тебя? Угрожает?
-— Нет.
-— Это как-то связано с рисунком на твоем бедре?
Ее глаза расширились до неузнаваемости, а полуоткрытый рот, так и не издал ни единого слова.
-— Цепи, которые они держат постоянно при себе, в точности напоминают рисунок на твоем теле, -— я неловко поежился, вспоминая первую встречу, -— И, я более чем уверен, что в продолжении рисунка, которое скрывало… — я покосился на ее красное от возмущения лицо, -— Которое скрывало твое белье, такой же артефакт или предмет.
Не сказать, что я чествовал в ее лице какую-то панику, но она, определенно, была как не в своей тарелке.
-— Кто еще знает, что ты видел этот рисунок?
-— Никто.
-— Вот и забудь про него.
Я улыбнулся.
-— Прости, но не могу. Мне нужно знать, что он обозначает, либо, -— я решился на откровенный понт, -— Либо, я пойду в библиотеку и буду искать этот символ. Как думаешь, много будет вопросов у библиотекаря, когда он или она узнает, что именно я ищу? А этот человек, явно доложит о моем интересе вышестоящему руководству. Ведь, судя по всему, с этой меткой что-то не так, раз ты ее яростно скрываешь.
-— Много ли ты понимаешь во всем этом…
Моя рука, коснулась ее руки, которая сжимала чашку.
-— Ты можешь довериться мне. Я могу помочь. Все-таки, я обязан делать это.
-— Ты умеешь хранить секреты?
Улыбнувшись, я ответил:
-— Я — могила. Смекаешь?
Я добился своей цели. Смог поддаться искушению, которое так тяготило ее — держать в себе секрет, который так сильно просится выйти наружу. Чтобы им поделились, посочувствовали, помогли. И возможно — действительно спасли.
Сейчас, у нее враг только один — она сама. А я тот — кто сможет ей помочь. Хочу я этого, или нет.
Елизавета, в руке которой отчетливо ясно тряслась чашка, кое-как вернула ее на блюдце, закрыла глаза, выдохнула, и начала свою историю.
Эпизод 22
-— Я — жнец, -— очень тихо сказала Елизавета, -— об этом никто не знает, кроме матери.
С недоумением на лице я посмотрел на принцессу.
«И? Мне это что-то должно было сказать?»
-— А отец не, не в курсе?
-— Узнает — убьет. И не посмотрит на то, что я его родная дочь.
-— Странные у вас законы, -— пробормотал я, -— Только все равно, мне твое «название» ни о чем не говорит.
Она отхлебнула из чашки, и начала рассказ о своем проклятье.
Жнецы — санитары мира, редкость, на самом деле. Имеют очень внушительную силу, но могут ею воспользоваться только в случае смертельной опасности и то, если печать-метка, захочет, и в случае, если баланс нарушен.
Сила постоянно находится в спящем состоянии, и никак себя не проявляет, и только, если, рядом появляется сила — которая сулит уничтожением, или сильным перевесом между живым и мертвым миром, она просыпается.
Вызвать ее просто так — не получится.
-— И? В этом разве проблема? — в ее рассказе я видел только плюсы, -— Ну, появится рядом какой-нибудь демон, который будет крушить все вокруг, ну, проснется в тебе эта сила, уничтожишь ты его. Чего бояться-то?
Ее недовольная моська говорила только одно — молчи и слушай.
Все жнецы — долгожители. То бишь, они вполне себе могут существовать долгие века, пока их ресурс, этой самой сверх силы — не истощится. Само слово жнец — вызывает панику у любого политика, ибо наличие такого воина — может в корне изменить войну.
По пакту, заключенному по всей Европе, жнецы— вне закона, как и некроманты, как демоны, и еще несколько названий я просто не понял.
-— То есть, отец не захочет воспользоваться твоей силой, если прознает, кто ты?
-— Леша, -— она протяжно выдохнула, и потянулась маленькому чайничку, который, был каким-то бесконечным.
Уже не первую чашку она опрокинула в себя, а чай-то не кончался!
-— Ты думаешь, когда страны воюют между собой, они не используют всякие козыри и уловки?
-— Теперь, понял, -— я хлопнул себя полбу, -— На войне, ты будешь бомбой замедленного действия, и может уничтожить как врага, так и своих. Я так понимаю, сила не контролируется?
-— Нет. Я могу, остановиться, конечно, но для этого…
-— Нужно иметь какой-то рычаг? Стоп-слово? Заклинание?
-— Существо. У которого есть предмет метки жнеца.
Я немного не понял.
-— Ну… Это оружие или что?
-— Это окончание моей метки. Ты же, не мог увидеть, какая бижутерия была на цепи?
-— Не-а.
-— Серп. Если найдется во всем мире человек, имеющий метку серпа, такую же, как у меня, он сможет меня останавливать.
-— Ну, это же решение проблемы? Разве трудно найти? Объявление… — и тут я понял. — Дурак, -— недовольно ударил кулаком, -— Фиг ты такого найдешь, даже если будешь знать род и герб. Никто не захочет следовать за тобой, быть в постоянной опасности и положить свою голову под плаху рядом с тобой.
-— Именно… — в ее глазах появились слезы. — Такой человек есть, возможно, но мне он не поможет. Когда я нахожусь в состоянии жатвы, мне плевать, кто рядом, кого можно спасти. Меня интересует только моя цель. И как бы я ни старалась уйти из боя, у меня ничего не выйдет. Сила, в таком случае, сама захватит контроль. И будет еще хуже.
-— А такое было?
-— Было. В детстве. Поэтому, мама и знает.
-— Какой-нибудь демон?
-— Да…
На языке вертелось очень много вопросов, но выбрал я только один.
-— Теперь, я понимаю, почему ты захотел дуэль. Думала, выиграть и убить?
-— Нет же… Желание…
-— Понятно.
Желание — ультиматум. В случае победы, я бы просто никому не мог рассказать о метке, и тем самым, был бы вторым человеком, знающим ее секрет.
-— А почему назвала меня мертвым?
Она слабо улыбнулась, и уткнулась носом в дымящуюся чашку, долго отмалчиваясь. И все же, я повторил свой вопрос еще раз.
-— Метку может увидеть и простой маг или обычный человек, только он не поймет, что это цепь. Подвязка, шрам, веревочка, да что угодно, но только не метка. А вот именно значение, -— она вопросительно уставилась на меня и кивнула на чайник.
-— Давай. Мне нравится чай.
Она тщательно, аккуратненько, наливала мне чашку, которая своим дымком передавала чудесный запах сотни
