– Спасибо. Проводи его, пожалуйста, в гостиную, Бенедикт.
Через минуту, накинув на себя длинный кардиган, я вышла на встречу с представителем международной полиции.
Детектив Мортис, в строгом сером костюме, стоял спиной ко мне и разглядывал византийскую роспись на высокой вазе у подножья лестницы. Его широкоплечая невысокая фигура с офицерской выправкой выдавала его успешное военное прошлое.
На звук моих шагов он обернулся.
– Добрый вечер, графиня Солер! – без тени улыбки приветствовал он, и протянул руку. – Оригинал?
Я недоуменно свела брови, отвечая на рукопожатие.
– Ваза – оригинальная? – уточнил он.
– О! – я растерялась. – Не знаю.
Он усмехнулся, но как-то совсем недобродушно. Казалось, этот человек состоял исключительно из строгости и сдержанности. Его облик был тем доказательством, а от его присутствия веяло напряжением и настороженностью.
– Могу я угостить вас чаем или кофе? – тактично предложила я, в душе надеясь, что он не задержится на это угощение.
– Кофе, если вас не затруднит, – ответил он, изучающее глядя на меня карими глазами.
– Сию минуту, – улыбнулась я и жестом пригласила его расположиться на диване, а сама пошла к плите.
Почему мои руки дрожат? Неужели это предчувствие плохих вестей? Но разве такая неофициальная обстановка располагает к официальной информации? Нет, скорее всего, это просто визит-проверка потенциальной жертвы.
Расставляя чашки с чаем и кофе на столике между собой и сидящем на диване детективом, я все также боролась с волнительно-напряженной дрожью.
– Благодарю вас, графиня.
– Зоя, – неожиданно для нас обоих поправила я и села в кресло, напротив него. – Прошу вас зовите меня Зоя. Если это возможно, разумеется.
Детектив опять усмехнулся.
– Все еще не привыкли? – понимающе кивнул он.
– Не хочу привыкать, – опустив глаза, ответила я.
– Понимаю, Зоя.
– У вас новости для меня? – я подняла к нему взгляд.
– Нет. У меня для вас есть очень дельный совет, – встречаясь со мной глазами, ответил он.
– Простите, но почему вы решили, что я нуждаюсь в вашем совете? – прежде чем подумать, спросила я.
Мортис потянулся к своей чашке с кофе и сделал глоток. Потом поставил ее на место и снова посмотрел на меня:
– Я очень хорошо разбираюсь в людях, Зоя.
Какое новое заявление!
Я ненароком вспомнила подобную фразу, которую слышала от Себастьяна. И руки непроизвольно сильнее сжимали чашку с имбирным чаем.
– Но еще лучше, разбираюсь в преступных личностях. И тому доказательство – моя карьера в ведомстве.
– Вы выяснили, кто хочет меня убить? – прямо спросила я, отчаянно желая, чтобы он ушел.
– Да, – резко сказал детектив.
Я медленно оставила чашку на столе и выдохнула.
– Кто же это?
Эрик Мортис смотрел на меня тяжелым, проницательным взглядом. Тем самым, который выявляет преступность в прошлом и в будущем каждого человека, представшего перед ним.
– Себастьян Эскалант, будущий герцог Торегросса.
Волна абсурдности и желания защитить человека, которого беззаветно любит мое разбитое сердце, захлестнула с головой.
– Вы ошибаетесь! – дерзко вскинув подбородок, выдала я.
– Не имею такой привычки.
– Каждый человек имеет право на ошибку. И никто тому не исключение, – твердо парировала я, не опуская глаз.
– Зоя, – строго начал он, позволяя мне пожалеть о предложении, обращаться ко мне по имени. – Я понимаю, что такой мужчина как Себастьян Эскалант, способен вызвать чрезвычайно сильную привязанность. Он покоряет весьма искушенных женщин, что уж говорить о молодых девушках, как вы.
О, черт! Он видит меня насквозь?!
Мои щеки запылали огнем стыда.
– Я знаю, что вы очень умная и проницательная девушка, – продолжал тот. – Поэтому пришел сюда, чтобы достучатся до вашего разума.
– Мой разум уже просчитал ту информацию, которую вы хотите мне дать, – противилась я. – Себастьян Эскалант – единственный человек, кроме настоящего убийцы, который имеет выгоду от моей смерти. Я знаю это и принимаю. Точно также как и то, что он – это уникальный пример благородства и чести в нашем современном мире.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Детектив сочувственно улыбнулся и вздохнул.
– А не этот ли пример благородства хотел вас изнасиловать в прошлую среду? – вопреки улыбке холодно спросил детектив.
Я съежилась, словно улитка, наивно желающая спрятаться в свою разбитую раковину.
– Это личное, детектив, – выдохнула я.
– Ваша жизнь уже давно утратила право на «личное», графиня. До поимки преступника, разумеется.
Я встретилась взглядом с черствым человеком, который явно намерен убедить в своей правоте.
– Уверен, что вы уже и сами понимаете достоверность фактов, не так ли? – чуть насмехаясь, спросил он. – Разве вас не удивляет многогранность его нрава, графиня? Разве его поступки не повергают вас в шок? Не устрашает его расчетливость в достижение поставленных задач? Его решения и действия совершенные с жестокостью и невероятной стойкостью?
Мой разум лихорадочно принялся воскрешать слова Себастьяна. Память будто автоответчик воспроизводила его слова снова и снова.
– Нет, – прошептала я, но взгляд отвела.
– И кому вы сейчас отвечаете, графиня? – насмешливо спросил он, встав на ноги. – Кого пытаетесь убедить? Разве меня?
Напряжение мрачной силой сковало внутренности. Я поднялась со своего место, ибо так чувствовала себя уверенней. Он тоже поднялся на ноги.
– Зачем вы пришли?
– Я уже сказал. Хочу достучаться до вашего разума. Пока не официально.
Нахмурив брови, я ждала, когда он прервет свою драматическую паузу и продолжит.
– Я хочу получить от вас прямое обвинение в сторону наследника семьи Эскалант.
Мой подбородок на миллиметр дернулся выше, а твердость в голосе зазвучала решительней:
– Напрасно тратите время, детектив.
Мортис усмехнулся:
– Я поделюсь с вами кое-чем, графиня.
Он достал из внутреннего кармана пиджака предмет, похожий на карту памяти.
– Здесь то, что заставит вас задуматься.
Детектив протянул мне флешку, но я не шевелилась. Это словно предательство, которое я совершу, коснувшись этого предмета. Он упрямо ждал несколько секунд и положил карту на столик рядом с недопитым кофе. Потом выпрямился и шагнул в сторону выхода.
– Не игнорируйте свои сомнения, Зоя, – помедлив, посоветовал он, и я обратила к нему взор. – Иногда, они спасают жизни. Уж я-то знаю.
Дверь закрылась за детективом. Наступила тишина. Но только в комнате. В моей голове звучали его слова, вперемешку с репликами Себастьяна.
«Хочешь избавиться от меня? Теперь это взаимно!..»
Нет!
Я слишком много потеряла в своей жизни. Родителей, родных и приемных, родину – настоящую и фальшивую, дом, друзей, себя... Я живу только любовью. Но если эта любовь к убийце, то жизнь потерять мне уже не страшно.
Я вошел в придорожный бар на выезде из города и в нос ударил затхлый запах дешевого спиртного, дерьмового женского парфюма и нечищеных зубов. Громкая музыка и шум голосов оглушили меня, пока я пробирался сквозь толпу к барной стойке. Я привлекал взгляды местных своим костюмом и лицом. Разумеется, сейчас я почти на всех новостных порталах светских хроник. Хотя, разве эти байкеры и фермеры смотрят такие новости? Сомневаюсь. Скорее я притягивал их внимание своим дорогим мобильным, который небрежно держал в руке и толстым кошельком, когда расплачивался за купленное пойло, явно не имевшее ничего общего с тем названием, которое гордо провозгласил бармен.
Я сделал глоток и скривился. Такого бурбона я еще не пил.
Бр-р-р, жуть!
Поставив пустую стопку на стол, я сложил руки и кивнул бармены, чтобы тот повторил.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Зачем?
Хочу забыть. Ее глаза-океаны. Ее голос и акцент. Ее имя и картины. Хочу забыть девушку, которую чуть не изнасиловал.
Мои тяжкие мысли прервал телефонный звонок. Я ответил не глядя.
