— И насколько это прибыльно?
Баррера постучал пальцем по столу.
— Я сформулирую ответ следующим образом. Очень редко один синдикат контролирует производство и распространение такого количества записей в такое количество стран. Мне известен лишь один подобный случай — МФПФВ конфисковала квитанции на проведение итальянской операции. За диски одного артиста, всего за три месяца, пираты получили пять миллионов долларов. Музыка «кантри» менее популярна, но умножь число исполнителей на двенадцать месяцев, и ты получишь представление о суммах.
— Бизнес, за который есть смысл убивать, — сказал я. — А что такое МФПФВ?
— Международная федерация производителей фонограмм и видеограмм, европейский аналог ААЗК в Соединенных Штатах.
— Твой клиент.
— Я никогда не говорил ничего подобного, — после некоторых колебаний сказал Баррера. — Ты меня понял?
— Конечно. Расскажи мне о немецких друзьях Шекли.
— Люксембург.
— Не понял?
— Синдикат базируется в Люксембурге. Из того, что у Шекли есть связи в Бонне, не следует, что большая часть его бизнеса находится в Германии.
Я покачал головой.
— Помоги мне, Баррера. Люксембург ведь маленькая страна?
— Да, маленькая, но не секрет, что мафия отмывает там свои деньги. И еще Люксембург известен тем, что его законы позволяют обойти авторские права Европейского Союза. Пираты любят Люксембург.
Некоторое время я сидел, пытаясь осмыслить рассказанное Баррерой. Я подумал, что, если в нашей беседе возникнет еще одна аббревиатура, я с дикими воплями выбегу из его кабинета, однако твердо решил скрыть это от Сэма.
— Шекли ввязался в очень опасную историю, — заметил я наконец.
Баррера почти рассмеялся. Легкий звук, который издал его нос, можно было легко перепутать с обычным фырканьем. Однако его лицо сохраняло привычную неподвижность.
— Только не надо лить слезы, Наварр. Мистер Шекли зарабатывает несколько лишних миллионов в год.
— Однако убийство Бланксигла и Джули Кирнс…
— Возможно, Шекли и не приказывал их убивать, но я сильно сомневаюсь, что он испытывает угрызения совести. Да, Наварр, обычно производством пиратских копий занимаются белые воротнички, и оно редко бывает связано с насилием. Но речь идет о крупном синдикате, контрабанде оружия, номерах кредитных карт и ряде других вещей.
— Джин?
— Джин Краус. Ему предъявлены обвинения в убийстве в трех странах. Одна из жертв — французский подросток тринадцати лет, сын его подружки. Он решил позаимствовать у Джина немного наличных. Мальчика нашли в Руане, его выбросили с пятого этажа отеля.
— Господи.
Баррера кивнул.
— Краус хитер. Возможно, настолько, что нам его не поймать. Сейчас он находится здесь, налаживает сеть распространения компакт-дисков Шекли в США. Пройдет некоторое время, и Джин и его боссы начнут использовать каналы Шекли в своих целях, в особенности для контрабанды оружия. Вот почему окружной прокурор, Бюро и БАТОО[134] так заинтересованы этим делом. Просто украденная музыка не привлекла бы их внимания.
— У тебя в друзьях большие шишки.
— Мы занимаемся почтовым мошенничеством в четырех штатах, расследуем нарушение правил торговли между штатами при участии некоторых дистрибьюторов Шекли. У нас ушли годы, чтобы собрать улики и заинтересовать судей, согласившихся предоставить нам доступ к счетам Шекли и его телефонным переговорам. Добавь сюда тот факт, что вся полиция округа Авалон у Шекли в кармане, и ты поймешь, что нам пришлось нелегко. В девяноста процентах подобных расследований необходимо иметь информатора внутри.
— Лес Сент-Пьер. Он решил ваши проблемы.
— Что?
— Мне кое-что рассказала его жена. Он был вашим агентом.
— Относительно Джули Кирнс — да. И Алекса Бланксигла. Все трое исчезли, как только заговорили. Офис окружного прокурора может потерять интерес к происходящему, если мы не получим новых сведений, причем достаточно убедительных. Теперь твоя очередь. Что было в лодке?
Я вытащил листок с адресами и датами, найденными в холодильнике, и протянул его Баррере.
Он нахмурился и принялся изучать список. Закончив, снова посмотрел в окно, и его плечи опустились.
— Хорошо.
— Это точки распространения, верно? И даты прибытия компакт-дисков.
Баррера без особого энтузиазма кивнул.
— Теперь вам известны адреса, — заметил я. — И то, чем занимается Шекли. Можно устроить рейд.
— У нас ничего нет, Наварр. Нет оснований для получения ордера на обыск, нет улик, кроме списка случайных адресов и дат. Возможно, со временем эта информация и приведет нас к чему-то. Но далеко не сразу. Я надеялся на большее.
— Сколько времени длится расследование — шесть лет? — спросил я.
Баррера кивнул.
— Весьма вероятно, что Шекли это известно, — продолжал я, — или ему сообщат, как только появится утечка. Если вы не начнете действовать сейчас, они могут переместить товары, изменить маршруты. И все будет потеряно.
— Я лучше потрачу еще шесть лет, чем позволю скомпрометировать нашу работу и совершить глупую ошибку. Спасибо за информацию.
Мы посидели молча, прислушиваясь к тиканью настенных часов, висевших за спиной Барреры.
— И еще одно, — сказал я. — Я думаю, что Лес сбежал к Дэниелсам. Или обдумывал это.
И я рассказал Баррере о последнем телефонном звонке, сделанном из домика на озере.
— Он совершит глупость, если отправится туда, — заметил Сэм.
— Вполне возможно. Но если у меня возникла эта мысль, она могла прийти в голову и друзьям Шекли. Мне совсем не нравится такой вариант развития событий.
— Я пошлю кого-нибудь из моих людей, чтобы те поговорили с Дэниелсами.
— Не уверен, что это им поможет.
— Больше я ничего не могу сделать, Наварр. Даже при самых благоприятных обстоятельствах пройдет несколько месяцев, прежде чем мы сумеем скоординировать наши действия против мистера Шекли.
— А если погибнет еще несколько человек?
Баррера вновь постучал по столу.
— Вероятность того, что на семью Дэниелсов будет совершено нападение, очень мала. У Шекли полно более серьезных проблем, ему следует беспокоиться о других людях, которые гораздо опаснее.
— Да, конечно, — проворчал я. — Вроде тринадцатилетнего мальчика, который украл мелочь у Джина Крауса.
Баррера выдохнул. Его стул заскрипел, когда он встал.
— Мне лишь остается повторить то, что я уже говорил, Наварр. Ты ввязался в очень серьезное дело, и тебе следует отойти в сторону. Можешь не верить мне на слово. Однако я с тобой откровенен. Неужели ты не думаешь, что мальчишка без лицензии, который провел пару лет на улице, справится с такими акулами?
Я снова посмотрел на фотографию Барреры и моего отца. Отец, как и на всех своих снимках, широко улыбался мне, словно ему было известно нечто очень смешное, о чем я не знаю; возможно, он смеялся надо мной.
— Ладно, — сказал я.
— Ладно, ты отходишь в сторону?
— Ладно, мне есть о чем подумать.
Баррера покачал головой.
— Этого недостаточно.
— Ты хочешь, чтобы я солгал, Сэм? Или собираешься меня арестовать? Полиция округа Авалон будет только рада.
Баррера фыркнул, подошел к окну и стал смотреть на Сан-Антонио. Все застыло в это воскресное утро — мятое серо-зеленое одеяло, усыпанное пятнышками белых коробок и украшенное кружевом автострад, дальше холмистые земли ранчо тянулись к темному сине-зеленому горизонту.
— Ты слишком похож на своего отца, — сказал Баррера.
Я хотел ему ответить, но что-то в его позе заставило меня промолчать. Он размышлял, как правильно поступить. Вскоре Сэм повернется, чтобы разобраться со мной и решить, какому агентству следует передать меня для изучения. Я знал, что он так сделает, если я буду продолжать оставаться в его кабинете и говорить то, что ему не хочется слышать.
Я избавил Барреру от решения этой проблемы. Когда я уходил, он все еще стоял у окна. Я очень аккуратно закрыл за собой дверь.
Глава 42
Очень скоро стало жарко.
К одиннадцати, когда я съехал автострады на Ранч-роуд 22 в Булверде, ветер унес облака, и воздух над горами начал мерцать. Я свернул на Серра-роуд, миновал переезд и поставил свой «Фольксваген» под гигантским виргинским дубом, который рос перед домом Дэниелсов.
Когда я позвонил в дверь, мне никто не открыл, и тогда я обошел дом.
Лужайка напоминала тренировочную площадку армейского инженерного корпуса — пирамиды хлорвиниловых и медных труб, вырытые траншеи, горы селитры. Прошлым вечером было слишком темно, чтобы оценить размах ведущихся работ.
Сразу за курятником, возле сарая, стояли три металлических резервуара размером с небольшой автомобиль, судя по всему, отстойники — два тусклого серебристого цвета, в дырах ржавчины, а третий был новым и белым со следами земли, словно его неправильно установили и вытаскивали наружу.
