— Давайте я ими займусь, — предложил Снегирь.
В последнее время все чаще приходилось применять оружие и Снегирь, привыкший в Афгане убивать, постепенно выдвинулся на первые роли. До Вэки не дотягивал, но Деркача уже подвинул.
— Сначала я с ними потолкую. У меня должок его бате, — сказал я. — Когда-то на малолетке он спас меня от смерти.
— Так это он был? — произнес Вэка, который в курсе моих юношеских подвигов. — Ну, тогда другое дело, подождем.
— Пусть держатся в рамках, а то нас другие перестанут уважать, — напомнил Лось.
Как будто я сам не знал! За что не люблю старые долги — по закону подлости возвращать их приходится в самое неподходящее время.
Поехал в «Звезду» прямо с планерки. Обосновались ребята неплохо. На первом этаже вахтер в будке с толстым стеклом, из которой открывается решетчатая входная дверь. Чем-то напоминает тюремный коридор. Без лишнего шума к ним не ворвешься.
А в будке сидел — кто бы вы думали?! — мой старый знакомый, однокашник Веретельников. Он прокозлился в крытой — кого-то толпой до смерти забуцали — и был перекинут на зону. И там не долго прослужил. Блатные из его отряда разжились самогоном, разговелись и принялись отплясывать ламбаду. Он привалил на шум, начал бухтеть. Народ возмутился и отпиздил его. Хотели башку тумбочкой расколоть. Не успели: какая-то сука мусоров позвала. Веретеля месяца два повалялся в госпитале, а потом был переведен в управление.
— Привет мусорам! — поздоровался я.
— Кто к нам пришел! — заулыбался он, показав два ряда золотых зубов — память о ламбаде.
Я был уверен, что вставит именно золотые — визитку подворовавшего быдла.
— Ты как здесь оказался? — поинтересовался я. — За взятку вышвырнули?
— Сам ушел.
— Да не гони!
— Честно. Оно мне надо — рисковать за копейки?!
— Чем же ты в управление рисковал? Разве что с поличным прихватят.
— Тебе не понять.
— Куда нам?! — усмехнулся я. — А здесь много платят?
— Побольше, конечно, но…
Ну да, это только независтливые довольны своими доходами. Поэтому и много имеют.
— А я слышал, ты богачом стал, — произнес он.
— Слух у тебя — музыкальный.
— Не жалуюсь.
— Разве не отбили на зоне?
Он перестал сверкать зубами и глазами, спросил мусориным тоном:
— Чего надо?
— С шефом твоим потолковать.
— По какому вопросу?
— Тебя это не касается.
— Если не касается, значит, не пропущу.
Куда ты денешься, когда разденешься?!
Он, видимо, нажал кнопку звонка, потому что на втором этаже послышались торопливые шаги. По лестнице, проскальзывая на ступеньках, спустился парень лет под тридцать в пятнистой спецназовской форме без погон. Мои пацаны тоже любят вышивать в такой.
— Что такое? — спросил он Веретельникова, но глядя на меня.
— Да вот, визитер непрошеный.
— Слышь, Веретеля, я ведь приехал один и без оружия, — сказал я. — Пока один и без оружия.
— Ты — Барин? — опознал меня прибежавший.
— Угадал, — ответил я. Оказывается, я очень популярная личность в городе, первые встречные узнают.
Он махнул Веретеле и тот нехотя открыл дверь. Вдвоем поднялись молча по лестнице, прошли по коридору. Слева и справа было по две двери, еще одна — прямо, в конце коридора. За первой левой кто-то кричал, наверное, в телефонную трубку:
— Без предоплаты не дадим!
Мой сопровождающий приоткрыл дверь в конце коридора, просунул голову и сказал:
— Алик, тут пришел… — он оглянулся, решая, как меня назвать, — …рэкетир Барин.
Уважают. Бандит, убийца — это что-то грязное, отталкивающее, а рэкетир, киллер — романтика, герой.
В кабинете за столом сидел мой ровесник. Я плохо помнил его отца, но кажется, сын не похож на него. Он подобрался и расправил плечи, стараясь самому себе казаться смелее. Вот только слюну не надо сглатывать, ведь во рту пересохло.
— Присаживайтесь, — указал он на стул напротив.
Я развернул стул так, чтобы сидеть полубоком к Алику Варваринову. Мой сопровождающий, сложив руки на груди, переминался у двери: хоть я и безоружный, но все-таки рэкетир, можно ожидать чего угодно. Я насмешливо улыбнулся.
Как и ожидал, это задело Варваринова.
— Иди, — отпустил он подчиненного и, когда тот вышел, заявил: — Платить не буду.
— Не плати. Тебя и твою фирму не тронут.
Он ожидал чего угодно, только не этого.
— Это почему? — не без обиды поинтересовался он.
— Видишь ли, когда-то давным-давно наши с тобой отцы учились в одном классе. Потом мой старик помог твоему перебраться сюда из Средней Азии. Еще через несколько лет твой старик вернул долг — спас меня от смерти. Теперь я возвращаю долг.
— Мне ничего от тебя не надо, — попытался он отбрыкнуться.
— Поэтому и не надо, — улыбнулся я. — Трудись спокойно, тебя не трогали и трогать не будут.
Как он ни пытался казаться спокойным, а морда прямо засветилась от радости. Все это время он ждал пули.
Дав ему время размякнуть, я сказал:
— Только цены не надо снижать, торгуй, как все.
— Я сам буду решать, снижать или нет, — попробовал он похорохориться.
— Вот и реши не снижать. Не жадничай, всем хватит.
— Да я не жадничаю! Это как в бою — кто кого!
Ну да, хуйня война, главное — маневры!
— Мы ведь по объему продаж первые в городе. — Он понял, что загнул, опустился чуть ниже. — Ну, вторые. Но там бывший первый секретарь обкома: связи плюс деньги, — посмотрел Варваринов на меня и помечтал: — Мне бы его возможности, я бы так развернулся!
Действительно, у тестя и Шлемы высота полета оказалась низковата, а через свой хуй не перепрыгнешь. Вроде бы оба, особенно жид, все время фонтанируют идеями, но толку мало. Повыковыривать самородки толком не умеют, а уж разработать жилу подчистую — и подавно. Имеют маленький навар и считают, что лучше и быть не может.
— А кто тебе мешает?! — произнес я. — Давай вместе развернемся.
— Чтобы я бандитам служил?! — фыркнул он.
— Почему бандитам? Будешь со мной работать, с моим тестем. Твой старик не стеснялся к нам в гости ходить, а чем ты хуже?!
Конечно, я бандит — чего прибедняться?! Но уж слишком ему хотелось высоты, а без меня карабкаться очень долго, игра успеет надоесть.
— Предлагаешь мне работать под твоим руководством?
— Руководство будет совместное, а заправлять будешь ты. Я просто физически не успеваю влезать во все. Основываем акционерное общество закрытого типа: я, ты, моя жена, твоя жена. Все пополам. Мои бабки, советы и решение проблем, твоя работа.
— Сколько ты денег вложишь? — поинтересовался он уже тоном предпринимателя.
— Сколько надо будет, — скромно ответил я. Хули нам, красивым девкам?!
— А как Вэка на это посмотрит?
— Как скажу, так и посмотрит.
— А я думал, что он главный, — удивился Алик.
— Мне лишний понт ни к чему. Кому надо, тот знает, что хозяин в городе и области я.
— А не губернатор? — насмешливо спросил он.
— Губернатор тоже приятно заблуждается. Только его дочка будет работать в нашей с тобой фирме директором по связям с общественностью, рабочий день — ненормированный. Время от времени она будет устранять неувязки между нашими и государственными интересами.
— Да, здорово! — почесал он репу и вдруг скривился, насторожившись: — А может, ты таким образом на моего батю выходишь?
— Зачем? Хочешь быть бедным — будь им. Желающих разбогатеть, как говна, сами предлагают свои услуги, — ответил я.
— Да, народ в последнее время скурвился, — горько заявил Варваринов.
— Скурвился он давно, только раньше негде было приложить свои таланты.
— Хорошо, если будет так, как ты говоришь. то я согласен, — упал он, добитый моральным падением народных масс.
Мы обговорили технические детали, потом обмыли соглашения коньяком, довольно поганым.
— Цены теперь, конечно, снижать не буду, — пообещал Алик. — Мы свое на крупном опте возьмем. Особенно, если поможешь побыстрее деньги через банк протаскивать, а то пока дождешься платежки…
— Я думаю свой банк открыть. Я тебя нет знакомого специалиста в директора, молодого, с головой?
Шлема предлагал мне своего кореша. Но доверия ему больше нет. Да и глупо сосредоточивать все в одних руках. Пусть каждый взрыхляет свой участок моей нивки: Шлема — один, тесть — другой, Вэка — третий, Варваринов — четвертый, банкир — пятый.
— Есть, — ответил Алик. — Муж подруги моей жены. Он заведует отделением сбербанка, но хочет свое дело открыть. Предлагал мне, — Варваринов развел руками, — не те возможности, все деньги в деле крутятся.
В нашей стране бюро по трудоустройству — знакомые. Кстати, проколы бывают реже, чем в государственных конторах.
— Сведи нас.
— Сделаем.
