- Да будет он королем обгорелых костей и поджаренной плоти, - сказал он человеку внизу. - Да будет он королем пепла. - Дрогон завопил, вцепившись когтями в шелк и кожу на ее плече, но король на троне его не услышал, и Дени прошла дальше.
Визерис, подумала она, когда перед ней предстала следующая картина, но тут же поняла, что ошиблась. Волосы у этого человека были как у ее брата, но он был выше и глаза имел не лиловые, а цвета индиго.
- Эйегон, - сказал он женщине, лежавшей с новорожденным на большой деревянной кровати. - Лучше имени для короля не найти.
- Ты сложишь для него песню? - спросила женщина.
- У него уже есть песня. Он тот принц, что был обещан, и его гимн - песнь льда и огня. - Сказав это, мужчина поднял голову, встретился глазами с Дени и как будто узнал ее. - Должен быть еще один, - сказал он, но Дени не поняла, к кому он обращается - к ней или к женщине на постели. - У дракона три головы. Он взял с подоконника арфу и провел пальцами по ее серебряным струнам. Звуки, полные сладкой грусти, наполнили комнату. Мужчина, женщина и ребенок растаяли, как утренний туман, и только музыка лилась, провожая Дени.
Прошел, по ее расчетам, целый час, и коридор уперся в лестницу, уходящую вниз, во тьму. Справа по-прежнему не было ни одной двери. Дени оглянулась назад и со страхом увидела, что факелы гаснут. Только двадцать или тридцать оставались зажженными. Вот погас еще один, и тьма продвинулась чуть дальше по коридору, подползая ближе. Дени показалось, что к ней приближается еще что-то, шаркая и волочась по истертому ковру. Ужас охватил ее. Вернуться назад она не могла, оставаться на месте боялась и не знала, куда ей деваться. Дверей справа не было, и ступеньки вели вниз, а не вверх.
Еще один факел погас, и звук стал чуть громче. Дрогон вытянул длинную шею и закричал, пуская дым. Он тоже слышал. Дени тщетно всматривалась в правую стену. Может быть, там есть потайная дверь, невидимая? Факелы гасли один за другим. Он сказал - крайняя дверь справа, всегда только первая справа.
Но первая дверь справа, вдруг осенило ее... это последняя слева.
Дени бросилась туда и вновь очутилась в маленькой комнате с четырьмя дверьми. Она повернула направо, и снова направо, и еще, и еще... силы снова оставили ее, и голова пошла кругом.
В очередной комнате противоположная дверь оказалась круглой, напоминающей открытый рот, и за ней на лужайке под деревьями стоял Пиат Прей.
- Неужели Бессмертные отпустили тебя так скоро? - изумленно спросил он, увидев ее.
- Скоро? - растерялась она. - Я блуждала много часов, а их так и не нашла.
- Значит, ты не туда повернула. Пойдем я провожу тебя. - Пиат Прей протянул ей руку.
Дени заколебалась, глядя на правую, закрытую дверь.
- Не туда, - твердо сказал Пиат Прей, неодобрительно сжав синие губы. Бессмертные не будут ждать тебя вечно.
- Наши жизни для них не важнее, чем взмах мотылькового крыла, - вспомнила Дени.
- Упрямая девчонка. Ты заблудишься там, и тебя никогда не найдут.
Она отступила от него к правой двери.
- Нет, - завопил Пиат. - Не туда, ко мне, ко мне, ко мне-е-е... - Он стал меняться, превращаясь в какого-то бледного червяка.
Правая дверь вела на лестницу, и Дени стала подниматься по ней. Скоро у нее заболели ноги - а ведь в Доме Бессмертных как будто не было башен.
Наконец лестница кончилась, и справа явились двойные двери, отделанные черным деревом и чардревом. Черные и белые волокна переплетались в странные узоры - очень красивые, но чем-то пугающие. Нет. Кровь дракона не должна бояться. Дени произнесла краткую молитву, прося Воина дать ей мужество, а дотракийского лошадиного бога - силу, и заставила себя ступить вперед.
За дверьми в огромном зале ее ожидало собрание чародеев. Одни были в великолепных одеждах из алого бархата с горностаем и золотой парчи, другие блистали доспехами с множеством драгоценных камней, на третьих высились остроконечные шапки, усеянные звездами. Были среди них и женщины в прекраснейших нарядах. Лучи солнца падали сквозь разноцветные окна, и небывало сладостная музыка наполняла воздух.
Царственного вида мужчина встал и улыбнулся Дени.
- Добро пожаловать, Дейенерис из дома Таргариенов. Приди и раздели с нами хлеб вечности. Мы - Бессмертные Кварта.
- Долго мы ждали тебя, - сказала женщина рядом с ним, в розовом с серебром платье. Одна грудь, оставленная обнаженной по квартийскому обычаю, была ослепительно прекрасна.
- Мы знали, что ты придешь к нам, - сказал король мудрецов. - Мы знаем это уже тысячу лет и ждем тебя все это время. Мы послали комету, чтобы указать тебе путь.
- Мы поделимся с тобой нашим знанием, - сказал воин в изумрудных доспехах, - и дадим тебе в руки волшебное оружие. Ты выдержала все испытания. Иди же и сядь с нами, и мы ответим на все твои вопросы.
Дени шагнула вперед, но Дрогон взлетел с ее плеча на верхушку черно-белых дверей и принялся грызть резное дерево.
- Храбрый воин, - со смехом сказал красивый юноша. - Хочешь, мы научим тебя их языку? Иди же.
Дени засомневалась. Створки дверей были очень тяжелы, но Дени с великим трудом сдвинула одну из них - и увидела позади другую дверь, из простого неоструганного дерева, находившуюся, однако, правее черно-белой. Мудрецы продолжали манить ее сладкозвучными голосами, и она бросилась прочь. С Дрогоном, снова севшим ей на плечо, она влетела в другую дверь и оказалась в сумраке.
Здесь стоял длинный каменный стол, а над ним висело человеческое сердце, распухшее и синее, но еще живое. Оно билось гулкими толчками, с каждым ударом исторгая из себя вспышку индигового света. Вокруг стола маячили синие тени. Когда Дени прошла к пустому стулу на дальнем конце стола, они не шелохнулись и не повернулись к ней. В тишине слышалось только гулкое биение полуразложившегося сердца.
- Матерь драконов... - произнес кто-то полушепотом-полустоном, и другие голоса отозвались: - Драконов... драконов... драконов... - Голоса мужские и женские, один как будто даже детский. Бьющееся сердце превращало сумерки в мрак. Дени с трудом обрела дар речи, с трудом вспомнила слова, которые так часто твердила.
- Я Дейенерис Бурерожденная из дома Таргариенов, королева Семи Королевств Вестероса. - "Слышат ли они меня? Почему они не шевелятся?" Она села, сложив руки на коленях. - Я пришла просить у вас совета. Уделите мне толику вашей мудрости, о победившие смерть.
Сквозь индиговый мрак она различала черты Бессмертного справа от себя древнего старца, сморщенного и безволосого. Тело у него было густого сине-лилового цвета, губы и ногти еще темнее, почти черные. Даже белки глаз посинели. Глаза эти смотрели невидящим взором на старуху по ту сторону стола, одетую в давно сгнившее шелковое платье. Одна высохшая грудь была обнажена по квартийскому обычаю, и острый синий сосок казался твердым, как железо.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
