как продолжать проводить небольшие акции и таким образом не быть обвиненным в открытом нарушении приказа. Суд счел это достоверным и 21 июля 1961 г. вынес оправдательный приговор. В то же время по некоторым статьям Рурберг был оправдан только из-за недостаточных доказательств вины.
Что же позволило Рурбергу ускользнуть от правосудия? Безусловно, это была не только грамотная линия защиты и сокрытие определенных фактов. Явная ошибка Мюнхенского суда над руководством айнзацкоманды 8 заключалась в рассмотрении количества ее жертв в привязке к крупным населенным пунктам, а не к временным промежуткам. Вспомним, что Рурберг, согласно отчетам от 30 и 31 июля, даже не совершая каких-либо акций, умудрился уничтожить 47 человек. Отдельные эпизоды суду следовало выделять уже после определения общего количества жертв того или иного члена айнзацкоманды.
В 1968 г. Карл Рурберг работал в одном из банков в Дюссельдорфе и умер 8 октября 1990 г. в этом же городе, так и не понеся достойного наказания за совершенные в Беларуси преступления – злодеяния, до сих пор преданные забвению (Einsatzgruppenprozess…).
* * *
Немецкая оккупация летом 1941 г. стала для всего населения Беларуси и для еврейской его части в особенности началом настоящей катастрофы. На фоне последующей череды ужасных испытаний, словно волна за волной накатывавших на жителей белорусских местечек, жертвы первой из «волн» – пришедших вместе с частями вермахта айнзацкоманд – зачастую оставались в забвении. Особенно хорошо это видно на рассмотренном в статье примере жертв группы «Рурберг». Им не стоит памятников, о них не написано книг и статей, мы даже не знаем их имен, а места их захоронения неизвестны или порастают травой без единой отметки о произошедшем там в конце июля – начале августа 1941 г.
Да, уже спустя меньше месяца – в конце августа 1941 г. – в тех же самых населенных пунктах (Старобине, Любани, Уречье и т. д.) последовали куда более кровавые акции уничтожения еврейского населения, произведенные кавалерийской бригадой СС. Да, страшные события будут повторяться и осенью 1941 г., и в последующие годы оккупации. Но это не повод забывать тех, кто погиб первыми.
Необходимо сохранять память обо всех жертвах нацизма, но не в меньшей степени нужно помнить организаторов и непосредственных исполнителей массовых убийств. Одним из таких исполнителей был и Карл Рурберг, действия которого рассматривались в статье. Руководя своей небольшой группой и приданными силами полиции безопасности, он за короткий промежуток времени, руководствуясь ложными обвинениями, уничтожил более 400 невооруженных жителей Беларуси еврейской национальности.
Преступления оккупантов против детей и подростков на территории Московской области в 1941–1942 гг
Иван Кулаков
Многие события и факты, характеризующие и отражающие действия солдат стран – участниц Второй мировой войны, в XXI в. все больше подвергаются сомнению и попыткам пересмотра с различных позиций. Образ врага-оккупанта вытесняется образом солдата, беспрекословно выполняющего приказ и не несущего за это ответственности. В течение 2020 г. органами государственной власти, общественными организациями, историческим и архивным сообществами была проведена масштабная работа по выявлению, отбору и публикации документов, отображающих преступления военнослужащих нацистской Германии и ее союзников на территории СССР. Впервые за долгое время отдельным субъектом археографической работы стали материалы, касающиеся преступлений оккупантов по отношению к детям.
Наглядным примером стало изучение компетентными органами дела о массовом убийстве эвакуированных из Симферополя детей-детдомовцев под городом Ейск. В ходе изучения материалов дела оно было квалифицировано как преступление против человечности, не имеющее срока давности. Одним из основных аспектов данного дела стал способ умерщвления детей. Нацисты вывозили детдомовцев в специальных машинах-душегубках, в кузовах которых во время перевозки выделялся угарный газ. Детей привозили к выкопанным ямам, где и хоронили. К убийству детей оказались причастны и гражданские, и военные органы управления оккупационных войск. Сотни и тысячи аналогичных преступлений были зафиксированы по всей стране, однако оказались менее изученными.
В данной работе предпринята попытка изучения и анализа документальных материалов, отражающих преступления немецко-фашистских захватчиков против детей и подростков на территории Москвы и Подмосковья.
Актуальность исследования обусловлена малоизученностью проблематики преступлений в отношении детей и подростков на оккупированной территории Московской области. Кроме того, в работе задействована историко-документальная база как из федеральных, так и из региональных архивов. Исследование поспособствует дальнейшему изучению проблематики детства в период войны на примере конкретного региона.
Историография проблемы включает в себя работы д.и.н., проф. Н.К. Петровой «Знать и помнить. Преступления фашизма в годы Великой Отечественной войны» (Знать и помнить…, 2018) и сборник «Война глазами детей. Свидетельства очевидцев» (Война глазами детей…, 2018). При создании сборников Н.К. Петровой была проделана серьезная работа с архивными документами и воспоминаниями очевидцев в фондах 4, 17, М-1 и М-7 Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ). Кроме того, в сборнике Нина Константиновна дает развернутый анализ немецкой оккупационной политики по отношению к мирному населению СССР в цифрах и фактах, опираясь на широкую историко-документальную базу. Сборник «Знать и помнить. Преступления фашизма в годы Великой Отечественной войны» представляет собой опубликованный комплекс историко-документального наследия из фондов ВЛКСМ, хранящихся в РГАСПИ, и фонда Чрезвычайной государственной комиссии Государственного архива Российской Федерации (ГА РФ). Это издание является неотъемлемой составляющей при исследовании преступлений нацистов на оккупированных территориях, в том числе при изучении детского аспекта.
Работа Е.Ф. Кринко «Детство военных лет (1941–1945 гг.): проблемы и перспективы изучения» (Кринко, 2006) отражает проблемы положения детей в военный и послевоенный периоды, охватывая аспекты эвакуации, угона детей, проблематики жизни на освобожденных от оккупации территориях. Статья носит обобщающий характер, анализируя и предлагая исследователям пути изучения детского аспекта в контексте Великой Отечественной войны. Евгений Федорович достаточно отчетливо и конкретно выделяет несколько направлений: дети-остарбайтеры, Холокост, дети фронтовиков, беспризорность, система образования в годы войны. Перспективным направлением автор считает «обращение историков к вопросам, связанным с внутренним миром детей-участников войны, их переживаниями, влиянием войны на детскую психику» (Кринко, 2006).
Важнейшим источником информации в контексте изучения преступлений оккупантов против детей стал уникальный многотомный сборник «Без срока давности». Тома, посвященные преступлениям на территории Москвы и Подмосковья, были задействованы и в данной статье. Сборники составлены по каждому субъекту РФ, территория которого частично или полностью находилась под нацистской оккупацией. Сборники составлены по материалам региональных архивов, что представляет для исследователя особую ценность. Нельзя не отметить проведенную аналитическую работу составителями сборников – наличие таблиц, развернутых комментариев к документам упрощает исследователю работу с материалами.
При изучении оккупационной политики на территории Подмосковья нами была проведена работа с комплексом документов, хранящихся в архивах Москвы и Московской области. По мере продвижения Красной Армии в ходе контрнаступательных операций в Битве за Москву органами местной исполнительной власти и частями НКВД
