Простой и даже примитивной кажется нам эта жизнь обитателей Океании. Но тем более удивительно, что в таких условиях они сумели достичь в определенных областях культуры подлинного совершенства. Полинезийцы и микронезийцы были великими мореплавателями, они прекрасно ориентировались в безбрежном океане, читали звездное небо, строили лодки с исключительными мореходными качествами. Вообще островитяне умели извлекать из окружающей их тропической природы максимум возможностей. Например, кокосовая пальма использовалась ими вся до последнего листа на разные необходимые нужды. Они превосходно знали море с его богатствами и секретами. Они были и настоящими художниками. Орудия труда, охоты, войны, предметы, предназначавшиеся для обрядов, деревянные скульптуры, различные знаки власти, орнамент на домах, на теле людей, на одежде, многочисленные украшения были настоящими произведениями искусства, отличались богатством фантазии, тонкостью отделки, изяществом. А пляски, музыка, песни, пантомимы океанийцев! На островах высоко ценилось ораторское искусство, и культура слова была обязательной частью общественного быта.
Сказка — неотъемлемая часть всей жизни австралийцев и океанийцев, и понять по-настоящему ее можно, лишь зная эту жизнь.
Сказки — все до одной — погружены в реальный мир. В них преобладает стихия моря. Герои живут на островах, строят лодки, уходят в плавание, ловят рыбу, охотятся на дюгоней, бродят во время отлива по рифовой площадке, собирают моллюсков и креветок, борются с волнами, купаются в лагунах. И заметьте, что персонажи уходят не в подземный мир, как мы привыкли, читая сказки других народов, а в мир подводный. У людей, живущих морем, — повышенный интерес к небу. Сказки о солнце, луне, звездах откликаются на этот интерес. Сказка изображает фантастические места обычно по образу и подобию мест обыкновенных. В океанийских сказках в таких местах оказываются знакомые огородные растения — только необычного цвета; знакомые птицы и животные — только наделенные необычными свойствами. В австралийских сказках постоянно говорится об охоте, действуют звери и птицы, которые обитают только в Австралии. Важную роль в событиях, описываемых в сказках, играют бумеранги, священные предметы — чурин-ги, а также корробори — священные танцы.
Словом, сказка как бы следует за самой жизнью, но при этом все время с нею не совпадает, расходится, противоречит ей. Иначе и быть не может: сказка создает свой собственный мир, в котором происходит все не так, как в жизни; действуют совсем другие персонажи, которые обладают свойствами, простым, обычным людям недоступными; совершаются события, какие трудно себе представить; самое невероятное оказывается вполне возможным. Во всем этом и заключается великая правда сказки — сделать невозможное возможным, показать, как добро, вооруженное необычайной силой, побеждает зло, объяснить по-своему, как возник мир и все живое в нем.
Объяснительное начало (по-научному — этиологическое) особенно сильно дает себя знать в австралийских сказках. Как возникли солнце, луна, Млечный Путь, отдельные созвездия? Откуда взялись окружающие острова, утесы причудливой формы, странные нагромождения камней? Каким образом у животных, птиц появились одним им свойственные черты и повадки? Откуда люди, племена со множеством языков и обычаев? Как добыли они огонь, получили в руки оружие, священные предметы?
Объяснения всему этому, которые мы находим в сказках, совершенно фантастические, никак с реальными природными процессами не связанные. Но они вовсе не являются простой игрой воображения, за ними стоят сложившиеся в целостную систему и исторически объяснимые представления первобытного коллектива об окружающем мире. Систему эту принято называть мифологией, и эпоху мифологических представлений пережили в свое время все народы Земли.
В австралийской мифологии важное место занимают «первые люди», мифические предки племен и родов, великие творцы (демиурги), обладавшие особенной силой и необыкновенными возможностями. В науке их принято называть культурными героями.
Все, что они делали, происходило впервые. Их чудесными действиями создавался мир. Нередко они давали жизнь каким-то предметам, сами превращаясь в них.
Превращения происходят в ходе борьбы, споров, состязаний между персонажами. Иногда они — результат ошибок. Часто превращения — следствие беды: так, сестры, спасаясь от преследователей, поднимаются в небо («Плеяды и созвездие Ориона»); чудовище уносит женщину, которая становится каменной глыбой («Как появился утес Нимбува»); любящие супруги, разлученные наводнением, превращаются в черную утку и какаду. Превращение бывает в наказание за причиненное зло или за нарушение принятых норм поведения («Ящерица, которая пришла ниоткуда»).
Различные свойства животных тоже имеют своими причинами какие-то поступки их предков: так, кенгуру получила свою замечательную сумку для детеныша в награду за доброе дело; аист и ворон рассорились навсегда, потому что нечестно вели себя по отношению друг к другу. Тем самым в сказках не только объясняются различные явления, но и даются моральные оценки, выражается нравственный кодекс людей. Обман, вероломство, эгоизм не доводят до добра, платиться за них приходится всем, и правым и виноватым («Как змеи и черепахи обменялись головами»).
Австралийская мифология относит необыкновенные события, благодаря которым сложился теперешний мир, к так называемым временам Сновидения. Тогда все было не так, как теперь. И самое главное, может быть, не было людей — таких, как теперь, с их внешним видом, образом жизни, орудиями. Вместо них Землю населяли животные и птицы, но тоже не такие, как теперь, потому что они одновременно были людьми. Эти странные существа, животные-люди, и были предками и создателями ныне живущих. Это тотемические предки.
Нельзя понять австралийские сказки без объяснения того, что наука называет тотемизмом. Аборигены верили, что племя, род, к которому они принадлежат, обязаны происхождением предку-тотему, в роли которого может выступать для одних один, для других — другой вид животного, растения, птицы и насекомого. Каждая группа называет себя по имени такого предка: люди Кенгуру, Ворона, Аиста, Морской Звезды. Отсюда становится понятным начало некоторых сказок: «Когда животные и деревья были людьми…»; «В давнопрошедшие времена жила в лесной стороне женщина-какаду…»; «Когда кенгуру и собака были людьми…». Это все тотемные предки из времен Сновидений. Но для австралийских аборигенов они не были лишь прошлым, но продолжали оказывать свое воздействие на их теперешнюю жизнь.
Связь с предками осуществлялась через специальные обряды, через священные предметы, пляски, а также через рассказы, которые мы по привычке называем сказками, но которые на самом деле правильнее называть мифами. От сказок они отличаются тем, что в сознании аборигенов выступают как исторические повествования, и тем, что наглядно объясняют происхождение мира, а также тем, что помогают устанавливать нормальные взаимоотношения с предками.
В отличие от просто сказок, мифы не рассказывались каждый день. Среди них были священные, которые окружались тайной и могли исполняться лишь в особых случаях, предназначенные не для всех. Юношей знакомили с мифами племени в момент, когда над ними совершался обряд посвящения, то есть когда они становились полноправными членами племени. Но по мере того как менялась жизнь и слабела вера во времена Сновидений и в чудесные превращения, мифы могли постепенно превращаться в сказки, где тоже все было правдой, но уже в ином смысле.
В мифах и сказках папуасов Новой Гвинеи и меланезийцев этиологических мотивов тоже немало. Так, говорится о возникновении разных рыб из плодов упавшего в воду дерева («Шагающее дерево»), о море, появившемся из-за того, что дети нарушили запрет («Как старуха сделала море»), о черепахе, которая хитростью добыла себе панцирь. С мифологией, конечно же, связана история о Нгенге, уличенном в воровстве и спасшемся от людей только превращением в баклана («Рыбий вор»). Хавиа совершает героический подвиг, похищая огонь у мифической хранительницы («Как жители островов Торресового пролива обрели огонь»).
При всем том можно видеть, как начинают преобладать мотивы и персонажи, типичные именно для сказок, хотя следы прежних мифологических связей могут ощущаться еще довольно отчетливо. Это очень хорошо видно на сказках, где в роли действующих лиц выступают животные и птицы. В мифах они выступали как тотемические предки — родоначальники племени: они поднимали со дна океана острова, приносили людям огонь, учили их мастерству. В сказках эти черты уже утрачены, птицам и животным приписывают самые обычные качества, характерные для людей. Сказки говорят о торжестве находчивости («Как черепаха добыла себе панцирь»), о том, что доброе дело не забывается («Цапля и черепаха»), а недостойное поведение, напротив, влечет суровую кару («Как был наказан журавль»).
