— О, да. Мы все любим и ценим Ирму, — улыбка Аренилы больше всего напоминала дружелюбный оскал аллигатора. — Вы что-то хотели, Ваша Милость?
Вот: вот оно! Аристократизм все же впитывается с молоком матери, как и утонченное умение парой предложений размазать неугодного собеседника по стенке.
Мне до уровня матери Варта еще расти и расти. Ваша Милость — и сразу на место поставила. Женщина, что ты тут забыла, в обществе двух герцогинь?
На Земле, в России, думаю, нашлись бы дамы, способные в такой ситуации заявить в лоб о желании пообщаться с родной дочерью. Но то Земля. Здесь и сейчас жена судьи промямлила что-то неразборчивое, мол, мимо шла, решила зайти поздороваться, и быстренько выскочила из комнаты, полыхая щеками.
— Не бойся, Ирма, эта парочка больше не имеет над тобой власти.
Угу. Никто и не спорит…
— Матушка… Что они хотят? Ведь не просто же так…
— Нет, конечно, — пожала плечами свекровь, прерывая меня. — Думаю, все банально: деньги. Или же связи Вартариуса.
Правильным оказался второй вариант. Маменька Ирмы, видимо, шпионила за детской, потому что едва Аренила отправилась к себе, Арталия возникла на пороге со скорбным выражением на полном, одутловатом и не особо красивом лице. Дети к тому моменту побежали ужинать в компании Ингиры и Верис, и общаться нам никто не мешал.
— Ирма, детка, мы с папой всегда желали тебе только добра…
Ага, видела я то добро. Судя по ощущениям подруги, прочувствованным мной десять лет назад, от такого добра обычно или топятся, или вешаются. Но, естественно, я промолчала. Пока.
— Ты помнишь свою кузину, Дианарию?
Не помнила, но собеседница и не ждала ответа.
— Чудесная, милая девушка, очень добрая, преданная родителям, умная, красивая…
Так… Судя по количеству хвалебных эпитетов, эта самая Дианария самая настоящая дура и стерва..
Мать Ирмы замолчала, явно ожидая ответа. Ладно, подыграю. Мне не сложно.
— С ней что-то случилось, матушка?
И глаза побольше, так, чтоб в пол-лица были.
— Ее отец недавно проиграл большую сумму очень влиятельным людям, и теперь бедную невинную девочку хотят выдать за похотливого старого извращенца!
Если б не сидела, точно упала бы. От удивления. Ах ты ж, с… Значит, собственную дочь ради карьеры супруга можно продать мужику, который старше девчонки лет на десять- пятнадцать, это в порядке вещей. А тут — кошмар и ужас. Лицемерка.
— Матушка, я… Я ничего не могу обещать, но обязательно поговорю с супругом.
И глазки в пол.
Арталию ответ явно не устроил, но давить на «дочь» женщина не стала: скорбно поджала губы, повернулась и вышла.
Я задумчиво побарабанила пальцами по подлокотнику диванчика, в котором сидела. Что ж там за Дианария такая? И почему без Варта никак не разобраться?
Варт ночевать не пришел, так что Мое Сиятельство отлично выспалось, растянувшись на кровати во всю ширину. На завтрак я не спустилась, послав Ингиру сообщить, что страдаю мигренью: не хотелось встречаться с настырными «родителями». Подсела к зеркалу, надеясь, что Ирма выйдет на связь.
— Ира? Что-то случилось?
Подруга села за стол в новом черном платье, накрашенная и увешанная золотыми перстнями и серьгами. Вот же аристократка. Она даже дома умудряется выглядеть так, будто находится на великосветском рауте. Или собралась куда-то спозаранку?
— Ирма, слушай… Я вчера пообщалась с твоей матерью… Да не бледней ты так!
Она тебя там не достанет. Лучше постарайся вспомнить, кто такая Дианария.
— Понятия не имею. Я должна ее знать?
Оп-па-па…
— Да она как бы твоя кузина…
Собеседница растерянно моргнула:
— Ира, у отца нет ни братьев, ни сестер. У матери сестра, но она — старая дева, соответственно и бездетная.
— Ты в этом уверена, ну, в том, что у нее нет детей?
— Абсолютно. Бастардов никто не признает, да и Иризалия не настолько красива, чтобы на нее кто-нибудь обратил внимание.
Читай: дурнушка. Да уж, какая интересная история…
— Ира, а что именно она сказала?
— Кто? — вынырнула я из своих мыслей. — Твоя мать? Да на жалость била: чудесная, милая девушка, очень добрая, преданная родителям, умная, красивая. Ее отец якобы недавно проиграл громадную сумму очень влиятельным людям, и теперь бедную невинную девочку хотят выдать за похотливого старого извращенца в качестве уплаты долга. Так что, кровиночка ты наша, уж постарайся, заступись за невинно обиженную красавицу перед своим могущественным супругом.
— Мать просит за кого-то? — недоуменно нахмурилась подруга. — Она постоянно твердила, что человек — существо неблагодарное, и просить за кого-либо, кроме себя самого, пустая трата времени, все равно в ответ ничего хорошего не получишь.
— Какая чудесная, мудрая женщина. Ирма, это сарказм. Верни брови на место. Вот недаром не эта история с самого начала не понравилась… Ладно, подожду гулену мужа, спрошу, что он думает на эту тему…
— Как, говоришь? Дианария? Слышал что-то где-то, но сейчас не вспомню. Зачем тебе, родная?
Загулявший супруг выглядел неприлично довольным жизнью. Может, пора клятву верности проверить? А то вдруг у нее срок годности закончился? Вон как вишневые глазюки блестят, прямо как у кота в определенный период…
Выслушав рассказ, Варт немного помолчал, потом озадаченно покачал головой:
— Не сходится здесь что-то. Вот это вот «Ты помнишь свою кузину?» Откуда оно появилось, если кузины в реальности нет? Не общайся с ними пока. Мне нужно время, чтобы все узнать..
Ну вот. Не успел дома объявиться, как снова сбежал.
Верис принесла завтрак. Прожевав пшеничную кашу с местными фруктами и медом, я засела за очередной талмуд, посвященный геральдике аристократических семей. Все то, что вкладывают детям в голову с рождения, я зубрила самостоятельно уже в зрелом возрасте, постоянно боясь попасть впросак или запутаться в родовых связях надменных герцогов, графов и баронов.
Великий и ужасный черный маг объявился ближе к обеду. Выражение его лица мне не понравилось: как у хищной птицы, заметившей добычу. Что ж такое он узнал?
— Милая, бросай каку. Иди сказку расскажу.
Зараза. Ладно, отложила книгу в сторону, уселась на кровать, облокотилась всем телом на мужа.
— Итак… Жили-были… Ира!
— Ась?
— Оставь в покое мое ухо!
— Тебе не нравится поглаживание?
— Ты хотела услышать историю или улечься в постель?
Да, с этим товарищем не совместишь… Убрала руку.
— Варт, давай без сказочных мотивов.
— Нет в тебе романтики, родная. В общем, есть такая Дианария. Вот только история там очень уж темная… Ты помнишь, что Ирма после свадьбы с родными не общалась? А значит, не могла знать, что пятнадцать лет назад сестра ее матери внезапно уехала, как она заявила, «попутешествовать». Вернулась через год, с младенцем на руках и мужем, захудалым винтаром, откуда-то из глубокой провинции. У нас вообще не поощряется подобный мезальянс, тем более муж решил, что им будет комфортней жить в столичном доме отца жены, а не в собственном небольшом поместье супруга, так что… Знакомые и семья от них предсказуемо отвернулись. Посудачили в высшем свете немного об этой непонятной истории и забыли. Вот только девочку эту где-то год назад вместе с матерью в театре видели. Говорят, копия судья…
— Погоди… To есть отец Ирмы прижил дочь от свояченицы и сплавил обеих куда подальше, чтобы глаза не мозолили?
— Почти. Выдал свояченицу замуж, чтобы ценным «материалом», то есть дочерью, не разбрасываться.
Урод… Мало ему, значит, было Ирмы, решил и здесь бастарда получше пристроить…
— А что за история с проигрышем?
— Да нет никакого проигрыша. Девочке на днях четырнадцать исполнилось. Пора ее замуж выдавать. Вот и пытаются жениха подыскать. А историю сочинили, чтобы на жалость давить. Любимая… Порядочные женщины такие слова знать не должны.
— Выкинь их куда подальше…
— Нельзя, родная. Этикет не позволит.
