Откуда-то из складок пледа Мод извлекла толстенную сигару и коробку дешевых спичек. Джемма заворожено следила за тем, как старуха откусила у сигары кончик и удивительно ловко сплюнула его в пепельницу.
— Ты устала, девочка. Я слишком много болтала. Я всегда много болтаю — так они говорят. Ха-ха! Давай-ка спи до полудня. Я еще вернусь.
— Подождите, пожалуйста!
Скрипя суставами, старуха кое-как развернулась.
— Хм-м-м?
— Вы… я не знаю… вы не могли бы сказать…
— Коннор? В Эдинбурге. Вот почему я приехала из Инвернесса. Решила присмотреть, чтобы здешние канальи заботились о тебе как следует.
Но о ком именно она столь нелестно отзывается, Мод Макджоувэн уточнить не пожелала. Что-то неразборчиво бормоча под нос, она кое-как проковыляла в дверь: худая, сгорбленная, и с ней ушел аромат незажженной сигары и свежевыглаженного белья. Снаружи, в коридоре, ее шаги замолкли, и до Джеммы донеслось чирканье спички. В дверь ворвалось облачко сладковатого дыма — и все. Старуха больше не вернулась.
Джемма едва успела прийти в себя и немного оправить постель, когда в дверь снова постучали. Она подняла взгляд, гадая, не увидит ли снова Мод Макджоувэн. Однако на сей раз в комнату вошла пышнотелая краснолицая женщина, от которой исходил мыльный запах прачечной.
— Старая перечница! — беззлобно пожаловалась она. — Я ведь сказала ей, что нельзя вас беспокоить. Да разве ж она когда послушает? Поди, заговорила вас до смерти, мэм?
— Нет, — задумчиво возразила Джемма. — Скорее больше смутила.
— Ну да, на это она мастерица. Ах вы уже и поели! Лучшего и желать нельзя для того, чтобы вам поскорее поправиться.
— Да, — с запинкой ответила Джемма. — Большое спасибо. Завтрак был очень вкусным.
— Ох, да за что ж здесь благодарить-то, — запротестовала дородная особа, тем не менее явно радуясь похвале. — Меня зовут Рэнна Сатклифф. Я служу поварихой и экономкой здесь, в Гленаррисе. — И она отвесила самый глубокий поклон, который мог позволить ее обширный стан. — Ну как вы чувствуете себя сегодня, мэм? — поинтересовалась она, ставя на поднос посуду.
— Мне кажется, лучше, — осторожно проговорила Джемма.
Миссис Сатклифф подняла свое добродушное широкое лицо. Их глаза встретились.
— А вы уверены, мэм? Я одна за вами ухаживала, никого другого не подпускала. В эту комнату не входила ни одна живая душа, окромя нашей старой мисс Макджоувэн. Вы можете сказать мне правду.
У Джеммы словно гора с плеч свалилась. Стало быть, здесь есть хотя бы одна женщина, которой она может довериться! Она робко улыбнулась. Обитателей Гленарриса вряд ли назовешь нормальными людьми, однако к миссис Сатклифф Джемма явно прониклась симпатией.
— Я… у меня… это… — она почувствовала, что краснеет, и выпалила: — Кажется, кровотечение прекратилось.
— Ах, наконец-то! Я только о том и молилась. На лице экономки проступила столь неподдельная радость, что Джемма отважилась задать мучивший ее вопрос:
— Кто сказал вам, что я… Как вы узнали, что со мной случилось?
Экономка отставила в сторону поднос и скрестила руки под более чем внушительным бюстом.
— Мы с Мэри Кован двоюродные сестры, мэм. Когда лэйрд принес вас в Гленаррис, она пришла вместе с ним. И рассказала мне, что за беда с вами приключилась да как вы просили ее не рассказывать про то лэйрду. Ну хоть мне и не очень-то по душе секретничать о чем-то от их светлости — вы уж простите мне мои слова, мэм, — да только дело-то шибко деликатное, и я подумала, что у вас есть на то свои причины.
По ее виду нельзя было сказать, что она сильно желала бы тут же узнать эти самые причины. По ее виду вообще нельзя было сказать, что ее легко загнать в тупик. Миссис Сатклифф явно не смущалась откровенно выражать свое мнение. Джемма гадала, самому ли Коннору или миссис Сатклифф принадлежит главная роль в жизни замка Гленаррис. А еще Джемма гадала, кто одержит верх, доведись миссис Сатклифф побороться с Коннором врукопашную.
Однако что бы там миссис Сатклифф ни думала по поводу ее секретов, Джемма решила, что поступила верно, постаравшись скрыть свое состояние от Коннора. Поначалу она сделала это, опасаясь расстроить его рассудок еще больше — ведь она сочла его помешавшимся на том, что он — владелец Гленарриса, и ей вовсе не хотелось усугублять его болезненное состояние еще и этой новостью.
Но теперь? Теперь она вообще не могла быть ни в чем уверена. Она зачала с Коннором ребенка и потеряла этого ребенка. И пока она не разберется в том,. почему Коннор женился на ней и что он намерен делать с ней в дальнейшем, лучше всего держать этот секрет при себе.
— Мясо, — неожиданно изрекла миссис Сатклифф.
— Извините, что вы сказали? — недоуменно по-. смотрела на нее Джемма.
— Да я про ужин, мэм. Надо готовить побольше мяса, мэм, чтобы крови у вас прибавилось, да и сил тоже. Чтоб ваши щечки опять стали румяными к тому времени, как наш лэйрд вернется из Эдинбурга.
На сем миссис Сатклифф покинула комнату, держа поднос с остатками завтрака в своих мощных уверенных руках. Джемма осталась одна, в полном смятении чувств и совершенно разбитая. Сейчас было бы хорошо поспать. Она закрыла глаза, но на сей раз спасительный сон не приходил: Джемма никак не могла отделаться от роя беспокойных мыслей, постоянно вертевшихся вокруг Коннора.
Джемма скривилась. Она не хотела все время думать о нем. Или о ребенке, которого потеряла. Или о том, почему так терзается от этой утраты…
Внезапно глаза налились слезами, она всхлипнула и зарылась лицом в подушки, совершенно обессиленная, не в состоянии думать ни о чем. Ни о Конноре, ни о ребенке, ни о том, почему Коннор лгал все эти долгие месяцы.
Но тем не менее она отчаянно оплакивала и ребенка, которого утратила, прежде чем узнала о его существовании, и Коннора, которого, судя по всему, скоро потеряет тоже — ведь она до сих пор так и не знала, что заставило его войти в ее жизнь…
Глава 23
Над Эдинбургом занимался сырой, промозглый рассвет, когда Коннор, всю ночь рыскавший под проливным дождем по закоулкам Старого города в поисках Кинга и Картера, устало соскочил с седла во дворе своего городского особняка.
В холле его встретил лакей Джейми, который хотел было что-то сказать хозяину, но передумал, заметив, что на полу растекается лужа. Он помог Коннору снять насквозь промокшее пальто и проводил к камину, горевшему в гостиной.
— Бренди, — утомленно приказал Коннор.
Через мгновение бокал стоял перед ним. Коннор осушил его одним большим глотком и вскоре почувствовал, как по телу разливается приятное тепло. Он обернулся к Джейми, который с привычным терпением стоял рядом, ожидая возможности сказать то, что хотел.
