class="p1">– Вы чего тут ходите? – спросил один из дозорных. Всего их было двое.
– Позволь нам взять мертвеца, – не моргнув глазом сказала Лоухи.
– Там кто-то из твоих родственников? – уточнил второй. – Наши лежат ближе к Большому дому, укрытые.
– Ох, нет. Духи уберегли… Мне нужен мертвец для заклятия. Из чужаков, кого не жалко.
– Заклятия?
– Я знаю их. Это нойты, которых Хирви нашёл здесь, – напомнил первый дозорный. – Пусть берут.
– А что за заклятие? – не унимался второй.
– Не твоё дело, парень, – рыкнула Лоухи, и мужчины отступили, будто перед ними был могучий воин, а не горбатая старуха, тащившая перед собой мелкую девку. – И не смотрите на заклятие. Нельзя.
Дозорные послушно пропустили их, и Лоухи уверенно пошла вперёд. Илька, ощутив свою беспомощность, в который раз подчинилась.
Трупы были свалены в две кучи, забив почти всю канаву, что была вырыта вдоль стены. Они торчали изломанные и окровавленные, побелевшие и посиневшие от холода, покрытые инеем, как шерстью. Одна груда состояла из раздетых тел – с них стянули одежду, наверняка богатую или добротную. Во второй же груде лежали все подряд.
Илька взвыла. Лоухи толкнула её, чтобы та замолчала. Старуха уверенно подошла к телам и начала осматривать мертвецов одного за другим, кого-то подталкивая своей клюкой. Брала за руки, тащила за волосы, заглядывая в застывшие лица. Она хозяйничала над мертвецами так, будто была чёрной трупной птицей. Того и гляди вгрызётся в них, вонзится когтями, выпустив наружу мёрзлую кровь…
Илька опустила глаза и увидела прямо под ногами руку, исписанную теми же символами, что только что появились на её коже. От ужаса ноги её похолодели, а сердце кольнуло иглой. Нерешительно она закатала левый рукав, чтобы сравнить надписи, и руны на её запястье оказались точно такими же, как на руке мертвеца.
– Лоухи, – тихонько позвала Илька. – Посмотри.
– Ах вот где! – Старуха проворно подобралась к телу, бросив быстрый и равнодушный взгляд на мертвеца. – Достань его.
Тут уж не страх, а брезгливость принялась душить Ильку, но она склонилась над телом, осторожно взяла за руку и потянула. Мертвец не сдвинулся с места, лишь дёрнулась его голова, точно живая, и девушка испуганно отпрыгнула. Это оказался юноша с серой копной волос и острыми скулами, расцарапанными холодом. Он был в одной рубашке, залитой кровью, и разодранных штанах. Из шеи его торчал обломок стрелы, а изо рта вытекла алая яркая полоса.
– Почему он? – спросила Илька, обернувшись на Лоухи.
– Должен мне, как и ты. А ещё он пока живой, – ответила старуха, и внучка нойты, услышав это, скорее принялась тащить юношу из кучи, но ей не хватало сил.
– Тяжёлый… Помоги! – пропыхтела Илька. – Он же тебе нужен, а не мне.
Она потащила что было мочи, но тут же ойкнула и схватилась за правую руку. Её поразила неожиданная боль. Не хватало ей, охотнице, сорвать руку!
Лоухи молча подошла к Ильке и оттолкнула её. Она отбросила клюку и вдруг встала на месте, замерев камнем. Лицо её, освещённое рыжей зарёй, исказилось, выдав гримасу боли. Глаза закатились, и тело вдруг обмякло, повисло, опустив руки и голову, будто из него вытащили позвоночник. Илька отшатнулась, не в силах оторвать взгляд от того, что происходило с Лоухи. Из спины женщины, точно из глубокого озера, вынырнул дух, чьи волосы были чернее сажи. Дух вытащил свои бестелесные руки из обмякших плеч старухи, а после бросил тело, как одежду, к ногам Ильки. Перед ней теперь стояла не Лоухи…
Лицо её, обрамлённое чёрными косами, было грозно. Наполовину его скрывала синева, а вместо глаз её были пылающие серебряным огнём угли. Дух оказался молодой женщиной, высокой, сильной и широкоплечей. Одежда её была богата и блестела золотом и серебром, а бусы звенели на её шее множеством хрусталя и привесок. Она смерила Ильку холодным взглядом и, вытащив свои ноги из ступней старухи, подошла к лежащему юноше. Она коснулась длинными пальцами его вытянутой руки, легла рядом, пытаясь обнять его, и тут же исчезла.
Но не успела Илька и глазом моргнуть, как юноша закашлялся, кривя испачканный кровью рот. Он оттолкнул от себя мертвеца, лежащего на его ногах, и отполз в сторону, оставляя на снегу красный след. Наконец он поднялся в полный рост, чуть пошатываясь, и уставился на Ильку. Глаза его были столь же страшны и жестоки, как у старухи, что теперь без всякого движения лежала на снегу.
Девушка потянулась к той, кого называла Лоухи, толкнула за плечо, надеясь, что старуха очнётся.
– Оставь её, – произнёс парень. Говорил он на датском. – Нам нужно идти.
– Я не могу бросить её здесь, – всхлипнула Илька. – Что… что вообще происходит? Кем она была, если не тобой? Если не Лоухи…
– Оставь! – надавил парень.
Илька опустилась на колени и коснулась голыми пальцами шеи старухи, проверяя, бьётся ли вена. В ней ещё была жизнь, но кожа была такой ледяной, будто смерть уже дышала над ней. Илька коротко рыкнула от злости и бессилия и, ударив кулаком по снегу, вскочила на ноги и побежала в сторону ворот, туда, где была стража. Припустила так, что поднятый из мёртвых ни за что бы не догнал её.
– Помогите! – закричала она. – Помогите! Человеку плохо!
Один из дозорных обернулся к ней, и Илька, подбежав, повисла у него на рукаве, потянула за собой.
– Скорее! – воскликнула она. – Там старушка! Она упала и не встаёт.
Уже вдвоём они вернулись к лежащей на снегу женщине. Та по-прежнему не шевелилась. Дозорный, так же как и Илька, проверил шею.
– Она холодная, как рыба, – подивился мужчина, хмуря рыжие брови.
– Да, – испуганно проблеяла Илька. – Да! Скорее в тепло!
Дозорный подхватил старушку, будто та была легче черничной ягодки, и понёс к ближайшему дому. Илька немного проводила их, надеясь, что в ослабленной и замерзшей женщине проснётся ее собственный дух, смятый и запуганный тем черноволосым призраком.
Она остановилась у дома, что прежде принадлежал хозяйке по имени Эйрика, чтобы перевести дыхание, но тут же кто-то схватил её за запястье и дёрнул за собой в тень. Илька пискнула – рука и без того болела. Перед ней оказался тот самый отмеченный рунами парень, несущий в своём полумёртвом теле тёмного духа. Хотя тут уж было неясно: он несёт в себе призрака или призрак несёт его. Он спрятался в длинных тенях от домов, что уползали на заход прочь от поднимающегося над лесом светила.
– Ты куда побежала? – хрипло спросил парень, бросая взгляд исподлобья. В уголке его рта пузырилась свежая кровь.
– А ты что хотел? Чтобы я бросила
