Лера села за руль своего черного, похожего на жирного лоснящегося жука “БМВ”, открыла Эмме дверцу:
– Представляю, как обрадуется Лиза! А Петька! В лифте Лера без стеснения разглядывала свою бывшую няню и не переставала восхищаться цветом ее волос, матовостью кожи, расспрашивала, каким кремом она смазывает ее днем, а каким на ночь, как ей удалось не располнеть после родов, делала ли Эмма какие-нибудь специальные упражнения или же у нее “такая конституция”…
– Зачем тебе все это, если ты родила двоих детей и осталась стройной, как кипарис?
– Просто интересно…
Лера тоже была в черном костюме, только с белой отделкой. Высокая и голенастая, она могла бы выступать на подиумах, но карьере модели предпочла карьеру идеальной замужней женщины и матери.
– Сейчас мы устроим им сюрприз… Я открою дверь своими ключами, мы войдем в прихожую и позовем Прозорова… И ты в черном костюме, и я… Интересно, он узнает тебя в темноте или нет?
– Ты что, хочешь спрятаться?
– А почему бы и нет? Вот смеху-то будет! – Лера почти бесшумно открыла дверь, которая была заперта всего на один замок, пригласила Эмму войти вместе с ней и, спрятавшись за плащами под вешалкой, позвала капризным тоном:
– Володя, ну что же ты меня не встречаешь?! Дверь гостиной отворилась, и возник силуэт Прозорова.
– Ты уже вернулась, так быстро? – Он, сделав несколько шагов к стоящей в глубине темной прихожей Эмме, чмокнул ее в щеку и взял из ее рук пакеты. – А что это ты свет не включаешь?
– Лампочка перегорела, – ответила охрипшим от волнения голосом Эмма и почувствовала, как кровь прилила к ее щекам.
А Прозоров, узнав ее голос и подумав о том, что у него уже начались галлюцинации, вместо того, чтобы включить свет и посмотреть, кто именно находится перед ним, вдруг опустил пакеты на пол, обнял Эмму и прижал к себе.
– Как же долго ты ходила… Я чуть с ума не сошел… – Он обнимал ее, целовал ее лицо, пока не вспыхнул свет и он не увидел рядом, чуточку в стороне от него, растерянное лицо жены. Эмма же, отшатнувшись, закрыла лицо руками.
Прозоров, тотчас нарочито резко отпрянув от Эммы, замотал головой так, словно ничего не понял. Несколько минут назад он звонил в гостиницу и разговаривал с Бертой, которая на его вопрос, где Эмма, повторила, что она еще днем поехала по магазинам, но что якобы недавно позвонила и предупредила, что скоро будет дома. Самое удивительное, что и Лера тоже после обеда поехала по магазинам, и, если учесть тот факт, что его женщины довольно часто делали покупки в одних и тех же центральных магазинах, он вполне допускал мысль об их встрече. Быть может, поэтому, вместо того, чтобы сразу признаться в том, что он узнал их бывшую няню, Володя притворился, что принял Эмму за свою жену, а на самом деле просто воспользовался случаем, чтобы лишний раз обнять и поцеловать ее.
– Да, отлично вы меня разыграли… – сказал он, делая вид, что страшно растерян, и, взглядом извинившись перед Лерой, которая нахмурилась, видя, как Прозоров целует Эмму, подхватил пакеты и понес на кухню. Оттуда женщины услышали:
– Эмма, ты ли это?! Ничего себе сюрприз!
Он вернулся в прихожую и уже на правах хозяина принялся ухаживать за Эммой, принимая из ее рук плащ и помогая повесить его на вешалку.
– Представляешь, иду по Тверской и вдруг вижу – навстречу мне вышагивает красивая девушка… Ну просто вылитая Эмма! – Лера уже немного успокоилась, когда поняла, что сама виновата в том, что ей пришлось увидеть целующихся мужа и бывшую няню, и теперь старалась, чтобы тон ее голоса идеально соответствовал создавшейся ситуации и звучал как можно радостней: больше всего на свете она боялась показать Прозорову свою ревность. – Я ее почти насильно привезла к нам… Лиза! Петя! Посмотрите, кто к нам пришел!
На звук ее голоса из дальней детской выбежали уже заметно подросшие четырехлетний Петя и пятилетняя Лиза. У Эммы дрогнуло что-то внутри, когда она заметила, как изменилась ее любимица Лиза, какими длинными стали ее пепельные, наверно, в отца, мягкие и слегка вьющиеся волосы, какой осмысленный взгляд, какая фигурка… На Лизе были красные узкие джинсы и желтая маечка; коренастый и толстоватый черноволосый Петя в голубой велюровой пижаме смотрелся ну прямо-таки маленьким мужичком. Дети кинулись к своей няне и стали обнимать ее, прижимаясь к ней и повизгивая от радости.
– Ну, что я тебе говорила?! Посмотри, как они любят тебя! Володя, я сказала Эмме, что уволила предыдущую няню, давай попросим ее вернуться к нам… И хотя я вижу, что она явно не бедствует… – Лера остановилась, чувствуя, что сболтнула лишнее, но, посмотрев на Эмму, поняла, что та даже не заметила ее фразу, уже менее уверенно продолжила:
– Давай попробуем уговорить ее вернуться к нам поработать, и пусть она со своим мальчиком живет у нас… И мне полегче будет, да и дети, посмотри, как радуются…
– Я хочу няню Эмму, – ластилась к Эмме и обнимала ее за бедра гибкая и женственная Лиза.
– И я тоже хочу! – воскликнул, стараясь не отставать от сестры, Петя.
– Да разве я против, – Прозоров прекрасно справлялся со своей ролью, но, чувствуя, что слишком уж пристально смотрит на Эмму, сделал вид, что ему зачем-то нужно на кухню, извинился и ушел.
– Эмма, я уверена, что он пошел за вином… У него есть какое-то шикарное вино, он бережет его для особых торжественных случаев… Вот увидишь, сейчас он накроет на стол и пригласит нас выпить за встречу… А если ты знаешь Прозорова, он терпеть не может гостей и всякие там застолья… Но ведь ты была почти членом нашей семьи…
* * *
После ужина, во время которого они действительно распили бутылку красного французского вина, Эмма засобиралась “домой”. Понятное дело, теперь, когда она находилась на глазах Прозорова, ей и некуда было особенно спешить. Она соскучилась по Сереже и, перезвонив около десяти часов вечера Берте, долго расспрашивала ее, как прошел обед, как себя чувствует Сережа, не капризничает ли… Она знала, что во время ее телефонного разговора Прозоров слушает каждое ее слово и, быть может, жалеет о том, что не сумеет сейчас бросить Леру с детьми и поехать с Эммой в гостиницу. Единственное, что он может сейчас себе позволить, это проводить ее на машине до гостиницы и договориться с ней о следующей встрече.
– Володя, будь другом, оставь нас… – вдруг попросила Лера мужа, и оба – Эмма и Прозоров – после ее слов почувствовали себя несколько неуютно. – Поди, почитай детям сказку, а то они слишком возбуждены и не скоро уснут… Мне надо посекретничать с Эммой…
Володя ушел, а Лера, притворив за ним дверь кухни, села напротив Эммы и взяла ее за руку. Эмма заметила, что уж больно часто в ее жизни кто-то берет ее за руку, словно без этого жеста произнесенные слова потеряют какую-то часть своей значимости.
– Эмма, я хотела поговорить с тобой о наших, женских, делах… И Прозорову вовсе необязательно знать об этом…
– Если ты опять собираешься завести речь о твоем предложении переехать к вам, то я почти согласна… – Эмма, при молчаливом одобрении Прозорова, решила сделать вид, что почти готова снова поработать у них няней. В любом случае отказаться никогда не поздно и причин этому можно будет найти более чем достаточно.
– Нет, я вовсе не об этом… Скажи мне, положа руку на сердце, у тебя есть мужчина?
Эмма почувствовала, как кровь предательски прилила к щекам и запульсировала где-то в ушах, отдаваясь болью в затылке. “Неужели она о чем-то догадывается? Или блефует?.."
– Понимаешь, Лера, у меня действительно был мужчина, мы с ним встречались, но, когда он узнал, что у меня есть сын… Словом, мы расстались… – Эмма никогда еще не лгала вот так – прямо в лицо. Больше того, ее голос прозвучал, как это ни странно, на удивление убедительно.
– То есть ты хочешь сказать, что причиной вашего разрыва послужило то, что у тебя есть ребенок? Идиотизм! Да что в этом особенного? Знаешь, ну и черт с ним, с этим мужиком… Я вот смотрю на тебя и думаю: а ведь это очень символично, что мы с тобой сегодня встретились… Это не случайно, я это чувствую…
– Лера, брось говорить загадками, что ты собиралась мне сказать такого, о чем не должен был знать Прозоров?
– Никаких загадок, все очень просто: я собираюсь познакомить тебя с одним холостым мужчиной, только и всего. Понимаешь, я всегда придерживалась твердого мнения о том, что браки нельзя пускать на самотек. Ты, наверное, будешь надо мной смеяться, но я уже сейчас начинаю потихоньку присматривать будущие партии своим детям… А что ты думаешь? Время идет, они растут, у них формируется свой вкус, а вдруг он окажется извращенным, вдруг на них кто-то повлияет раньше меня, и мой Петя женится на какой-нибудь проститутке, заразится от нее СПИДом или, заделав ей ребенка, будет потом всю свою жизнь содержать ее?! Разве для этого я его воспитываю? А уж про Лизу и говорить не стоит – да я в жизни не отдам ее человеку, которого не буду знать, как самое себя! Она же как цветок – с ней надо будет еще научиться обращаться… Ты не думай, что я отвлеклась, все это имеет прямое отношение к тому, о чем я собираюсь с тобой говорить… Так вот: брак. Ответь мне, где ты познакомилась с мужчиной, который так подло с тобой поступил? Наверняка где-нибудь в метро или электричке, ведь так?
