Чем чёрт не шутит, подумал Марк и, подсвечивая телефоном, скопировал номера в адресную книжку. А затем вызвал первый из них.
Не отвечали долго. Наконец гудки прекратились, и заспанный мужской голос с узна-ваемой родственной картавинкой пробурчал:
– Абашьянц у аппарата.
– Шалом, – поздоровался Марк и спросил: – Могу я поговорить с Игорем Годовым?
– Нет, он сейчас репетирует. Но вы можете пока поговорить с Вольфгангом Амадеем Моцартом, – сообщил Абашьянц. – Позвать?
– Смешная шутка, – сказал Марк.
– Какая, на хрен, шутка! Вы что, спятили, землячок? Вы вообще на часы смотрели?
– Смотрел буквально только что. Да вот беда, у меня там луизианское время.
– О, мой Б-г! – простонал Абашьянц. – Кто вы, таинственный луизианский незнако-мец? И какое у вас дело к Годову?
– Моя фамилия Фишер. Игорь Годов мой добрый друг. Я хочу с ним встретиться. Вполне законное желание, не находите?
– Послушайте, Фишер. Скажите прямо, вы сумасшедший? Какие могут быть друзья у мертвеца? Либо немедленно говорите, что вам нужно, либо я кладу трубку.
– Нет, это вы меня послушайте, Абашьянц! – рассердился Марк. – Сказки о мертве-цах рассказывайте фанатам. А я взрослый человек и лично знаю Игоря. Мы на днях пили с ним водку в гримёрке «Точки». И уж поверьте, он не мертвее нас с вами!
– А, вон вы кто… – протянул Абашьянц. – Помню, помню. Насосались вы тогда знатно. – Он хихикнул. – Годов был в восторге. С ним мало кто общается так накоротке, а тут такой подарок. Вы где сейчас находитесь? В Императрицыне?
– Да, – сказал Марк.
– Таки плохо, – сказал Абашьянц, всё более педалируя местечковый говор. – Наша команда сейчас в Старой Кошме. Это, если я правильно помню, километров двести от Императрицына. Страшная дыра. Триста тысяч населения – и заводы, заводы, заводы. Триста тысяч пролетариев, их жён и детей! Вы можете себе представить этот кошмар ин-теллигентного еврея? – Абашьянц разрезвился не на шутку. – Ну и что вы себе думаете? Годов решил дать здесь несколько гастролей! У него, видите ли, связаны с этим городиш-ком воспоминания юношества. Станочником когда-то работал. Первое выступление зав-тра, последнее через четыре дня. Подъезжайте, милости прошу. Гостиница «Постоялый двор». Ждать?
– Нет, – сказал Марк. – Ну, то есть я, может, и приеду, только не сейчас.
– Жаль, – жизнерадостно воскликнул Абашьянц. – Для нуждающихся здесь имеется кошерная кухня! Что странно в этом царстве люмпенов.
Дать отповедь паяцу Марк не успел. Телефон противно запищал, несколько раз миг-нул и погас. Села батарея. Фишер раздраженно бросил его в портфель. Что-то брякнуло. Запустив руку внутрь, Марк нашарил баночку с антидепрессантом, презентованную ма-ленькой дрянью Зариной. Он выудил баночку из портфеля, открутил крышку, вытряхнул на ладонь пару пилюль и с отвращением закинул их в рот.
Впереди мелькнул огонёк такси. Фишер поднял руку.
* * *
Мисс Голдэнтач встретила его возле калитки. Похоже, ждала она давно – с обвисше-го зонта бежали струйки воды. Поднятию настроения это, разумеется, не способствовало.
– Опять пьянствовали, – скорее утвердительно, чем вопросительно сказала она.
Возражать было бессмысленно. Транквилизатор оказался на редкость сильным. Го-лова Марка напоминала сейчас воздушный шарик, ноги заплетались.
– Какие у вас доказательства? – тем не менее, спросил он агрессивно. Сразу выясни-лось, что язык заплетается тоже.
– Доказательства написаны на вашем лице. Иисусе, какой позор! Отправляйтесь не-медленно спать.
– Мэм, я благодарен за то, что вы взяли на себя роль моей няньки, – проговорил Марк, изо всех сил борясь с предательским поведением языка. – Но, к сожалению, не на-столько состоятелен, чтоб оплачивать эти услуги. Поэтому я не желаю в дальнейшем слышать столь категоричные указания. – Он передохнул и добавил: – Когда речь идёт не о задании мистера Джи.
Сильвия прищурилась и вдруг совершенно неожиданно усмехнулась.
– Хорошо.
Марк победоносно задрал подбородок и пошлёпал по лужам в дом.
Пред телевизором расположился Декстер. На экране, завывая, мчались болиды «Формулы-1», соревнуясь в стремлении первыми вылететь за ограждение и, кувыркаясь, превратиться в груду обломков. Желательно в гуще зрителей.
– Салют, Декс! – бросил Фишер.
– Добрый вечер, Марк, – встрепенулся тот. Кажется, перед этим он дремал.
– А где наши бравые «бычки»?
– Представляешь, они нагрузились пивом до самых бровей и устроили свару. Орали так, будто через минуту начнут убивать друг друга. А когда Сильвия приказала им уби-раться домой, захохотали и ушли в обнимку. Нет, не понимаю я этих russkis. Порой мне кажется, что они ещё хуже арабов.
– Это ты погорячился.
– Так я и говорю: порой. А иногда – что они чем-то напоминают нас!
– Русский и янки – братья навек, – со смешком сказал Марк по-русски. – Крепнет единство народов и рас. Сталин и Рузвельт слушают нас!
– Что? – не понял Декс. – Какие-то стихи про Сталина и Рузвельта? Надеюсь, они не оскорбительны для нашего президента?
– О, ничуть. Скорей наоборот. Спокойной ночи.
Марк прошёл в свою комнату и заперся изнутри. Разулся и разделся, натянул пижаму и сухие носки. Влажную одежду развесил на стульях и спинках кровати, в мокасины на-толкал скомканных русских газет. Их регулярно покупала домработница, а Марк време-нами просматривал последние страницы в поисках гороскопов (которым не верил) и анек-дотов (которые редко были смешными).
На одной из страниц мелькнула знакомая фамилия – Хайдаров. Марк расправил га-зетный лист. Статья о муже Дарьи Вольф была большая, скучная и наверняка заказная. В ней много говорилось о том, какой Хайдаров щедрый человек, как финансирует детские спортивные секции и театральную труппу инвалидов по слуху. О том, что на его предпри-ятиях строго соблюдаются социальные гарантии, причём даже в отношении мигрантов из стран ближнего зарубежья. Как отважно он берётся «поднимать из руин» самые запущен-ные заводы, после чего они «точно по волшебству» становятся рентабельными и конку-рентоспособными. «…Главной гордостью промышленника Хайдарова, – писал журналист, – по праву считается Старокошминский завод среднего и специального машиностроения. В прежние времена СКЗСиСМ работал на «оборонку». Затем конверсия превратила его в настоящего мертвеца – с торчащими «рёбрами» козловых кранов и обращёнными в небо медленно разрушающимися «конечностями» труб. И лишь когда за дело взялся герой на-шей статьи…» И так далее. Лесть и сводящий скулы официоз. Впрочем, заказчик, навер-ное, был ею доволен. Внешность господина Хайдарова могла служить эталоном для изо-бражения восточного тирана – а они, как известно, любят льстецов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
