– Ну и пусть! – закричала Мэри-Ли, но тут же взяла себя в руки. – Я, кстати, не собираюсь ей мстить. Это будет... Не знаю, как тебе объяснить... В общем, читателям будет интересно узнать о ней правду. А кто расскажет о Мариетте лучше, чем родная дочь?
– Вот именно: ты смотришь на нее как дочь, а не как биограф. Мэри-Ли, ты играешь с огнем, – убеждала Александра. – Ты же понимаешь: она тебя в порошок сотрет.
– Хуже уже не будет, Александра. Я напишу все как есть, черным по белому, и не вздумай меня отговаривать. Эта книга стала для меня делом всей жизни, пусть даже из-за нее я вылечу из Вассара.
– Остановись, пока не поздно.
– Ни за что не остановлюсь. Я пойду на все. Ты только мне не мешай и не задавай лишних вопросов.
Через час Александра снова ушла на лекции, а Мэри-Ли отперла верхний ящик своего письменного стола и достала рукопись «Леди Кобры». Она взвесила на руке внушительную папку и сама поразилась. Уже семьсот машинописных страниц, а будет еще целых четыре главы.
Она села за машинку, вставила чистый лист и, почти не задумываясь, застучала по клавишам.
«В 1972 году отношения Мариетты с Дариусом Кеннилли окончательно испортились...»
Лету, жаркому и влажному, казалось, не будет конца. Мэри-Ли никуда не уезжала на каникулы. Она замещала ушедшего в отпуск репортера городской газеты «Покипси джорнэл». За чисто символическую плату она писала все, что требовалось: и некрологи, и объявления о помолвках. Лучшим ее материалом стал репортаж о трагической гибели подростка в горах. Мэри-Ли нашла такие проникновенные слова, что даже редактор отдела новостей, прожженный, циничный газетчик, язвительно насмехавшийся над ее скачущими запятыми, на сей раз снизошел до похвалы.
– Недурно, – заметил он. – Можно было бы даже послать на конкурс Ассоциации журналистов. Но для этого ты должна работать у нас в штате. А поскольку ты возвращаешься в свой гнилой Вассар, тебе ничего не светит.
Мэри-Ли в ответ только улыбнулась. Откуда ему было знать, что через год ее имя безо всякого конкурса прогремит по всей стране. Об этом знали только двое: Александра и литературный агент, которому Мэри-Ли отправила рукопись.
Она долго ломала голову, пока не решила, на ком из агентов остановить свой выбор. В конце концов она вспомнила имя человека, которого Мариетта поносила на чем свет стоит и объявляла «отпетым негодяем» и «скользким типом». В глазах Мэри-Ли ругань матери была лучшей рекомендацией; она написала Роберту Ленарду, а тот в ответ попросил незамедлительно выслать рукопись для ознакомления.
Прошло уже больше месяца. От Ленарда не было ни слуху ни духу. Неужели бандероль затерялась? Воображение Мэри-Ли рисовало страшные опасности, подстерегавшие ее драгоценную рукопись – целых 850 страниц, – вплоть до взрыва в грузовом отсеке самолета. Приличной копии у нее не осталось, только черновой вариант, испещренный бесчисленными пометками. Если несчастья не произойдет и рукопись будет благополучно доставлена в Нью-Йорк, то впредь нужно быть более предусмотрительной.
В понедельник, вернувшись из редакции в маленькую квартирку, которую она сняла на лето в Покипси, Мэри-Ли достала из почтового ящика открытку с типографским текстом: «Настоящим подтверждается получение вашего почтового отправления. Рукопись будет рассмотрена в установленные сроки. Благодарим за сотрудничество». Внизу стояла подпись: Роберт Ленард.
Мэри-Ли пробежала глазами открытку прямо в подъезде, не отходя от длинного ряда жестяных почтовых ящиков. Облегчение сменилось разочарованием: это было всего-навсего стандартное уведомление. Значит, ее рукопись будут рассматривать в общем потоке, как любую другую. Неужели Ленард не понял, что у него в руках готовая сенсация – выдержки из личной переписки и дневников Мариетты Уайлд? Где он еще найдет такой материал?!
Поднимаясь по лестнице, Мэри-Ли услышала, что в квартире звонит телефон. Она побежала вверх по ступенькам, на ходу доставая ключ, ворвалась в квартиру и успела схватить трубку после седьмого гудка.
– Я слушаю.
– Это Мэри-Ли Уайлд? – спросил незнакомый голос. Она чуть не упала в обморок от волнения.
– Что?.. Да...
– С вами говорит Бобби Ленард. Я всю ночь не ложился спать – просматривал вашу рукопись. Должен сказать, она на меня произвела впечатление. Я уже созвонился с издательством «Краун»; там проявили большой интерес к вашей работе.
Мэри-Ли не могла в это поверить. Может быть, ее просто разыгрывают?
– Значит, есть какая-то надежда? – слабым голосом переспросила она.
– Да, конечно, – если вы и вправду родная дочь Мариетты Уайлд и если вы согласны на проведение рекламной кампании. Скажите, вы готовы отправиться в поездку по стране, выступать по телевидению и радио, давать интервью и так далее?
Мэри-Ли до боли сжала телефонную трубку. Этого следовало ожидать. Теперь надо принимать решение.
– Что вы на это скажете? – торопил агент.
– Я... согласна на проведение рекламной кампании. Да, – прошептала Мэри-Ли. – И я на самом деле родная дочь Мариетты. К рукописи приложены фотографии.
– Не могли бы вы приехать в Нью-Йорк в ближайший четверг? Я отложу все дела, и мы обсудим рукопись постранично. А потом подпишем договор.
* * *
Впереди вырисовывалась панорама Манхэттена. Над Ист-ривер в тумане маячили железобетонные громады, башни из стекла и стали, тонкие шпили. Мэри-Ли оробела.
Она съежилась на заднем сиденье нью-йоркского такси. Ее бросало из стороны в сторону, когда самоуверенный таксист маневрировал в плотном потоке уличного движения.
Неужели это не сон?
Такси остановилось на Пятой авеню, у здания агентства. Мэри-Ли поспешно расплатилась и выскочила из машины.
В тесном вестибюле она остановилась, чтобы перевести дыхание. Ее колотила нервная дрожь. Зачем только она устроила всю эту заваруху?! Александра была права: теперь не оберешься бед. Мать от нее мокрого места не оставит. Эта затея сейчас казалась ей чудовищной ошибкой.
С утра у Мэри-Ли во рту не было ничего, кроме нескольких долек грейпфрута, но ее тошнило, словно она объелась. Она уже была готова повернуться и уйти, чтобы никогда не видеть Ленарда и не вспоминать об этой злополучной книге.
– Что с вами, миленькая? – спросила какая-то полная женщина, останавливаясь рядом. У нее была горделивая осанка и кожа цвета крепкого кофе; в руках она держала бумажный пакет.
Мэри-Ли вздрогнула. Но в глазах женщины было столько неподдельного участия, что она нашла в себе силы выдавить:
– Я... Мне... У меня назначена встреча с мистером Ленардом.
– Зачем же так паниковать? – улыбнулась женщина. – Вы попробуйте себе представить, что он стоит перед вами в одних драных носках, а из прорех пальцы торчат.
