– Себ, ты где? – голос Сезара звучал обеспокоено.
– Не знаю.
Я опрокинул в глотку еще одну порцию вонючего и противного напитка.
– Но судя по запаху и выпивке – в самой настоящей заднице этого чертового мира.
– Э-э-э…не совсем понял?
Я подал знак о добавке удивленному бармену.
– Чего хотел, Сезар? – раздраженно спросил я.
– Да напомнить, вообще-то, – чуть обиженно ответил тот. – Завтра у нас очень важные переговоры с японской компанией…
– И?
– Без тебя эта встреча не состоится.
– И?
– А ты вторую неделю не появляешься в офисе…
– У меня отпуск, Сезар. Решай все сам.
– Себ, без твоей подписи японцы…
– Пошли их. От меня и моей подписи.
Я отключил звонок и скривился, снова проглотив мерзкую выпивку. Эта гадость с жутким привкусом металла как выяснилось, была очень крепкой и через пару минут, я оказался готов совершить то, зачем сюда пришел.
Итак, моя первая в жизни пьяная драка в грязном баре. Поехали?
Я схватил пустую стопку и запустил ею в бармена. Тот ловко увернулся и оглянулся на разбитое стекло за своей спиной, а после взглядом дал понять, что меня ждет расправа. Но он чертовски ошибался. Ведь на самом деле, это я ее ждал.
Глава 38
Все любят Рождество
Дождь словно чувствовал меня и мою новую жизнь. Он оплакивал любовь и смывал праздничное настроение с лиц окружающих. Гирлянды, которые украшали витрины магазинов и дома сверкали огнями, но не насыщали духом праздника. Или это только меня?..
Я так и не решилась посмотреть данные с той флешки. Не смогла. В какой-то миг я впустила в душу страх, но не собственной смерти. Я боялась узнать правду. Вернее страшилась, что когда та откроется, то в тот же миг меня убьет без оружия.
В камине весело трещал огонь. Я сидела на диванчике в уютной гостиной дворца герцогов Торегросса, приняв приглашения на Рождественский ужин. Рядом расположились Ньевес и Латти, которая наблюдала, как ее сын мирно спал на моих руках. Виктор с отцом и Гаспаром удались в кабинет, смотреть данные с карты-памяти, которую я им передала. Теперь, они активно готовили ответный удар. Слишком долго мы отступали. Пришло время для нашего хода.
– Мари, звала тебя в гости, – мягкий голос Латти нарушил молчание.
Я оторвала взгляд от спящего ангела и встретилась глазами с его мамой.
– Ты знаешь, почему я не могу ее навещать, – вздохнула я. – По той же причине и к вам я долго отказывалась приезжать.
– Зоя, – позвала меня Ньевес. – Причин для беспокойства нет. Пока ты жена моего сына, мерзавец ничего…
– Так! – чересчур жизнерадостно перебила ее невестка. – Напоминаю, сегодня Рождество. Это волшебный, сказочный праздник, который, к тому же, предвестник нового года и новой жизни! Не будем же портить настроение подобной темой разговора. Договорились?
– Моя невестка как всегда мастер дипломатии! – раздался ироничный голос Себастьяна, и все взгляды устремились в сторону дверного проема.
Будущий герцог не спеша продвигался вглубь комнаты.
Мои глаза с трудом улавливали в этом человеке знакомые черты. Всколоченные темные волосы, исхудавшее лицо с ссадинами на смуглой коже. Расстегнутая на пару верхних пуговиц черная рубашка и такого же цвета брюки в сочетании с серым пальто – оставались единственными элементами стиля прежнего Себастьяна. Но теперь они сидели на нем так, будто он у кого-то их одолжил. Взгляд… Нет, он совсем не тот. Холодный, горящий безумным огнем и потерянностью. Я задрожала, когда он скользнул им по мне, словно обдал волной горечи и обвинения.
– О, Себастьян! Как же мы рады, что ты приехал! – поднялась к нему мать и обняла.
Однако ее объятия оказались невзаимными. Руки Себастьяна так и остались в карманах пальто и герцогине, с явным чувством отверженности, пришлось отстраниться от сына. Хотя, разве она не привыкла к такому отношению?
– Что с твоим лицом? – хмурилась Латти, изучая Себастьяна.
– Следы новой жизни, – бросил он и посмотрел на малыша на моих руках. – Тебе идет.
Мое сердце дрогнуло, а дыхание сбилось. Я так и не смогла отвести от него глаз. Мне идет материнство? Отчаянно захотелось попросить его доказать мне это.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Господи, я так его люблю!
Память упрямо доставала картинки с нашей последней встречи. Я слышала его слова, чувствовала грубые пальцы и тяжелые выдохи…
Я тряхнула головой, желая прогнать эти ведения и страх, что сковывал меня медленно, но уверенно.
– Я на минуту заехал, – деловито говорил тем временем Себастьян, глядя на Злату. – Мне нужен Виктор.
– Он в кабинете с вашим отцом и Гаспаром… – чуть замявшись, ответила та.
Но когда он кивнул и развернулся, намереваясь уйти, то перегородила ему путь:
– Но тебе к ним сейчас нельзя. Прости.
Напряжение вмиг наполнило комнату, словно вытеснив весь кислород. Я также поднялась на ноги и передала своего крестника Ньевес.
– Уйди с моего пути, Злата! – угрожающе-тихим голосом произнес Себастьян.
– Это необходимая мера, сын! – встряла его мать, пока они с невесткой пожирали друг друга глазами, молчаливо меряясь силой характеров. – Они обсуждают некоторую информацию, знание которой может тебе навредить.
Я увидела, как челюсти Себастьяна сжались. Он вздохнул и приподнял плечи. Я замерла от этого волнующего жеста и боролась с невыносимым желанием подойти и обнять его. Но я осталась на месте. Так будет лучше. Для всех. Нужно лишь потерпеть.
– Я понял, – процедил он сквозь зубы и, обходя Латти, не оборачиваясь, бросил. – Счастливых праздников, родственники!
Я смотрела, как он решительно шел к выходу. Злата перехватила мой взгляд. Она позволила мне понять, насколько сильно чувствует вину за боль, причиненную Себастьяну.
Не понимая, что делаю, я сорвалась с места и побежала за своим… мужем.
– Себастьян! – позвала я.
Он замер, взявшись за ручку входной двери. Его спина напряглась, а голова дернулась на звук моего голоса.
– Не уходи… Пожалуйста! – тихо умоляла я, чувствуя, что могу разрыдаться.
Эскалант не оборачивался. Лишь позволял видеть его профиль и опущенный взгляд под густыми пушистыми ресницами. А я так хотела увидеть его глаза – теплый медовый взор с прожилками шоколадных линий.
– Зачем? – спросил его голос, который позволял любить свое звучание.
Я судорожно выдохнула и сжала кулаки:
– Здесь твоя семья, Себастьян. Сегодня Рождество и ты должен быть в кругу своих близких.
Он отпустил ручку двери и медленно обернулся.
Я дрожала от силы его темного взгляда, в котором отражались новые, незнакомые и неразгаданные мной чувства. Он сожалел? Обвинял? Страдал? Или все разом?
– Если ты хочешь, я уйду, – грустно продолжила я. – Только не отказывайся от них из-за меня.
– Мне очень жаль, что ты осиротела, Зоя. Дважды, – прозвучали его холодные и тихие слова. – Я понимаю, как сейчас ты ценишь то, чем я пренебрегаю.
Я облизала пересохшие губы, ощущая, как на меня переходит напряжение, исходящее от него.
– И мне жаль, – продолжал Себастьян. – Что я вижу страх в твоих глазах. Ты боишься меня и не так как раньше. Ты боишься того чудовища, которое поселилось во мне и едва тебя не изнасиловало.
Я замерла. Совсем иначе, когда слышишь эти слова от него.
– Себастьян…
– Ну что, таким ты хотела меня видеть? – голос-рык был далек от аристократической интонации, с которой обычно он говорил.
Опять вина переложена на меня.
– Нет, Себастьян.
– Хватит менять меня, Зоя и… попробуй простить. Когда-нибудь.
Эскалант развернулся и вышел, оставив меня смотреть на закрывшуюся за ним дверь.
Алкоголь туманил разум и заглушал приступы раскаяния. Я никогда раньше не думал, что буду наслаждаться этим. Никогда не предполагал, что буду давить на педаль газа, вылетая на ночную трассу после выпитых нескольких бутылок бурбона.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я откинул голову на подголовник сидения, глядя как фонари, на секунду ослепив меня, остались позади. Снова, снова и снова…
