Манка(открывает глаза и смотрит на Филиппа).Ты тут самый главный? А-а-а! Скажи, чтоб перестали! Я все, все скажу! Не надо этого!
Муж.Марьюшка, это ж батюшка наш, отец Филипп!
Манка(Филиппу).Подойди, подойди! От тебя полегче. Все скажу, все.
Филипп(спокойно).Говори!
Манка.Уберите это! Вот так! (Пытается
приподняться.)Я, я царевну загубила. Сознаюсь, я.
Филипп(громко).Какую царевну? Евфимию Ивановну?
Манка.А какую же еще?
Филипп(оглядываясь на всех присутствующих).А как ты ее загубила?
Манка.Ворожбой, (голос ее слабеет)зельем.
Филипп(отчетливо повторяет за ней).Ворожбой и зельем. — А кто тебе в этом помогал?
Манка.Федька Минкин.
Филипп(так же).Помогал Федька Минкин. — А кто таков Федька Минкин?
Манка хрипит и умирает. Муж с рыданиями припадает к ней.
Мальчик-служка.Отче Филипп! Это дело большой государственной важности. Об этом надо немедля доложить самому боярину Морозову.
Филипп(погруженный в свои мысли).Да-да,
непременно надо доложить. — Только время сейчас позднее, у боярина Морозова дел много. Боюсь, нас к нему не допустят.
Служка.Как же это? Ведь такое дело важное! — Как тебя могут не допустить? Ведь тебя столькие знают, твой отец таким человеком был.
Филипп.Мы сейчас поедем к боярину Пушкину. — Он, я слышал, девицу эту из Касимова привез. Он нам будет рад. (Насмешливо улыбаясь)Он был с моим отцом покойным хорошо знаком. (Обращаясь к собравшимся)У кого тут есть сани?
Мужик(мнется).У нас, вообще-то, народ небогатый, но сани, конечно, найдутся.
Филипп(громогласно).Слово и дело государево! Пусть только посмеют не дать! Слово и дело государево! Бегом бегите, запрягайте!
Сани несутся по темной Москве. Подъезжают к городской усадьбе боярина Пушкина. Филипп выскакивает из саней, бросается к воротам, стучит изо всех сил, говорит несколько слов сторожу и бежит внутрь.
Сторож выходит наружу, подходит к саням, в которых остались возница-хозяин и маленький служка, вздыхает, сокрушенно покачивая головой.
Служка.Наш батюшка отец Филипп боярину
Пушкину хорошо известен. Его покойный отец соборным протоиереем в кремлевском храме Успения служил. А сам он теперь на Кисловке в храме Вознесения служит. — А до чего он ученый, до чего ученый — все на свете знает.
Сторож.За что же его так далеко сослали?
Служка.Почему же сослали? И вовсе не далеко. — Приход у нас, правда, небогатый, зато люди уж больно лихие. Большую нужду имеют в пастырском попечении.
За воротами шум и суматоха. Ворота распахиваются. Пушкин, Тенишев, Афанасий, Филипп и Артемий бегут к своим запряженным саням.
Афанасий.Семен! Езжай домой, скажи барыне, что мы в Кремль отправляемся! Я поеду с Григорием Гавриловичем.
Пушкин(Филиппу).Мальчишка твой должен с нами ехать, он ведь тоже свидетель.
Филипп.А как же!
Филипп бежит к своим саням и возвращается со служкой. Афанасий садится в сани Пушкина, Филипп и служка к Тенишеву. Артемий Лукич стоит в нерешительности.
Тенишев.Артемий, тебе не след с нами ездить. Ты еще молодой, сам понимаешь. Поезжай лучше с Семеном, Аграфене Никитишне все толком расскажешь.
Сани мчатся в сторону Кремля.
15. Царская спальня
Алексей спит глубоким сном. Федора дремлет в своем кресле.
Морозов стоит перед зеркалом и расчесывает свою роскошную бороду.
Дверь бесшумно отворяется. Входит на цыпочках Чистой, подходит к Морозову.
Чистой(на ухо Морозову).Тебя Кузьма дожидает.
Морозов немедленно выходит вместе с Чистым в соседнюю комнату, где сидят понурые Ртищев, Стефан Во-нифатьев и лекарь Иоганн.
Морозов(лекарю).Иван Палыч, смени меня ненадолго. У меня дело важное. (Обращаясь к Ртищеву)А ты, Федя, спустись вниз и скажи, что государь отправился почивать. Кто из бояр сегодня ночует в передней?
Ртищев.Князья Волхонский и Оболенский.
Морозов.Хорошо. Распорядись, чтобы до утра ни одной души внутрь не впускали.
Морозов и Ртищев выходят.
Стефан(Чистому).Куда он так заспешил?
Чистой.Срочное донесение из Посольского приказа.
Стефан.Может, аглицкому королю уже голову срубили?
Чистой.Все может быть.
Стефан.Да-а. Каждому свое.
Кузьма сидит на скамье в крохотной комнатушке, где его оставил морозовский служитель, и пытается дремать.
Открывается скрипучая дверь и входит Морозов.
Морозов.Что, сознались?
Кузьма.И не думают. Лексеич их пытать боится, а зачем им сознаваться без пытки? Эти касимовские совсем не дураки оказались, а молодой — прямо черт.
Морозов.Ждут, пока царь про них прознает? Долго ждать придется.
Кузьма.Борис Иваныч, Лексеича надо на другого судью менять. Это в твоей власти.
Морозов.На другого, потом на третьего и на четвертого. — Что, другие за свою башку не испугаются? А время будет идти. — Ты скажи Денису, что башка его никому не нужна, а вот его должность очень многим сгодится. И ежели я захочу его отправить свиней пасти, то причину для этого долго искать не придется.
Кузьма(с любопытством).Борис Иваныч, а коли кто помрет под пыткой, что делать будешь?
Морозов(с тонкой улыбкой).Я этого не боюсь. — Но, может, тогда и сгодится Денисова башка.
16. Две пары саней несутся по Московским улицам в направлении Кремля
Уже видны Кремлевские башни.
В Кремле. Женская половина дворца. Спальня Фимы.
Фима, полураздетая, спит на своей постели. Настасья склоняется над ней, прикладывает ко лбу смоченный в воде кусок ткани, пытается влить ей в рот воду из ложечки.
Фима вздыхает во сне, хочет поменять положение. Настасья помогает ей, натягивает на нее одеяло.
Спальня Ирины. Ирина и Татьяна.
Ирина сидит в оцепенении, безучастно смотрит перед собой.
Татьяна, стоя на коленях перед образами, шепчет молитвы, отбивает поклоны.
Спальня младших царевен. Анна и ее нянька.
Нянька сидя спит, положив голову на стол. Анна, полностью одетая, то пытается прилечь, свесив с кровати ноги в сапожках, то садится, то ложится опять. Наконец, прихватив с собой большой платок, выходит в коридор.
Сани Пушкина и Тенишева въезжают в Кремль. Останавливаются на почтительном расстоянии от дворца.
Все приехавшие бегут бегом к главному Крыльцу.
Анна бродит по дворцовым коридорам. Служанки, сидящие на лавках и сундуках, обмениваются с нею понимающими взглядами.
Анна подходит к своему окошку. Она прислушивается. Внизу идет какая-то непонятная суматоха.
На Крыльце.
Пушкин, Тенишев, Афанасий и Филипп со своим служкой стараются убедить стражу пустить их внутрь.
Старший стражник.Григорий Гаврилович, я государева повеления нарушить не могу. Сказано до утра никого не впускать, и, ты не сомневайся, никого мы не впустим. — Даже если сейчас Архангел Гавриил с неба сойдет и войти захочет, я его тоже не впущу. Государь почивает, и до утра сюда никто не войдет.
Филипп.Выходит, до утра безвинных людей будут мучить?
Старший стражник.Это не мое дело разбирать, кто виновный, кто безвинный.
Афанасий стоит молча в невероятном напряжении и смотрит в небо.
Пушкин.Кто ночует в передней?
Старший стражник.Князья Волхонский и
Оболенский. Я их звать не буду, они мне не указ. Я только государевы повеления исполняю.
Анна, стоя у окна, прислушивается, потом распахивает окно и пытается рассмотреть, что там происходит.
Филипп.Но это же самого государя прежде всего касается.
Старший стражник(ледяным взглядом окидывая священника в бедной одежде).А я ничего не знаю. Ждите до утра.
Филипп(не выдерживая, повышает голос).Но люди безвинные погибнуть могут!
Анна бегом бежит вниз, проносится мимо испуганной охраны женского терема и подбегает к собравшимся на Крыльце.
Анна.Что случилось?
Все сначала пятятся при ее появлении, потом начинают наперебой рассказывать.
Тенишев.Матушка-царевна.
