и вынес всё на кухню.
– Есть сумка какая-нибудь? – попросил я жену.
Мы с Галией всё аккуратно уложили, и я вручил сумку отцу.
– Привет из Германии. – улыбаясь, пояснил ему.
Батя обнял меня, мельком взглянул в сумку и поспешил домой.
Вернулся за стол. Допил вино в стакане. Галия пошла чемодан мой разбирать. Как же я устал, только сейчас почувствовал.
Но передохнуть не удалось. Зашли Родька с отцом за собакой, пошел с ними на улицу.
– Ну, как тебе заграница? – спросил Григорий. Наверное, думал, что я в восторге полном после первой поездки. А я так устал изображать удивление и восхищение. Хотя и понимал, что люди не поймут, если, первый раз выехав, я буду реагировать без эмоций. Но ну его нафиг!
– Заграница, как заграница. – спокойно ответил я, надеясь, что подполковник не зациклится на этом. – Ветер, холодно, промозгло…
– А куда ты ездил?
– ГДР, Росток.
– Понятно. – усмехнулся Григорий. – Там зимой не фонтан, конечно. А вообще, в целом как впечатления?
– Понравилось. Для разнообразия интересно съездить. – честно ответил я ему. – Но дома лучше. Несколько дней – самое то, мозги проветрить. А вот больше не готов.
– Это правда! – задумчиво подтвердил подполковник. – Дома лучше…
Родька забрал у меня поводок и помчался с Тузиком круги вокруг нас нарезать.
– Слушай, Гриш, а ты в школе у Родьки уже был?
– Нет. А надо было?
– Да, надо бы… У меня впечатление создалось, – подбирал я слова. – что педагоги школьные твоего пацана поставили в один ряд с детьми из неблагополучных семей, полубеспризорников. Понимаешь? Дед как-то жаловался, что ему учителя выговаривали за одежду паренька: майки, там, не белоснежные, рубашку целую неделю не меняет... – подполковник нахмурился. – Он им устроил, конечно, распистон, – продолжал я. – Мол, дитя без матери растет, отец на службе в длительной командировке долг Родине отдаёт, а вы малого чмырите. Вроде на них подействовало. Но будет еще лучше, если ты сам в школу сходишь, покажешься им. В форме, чтобы видно было, что дед не фантазер. Докажешь, что парень твой не сирота при дедушке старом. Понимаешь?
– Ну, я им устрою. – Григорий мрачно сжимал кулаки, явно настроившись «дать школе бой».
– Стоп! Настрой только поменяй, – воскликнул я, стараясь улыбкой и шутливым тоном смягчить ситуацию. – Агрессией ты только хуже сделаешь. Там же женский коллектив. С ними хитрее надо действовать. Приди, скажи, что у тебя сын тут учится, что ты в отпуске ненадолго. Хочешь с учительницей классной поговорить об успеваемости, о поведении сына. Понимаешь?
– Можно подумать, от того, что я приду, у него успеваемость изменится. – скривился Григорий скептически.
– Если тебя интересует моё мнение, то да, изменится. Вот, увидишь. – убежденно ответил я. – Система оценки знаний очень субъективна. Один и тот же ответ из уст отличницы и хулигана будет расценен учителем по-разному, согласись. И лучше будет, если школьные учителя к твоему мальчишке не будут относиться слишком предвзято. Если ты покажешься в школе, продемонстрируешь свою заинтересованность в его учебе и уважение к мнению педагогов, уверен, твой пацан сразу сильно вырастет в их глазах. Да и походишь там весь такой представительный, с военной выправкой, кому улыбнешься, кому подмигнешь… Учительницы, как и все другие женщины, бравых военных очень уважают. Не мне тебя учить, короче…
– Ладно. Схожу. – согласился он. – Может, ты и прав… Постараюсь дров не нарубить. Это если навстречу пойдут, а не будут глупости про сына говорить, конечно.
Дальше шли молча. Никак не мог решить, говорить с ним о Лине или нет. Из мужской солидарности, предупрежу. – наконец, решился я. – Тем более, что один раз я уже промолчал, когда она Ивана клеила. Ну и чем все это закончилось?
– Жена говорит, видела тебя несколько раз с нашей соседкой с шестого этажа. – нейтрально сказал я.
– Ага. Ну и что?
– Она женщина очень своеобразная. В смысле, любвеобильная.
– Это я и сам уже заметил, – рассмеялся Григорий.
– У меня сосед из-за неё раны душевные до сих пор зализывает. Не хотелось бы и тебя в таком состоянии увидеть.
– За информацию спасибо. Но за меня не боись! Плавали, знаем. У меня жена такая же была. Я дважды на одни и те же грабли не наступаю.
– Ну и отлично. Теперь я спокоен. – усмехнулся я. – Значит, это ты не на грабли сейчас наступаешь?
– Нет, конечно.
– А что делаешь?
– Приятно провожу время в отпуске. – мечтательно улыбаясь, ответил подполковник, и тут уже я рассмеялся, глядя на него.
– Ну и отлично. Мое дело было тебя предупредить. – пожал плечами я. – Вы люди взрослые, лучше меня всё знаете.– с чувством исполненного долга переключился на Родьку и пса.
Утром в половине седьмого меня разбудил Тузик, привыкший в это время гулять. Поднялся и вышел на улицу. Немного погодя из соседнего подъезда вышли Гриша с Родькой и помахали мне рукой. Побежали привычным уже маршрутом в сторону школьного стадиона.
Когда занимались на турниках, Григорий вдруг разоткровенничался.
– Жара замучила… – признался он. – Специально в отпуск сейчас поехал, а не летом. А малый, оказывается, на море хочет. Куда его сейчас на море?.. – с досадой сказал он.
– Я жену тоже хочу летом на море свозить, чтоб отдохнула, сил перед родами набралась. Давай, мы Родьку с собой возьмём. – сразу предложил я. – Какие проблемы?
– Да? – оживился он. – А куда вы собираетесь? В Крым?
– Нет. Беременная же. Какой Крым? Нельзя в жару. В Калининград думал…
– В Прибалтику? Тоже хорошо. А почему именно в Калининград? У моего сослуживца мать живёт в Литве, в Паланге. Сдает комнаты туристам. Давай, договорюсь! Оплачу всё и отдыхайте сколько душе угодно.
– Паланга? – заинтересовался я. Отличный вариант. Если комнаты туристам сдаёт на постоянной основе, значит, недалеко от моря. – Всё не надо, пополам оплатим. – задумчиво ответил я. – А договаривайся на два месяца: июль и август. Сам я, может, и не останусь на столько, а женщинам и детям в самый раз.
Я вдруг вспомнил, что было в прошлой моей жизни в 1972 году. Адское было лето… Засуха, пекло, пожары и
