В том, что изумрудные сопротивлялись, я не сомневалась. Окровавленные тела до сих пор перед моими глазами и развидеть их уже не получится.
- Ты же рисковал жизнью!
- Поверь, родная, в тот момент жизнью рисковали все, кто вставал на моем пути. Тюремщики оказались сообразительными, открыли камеру и смылись с глаз. Но тогда я понял, что уничтожить Д'Острафа сразу не получится.
Закончив с корсетом, Рейнхарт взялся за щетку и бережно коснулся моих волос. Завораживающее зрелище - обнаженный мужчина делает тебе прическу. От его ладоней повеяло жаром и волосы постепенно высыхали.
- Потом я нашел тебя, а дальше...
- Дальше было заклинание глубокого сна! - сказала с укоризной.
- Не без этого, - ничуть не смутился владыка. - Но некоторые события тебе знать не обязательно. Главное, твоя мама и подруга в безопасности.
И вскоре я в этом убедилась. Меня пустили в комнату, когда маму уже заперли в клетке. Жозефина сразу бросилась ко мне с извинениями, но мне не в чем ее винить. Я обняла подругу и заверила, что мы поговорим позже, потому что не могла отвести взгляда от женщины за решеткой. Она сидела на табуретке в камере и смотрела на меня безжизненными глазами, что-то бурчала себе под нос и раскачивалась взад-вперед. Бледная и худая настолько, что больше напоминала скелет. Платье висело на ней как на вешалке, волосы торчали в разные стороны, а руки были покрыты синяками.
- Мама, - голос сломался, а сердце сразу поняло - это она.
Женщина вздрогнула и замерла, а в следующий миг раздался визг и всех, кроме меня, разметало по комнате. Зачарованная клетка не выдержала сильнейшей ментальной атаки, не помогли даже блокираторы.
Я не шелохнулась, вовремя выставив перед собой ментальный щит. Какая-то часть меня за мгновние до атаки поняла, что она случится.
- Откройте клетку.
- Ариана, это небезопасно, - произнесла Жози. - Она связана с моим отцом, и обезумела. Она навредит тебе.
Ментальная атака повторилась, но на этот раз я успела укрыть щитом всех.
- Она напугана. Думает, мы причиним ей боль. Рейнхарт!
- Милая, я не могу рисковать тобой.
- Пожалуйста, - протянула умоляюще, но владыка драконов был непреклонен.
- Это опасно, Ариана.
- Пожалуйста, открой клетку, - прошептала сквозь слезы, укрывая всех от третьей атаки.
Мать вскочила на ноги и, несмотря на худощавость, проявила недюжую силу. Она вцепилась в прутья, вспыхнувшие ледяной магией и, несмотря на боль, остервенело дергала их, обжигая ладони до крови.
- Откройте эту долбанную клетку!!! - закричала, сама хватаясь за прутья, и обжигаясь защитной магией. Смотреть на ее страдания - невыносимо!
Ариана
Зазвенели ключи, щелкнул замок, и дверца, поскрипывая, отошла в сторону. Мама затихла, глядя на нас безумными глазами.
- Прошу, оставьте нас наедине.
Все вышли, да что там - сбежали! Но Рейнхарт даже не шелохнулся. Обняв мое лицо ладонями, он произнес:
- Я люблю тебя, и доверяю тебе. Но не оставлю одну, даже не проси. Я не повторю ошибки прошлого, Ариана. К тому же...
Он поднял браслет и, словно в напоминание, вспыхнула едва различимым голубым сиянием магическая цепь.
- Тогда постой здесь и не вмешивайся, хорошо?
Дракон кивнул и занял кресло возле окна. Я не обманывалась его расслабленной позой. В любой момент он играючи сорвется с места, чтобы защитить меня, и мысль об этом придавала уверенности.
Я обошла клетку и остановилась у открытой двери. Мама, как загнанная в угол мышь, смотрела на меня затравленно и со злобой. На ее груди сверкал изумрудный медальон, похожий на тот, что висел на моей груди, только без бриллиантового ободка.
- Что с ней стало? - я стояла и старалась не шевелиться, позволяя маме привыкнуть к моему присутствию, показывая, что я не враг и не обижу ее.
- Когда дракон привязывает к себе женщину через сердце, он связывает ее волю, ломает ее сознание, особенно, если женщина изначально возражала. Желание служить своему господину, быть с ним, продолжить его род становится непреодолимым, превращается в навязчивую идею, смысл жизни. То, что ты видишь, случается с женщинами, от которых отказался дракон, привязавший ее к себе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я смотрела на маму с ужасом, понимая, что умею ненавидеть. Какой участи я желала арду Д'Острафу - не передать словами.
- И я могла стать такой же? - прошептала с ужасом.
- Я бы этого не допустил, - уверенно произнес Рейн.
Мама ходила в клетке из угла в угол и смотрела на меня побитой собакой. Мне хотелось кинуться к ней и сжать в объятиях, но я понимала - рано. Смотрела на нее, роняла безмолвные слезы и ждала, пока она привыкнет.
Как я могла поверить, что та женщина - моя мать? Холодная, жестокая, ненастоящая. Я успокоилась, наверное, и сама хотела верить, что моя мама не страдала все эти годы, а сделала выбор и нашла любимого, как я. Идиотка...
- Прости меня, - проговорила сквозь слезы.
Женщина удивленно склонила голову на бок и чуть подалась вперед.
- Мамочка, я так виновата, - всхлипнула, падая на колени и в отчаянии протягивая вперед руку.
Она смотрела на меня с недоверием. Подходила на шаг, и тут же испуганно отбегала на два.
- Я должна была искать тебя. Сердце должно было почувствовать, что ты в беде... Сколько же выпало на твою долю, - я смотрела на ее израненные руки и худое лицо, и внутри все переворачивалось. - Она хотя бы ест?
- Мы предлагали, но она отказывается от еды. Жозефина провела с ней какое-то время и смогла успокоить, но Салида не доверяет нам. Никому не доверяет, только немного твоей подруге.
- Мама, здесь тебя никто не обидит.
Она со смесью злобы и недоверия посмотрела на мой кулон, коснулась своего и взвыла раненой волчицей.
- Ари, - насторожился Рейн, хватаясь за подлокотники. - Она сейчас не контролирует себя.
- Она тоскует по нему? - догадалась, глядя на нее с ужасом. - Как от этого избавиться?
- Это не подконтрольно человеческому разуму. Драконы нечасто отказываются от женщин, которых к себе привязали. А те, от которых отказались - умирают, сходя с ума от тоски и одиночества. Это жестоко, - осуждающе произнес Рейнхарт. - Хуже всего, я даже не могу стереть Д'Острафа в порошок, она погибнет вместе с парой!
При упоминании Вайцека мама переполошилась. Заметалась по клетке, кинулась на меня, но будто ударилась в невидимую стену и отбежала назад.
- Пусть принесут еду, я хочу попробовать.
Ведь получилось же у меня достучаться до человеческой сущности дракончика в яйце. Получилось вытянуть дракона из Евы, неужели я оставлю собственную маму, даже не попытавшись?
Принесли картофель и мясо, я и сама проголодалась, поэтому первой показала маме пример. Стол накрыли возле клетки, она могла свободно подойти к столу и взять еду, но только облизнула пересохшие губы, жадно глядя на стол, но не подошла.
Это какой-то ужас, но... ей же нужно покушать!
Я подняла ладони, показывая, что не причиню ей вред, взяла тарелку и вошла в клетку. Двигалась плавно, осторожно, держа руки перед собой.
- Мамочка, я не причиню тебе вреда. Я люблю тебя, и всегда любила. Понимаю, это странно, учитывая, что мы друг друга не знаем, но ты носила меня под сердцем. Мы связаны кровью. Эта связь выше человеческого разума, ты ведь тоже чувствуешь?
По щекам скатились слезы. Мамины глаза тоже блестели, и она облизывала губы, глядя на тарелку в моих руках.
- Покушай, пожалуйста. Ты такая худая...
Я протянула тарелку, мама отпрянула.
- Не бойся.
Подхватила из ее тарелки картофелину и отправила в рот. Может, она боится, что ее отравят? Изумрудные это любят. А еще они могли использовать мой образ так же, как использовали ту женщину, выдавая ее за мою мать.
- Если ты думаешь, что все - очередная постановка, то ты не права. Одна ведьма Борхес сказала мне, что слушать нужно только свое сердце. Оно не обманет. Ты ведь чувствуешь нашу связь, не отрицай? Я настоящая. Я - Ариана, твоя дочь.
