – она превратилась в помеху. А Дэвид не потерпит, чтобы что-то встало у него на пути.
– Это всего лишь предположение, – запротестовал Дэйли.
– Да, да, я в курсе. – Грей снова уселся на диван. Какое-то время все молчали. Наконец Барри не выдержала.
– Похоже, пора подумать о смене профессии – успехов с гулькин нос, а ляпов – море. Бог свидетель, полагаться на мою интуицию может только чокнутый. Но на этот раз я уверена, что права. Наш президент – убийца и преступник. – она покосилась на Грея. – Своей интуиции я не доверяю, зато доверяю твоей.
– Спасибо. – Грей повернулся к Дэйли, потом опять бросил взгляд на Барри.
– Послушайте, вам двоим не помешало бы уехать на некоторое время. Лучше всего в какую-нибудь глушь. Если Дэвид решит, что вы бросили это дело, что вы больше не угроза для него, он утратит бдительность. А я останусь и попробую спасти Ванессу прежде, чем Дэвид приступит к плану Б.
– Черта с два! – фыркнула Барри. – Мы ведь говорим о преднамеренном убийстве первой леди, не так ли? И я, как законопослушная гражданка, просто не имею права стоять в стороне. И вообще, это ведь ко мне она обратилась за помощью! Если бы я сразу обо всем догадалась, сейчас она была бы с отцом, в безопасности. Но я напортачила, и она по-прежнему остается в лапах у мужа-тирана. К тому же по его милости я потеряла все, что любила – Кронкайта, дом, работу. Поэтому я объявляю вендетту этому сукиному сыну, окопавшемуся в Белом доме. Пусть молит бога о пощаде, потому что от меня пощады он не дождется. Теперь я его самый злейший враг. Враг, которому нечего терять.
– Кроме собственной задницы, – ухмыльнулся Дэйли.
– Нет, – отрезала она. – Кроме тебя.
– Только не нужно смотреть на меня такими глазами, детка, не то я расплачусь. По-моему, у вас обоих мозги набекрень, – объявил Дэйли, окинув Барри с Греем выразительным взглядом.
– Но мы же не можем допустить, чтобы все это сошло Мерриту с рук?
– Ты спятила? Вы что, никого, кроме себя, не слышите? Между прочим, речь идет о президенте Соединенных Штатов! Самая высокая должность в стране, один из самых влиятельных людей на планете. Рискнешь встать у него на дороге – и ты труп.
Барри покосилась на Грея и прочла в его глазах упорство, не уступающее ее собственному. По странной иронии судьбы то, что раньше едва не превратило их во врагов, теперь сделало их если не друзьями, то союзниками.
– Если Меррит планирует меня убить, – снова повернувшись к Дэйли, сказала она, – то пусть не думает, что я сдамся без боя. Но вот подвергать опасности тебя я не хочу. Уезжай из города.
– Сегодня же вечером, – поддержал ее Грей. – Собирайте вещи и вперед.
– Куда тебе больше хочется, Дэйли? Может, в Мексику?
– Чтобы уже на границе подцепить дизентерию? Нет уж.
– Тогда, может, на Багамы?
– У них там, на Карибах, что ни день, то ураган. Или вы новости не смотрите?
– Как насчет Австралии?
– Никуда я не поеду, – отрезал Дэйли. – Хотите, чтобы я пропустил все веселье? Не дождетесь!
– Веселья не будет, Дэйли, – помрачнев, заявил Грей. – Эти парни шутить не любят. Для них это просто бизнес. Вот и мы должны думать так же. Не терплю мелодрам, но, боюсь, речь в данном случае о жизни и смерти.
– Я и так уже одной ногой в могиле, – буркнул Дэйли, окинув взглядом свою убогую комнату. – Кроме Барри, мне нечего терять. Ни детей, ни семьи у меня нет. А так, если я погибну, пытаясь вам помочь, меня хотя бы будут помнить.
Барри бросилась к нему, поцеловала в макушку.
– Ты дряхлый, старый и некрасивый – и все-таки я люблю тебя!
– А ну прекрати разводить сырость! – прикрикнул Дэйли, пытаясь отпихнуть Барри. – Ладно, Бондюран, решено. Итак, с чего начнем?
Глава 28
На пороге дома появился мужчина, и Барри лучезарно улыбнулась.
– Здравствуйте, мистер Гэстон. Помните меня?
– Вас забудешь! – недовольно проворчал сын покойной Джейн Гэстон. – Что вам от меня нужно?
– Это вам, – промурлыкала Барри, вручая ему горшок с голубой гортензией. – Не возражаете, если я войду?
Мистер Гэстон помялся, явно гадая, стоит ли вообще с ней разговаривать. Потом неохотно посторонился.
– Только ненадолго.
На вид Ральфу Гэстону было слегка за тридцать. Весь он был какой-то мягкий, уютный – мягкие, обходительные манеры, пухлый, мягкий живот. Аккуратный кирпичный домик его располагался в самом центре квартала одного из пригородов столицы, который облюбовали для себя представители среднего класса. Адрес его Барри отыскала в телефонной книге. Комната, в которую он провел ее, оказалась чистенькой, только повсюду валялись игрушки.
– Жена повела детей в магазин, – смущенно объяснил он, споткнувшись об игрушечную газонокосилку.
– Жаль. Мне бы хотелось принести соболезнования вам обоим.
Вслед за Ральфом она вышла на заднее крыльцо – как выяснилось, перед ее приходом он смотрел футбол. Засуетившись, Ральф немного убрал звук, глотнул пива из банки, потом переставил ее на дальний край стола. Барри он пива не предложил, просто кивнул в сторону складного стульчика. Барри послушно уселась.
Первым делом она поклялась, что все, о чем бы они ни говорили, останется строго между нами.
– Я приехала к вам не как репортер. Кстати, хочу вас обрадовать – я больше не работаю на телеканале. Меня уволили.
– И правильно! – без особых реверансов брякнул он. – Поделом вам! Моя мать была настоящей леди. Достойной женщиной. Она не любила привлекать к себе внимание, а вы превратили ее смерть в какой-то фарс! Знаете, после того циркового представления, что вы устроили в больнице, мне на вас и смотреть-то противно.
– Что ж, я вас не виню. Я очень сожалею, что из-за меня ваша утрата привлекла к себе ненужное внимание.
– Это вы извиняетесь, что ли?
– Да. Простите, мне очень жаль.
– Что ж, извинения приняты. – Он привстал, давая понять, что разговор окончен. – А теперь, надеюсь, вы не против…
– Должно быть, ваша мать очень обрадовалась, когда доктор Аллан предложил ей эту работу? – поспешила спросить Барри, чтобы ее не выставили за дверь.
– С чего вы взяли? – неожиданно резко спросил Ральф.
– А как же? Такое доверие… – растерялась Барри.
– А, ну да. – Ральф заметно расслабился. – Да, она все твердила, как ей повезло, что она получила такую работку. Говорила, что заполучить такую важную пациентку – редкая удача. Она была очень ему благодарна.
Барри разом подобралась. Журналистское чутье подсказывало ей, что запахло жареным. Тут явно что-то кроется. Барри не соврала насчет причины, по которой приехала сюда, – она действительно хотела извиниться перед Гэстонами. Однако разговор с Ральфом Гэстоном был частью придуманного Греем плана по спасению Ванессы. Не идти же, в самом деле, в полицию, чтобы обвинить в преступлении президента! В департамент юстиции обратиться тоже нельзя, потому что ни одной улики у них нет. О том, чтобы взять штурмом Белый дом, речь, естественно, не шла. Нет, в подобном деле нужно было действовать тонко.
Грей был убежден – и Барри с Дэйли в конце концов были вынуждены с ним согласиться, – что действовать нужно изнутри. Кабинет Меррита должен пасть, – как падает с неба звезда. Как ни парадоксально это звучит, но активность президентской команды должна была стать орудием самоуничтожения.
Единственным доступным им оружием была информация. В первую очередь необходимо выяснить, что же все-таки произошло в домике у озера, принадлежавшем доктору Аллану. Барри тут же вызвалась поговорить с сыном покойной Джейн Гэстон. Нет, она не рассчитывала вытянуть из него что-то важное, но, похоже, ошиблась.
Ральф, описывая, как радовалась мать этой работе, повторял, что она считала это редкой удачей и говорила, как ей повезло заполучить такую пациентку. Может, миссис Гэстон считала себя недостаточно квалифицированной для такой работы? Но почему, гадала Барри.
– Ваша матушка жаловалась на больное сердце?
– Только последние пару лет, – моментально ощетинился Ральф. – Ничего серьезного. Она регулярно показывалась врачу, принимала таблетки. Она была такая энергичная – удержать ее дома не было никакой возможности. И она любила свою работу. Все говорили, что она прекрасная сиделка.
– Да, я слышала. Доктору Аллану она тоже нравилась. И президенту.
– Он даже прислал цветы на ее похороны, – наивно похвастался Ральф.
– Правда? Мне он тоже как-то прислал цветы. – В другой жизни, мысленно добавила она. До того, как она узнала, что он убийца. – А у вашей матушки уже случались сердечные приступы?
