Глава 28
Короткий путь от беседки к воротам императорского дворца и правда существовал. Он тянулся вдоль внешней стены, был невероятно неудобным и узким, к тому же я так и не смогла разглядеть хоть какой-то намек на ограждение. Так что все те несчастные пятнадцать минут, которые потребовались мне и вызвавшейся проводить меня до ворот императрице для того, чтобы преодолеть его, меня не покидало тревожное ощущение.
Мне казалось, что за нами кто-то наблюдает, но кто это мог быть? За все то время, которое я провела с императрицей на нас могли бросить взгляд лишь чайки.
— Вы абсолютно уверены в своем решении, Дафна?
— Правила этикета не позволяют мне нарушить данное мной слово.
— Я уверена, что никто не посмеет в чем-то вас обвинить. Я лично, — с нажимом подчеркнула императрица, — позабочусь об этом.
— Как я могу ставить вас в такое положение, Ваше Величество!
Я переигрывала, но что было делать, я уже вырыла себе такую глубокую яму, что только и оставалось убеждать всех вокруг, а главное себя в том, что все в полном порядке, потому что в глубине души я крот.
Над императрицей висела темная-темная грозовая туча, и я всерьез опасалась, что на очередном повороте Лисафья Андреевна не выдержит, ее терпение лопнет и она столкнет меня вниз. А графу потом скажет, что я сама споткнулась и упала, лучше нужно было смотреть за тем, какие барышня надевает туфли. Эти туфли стоило бы просто выкинуть, но, к сожалению, это были даже не мои туфли, и я не могла распрощаться с ними так легко.
К счастью, ничего подобного не произошло, и я отделалась лишь новыми мозолями.
Прежде, чем залезть в карету, я на прощание еще раз поклонилась императрице, и лишь распрямившись набралась смелости посмотреть ей в лицо. Нижнюю его часть прикрывал раскрытый веер, но вот глаза, эти зеленые, горящие недовольством глаза, невозможно было проигнорировать. Я подумала о том, что, если бы императрица владела способностью стрелять лазерами из глаз, я бы уже была скорее не барышня, а дуршлаг, вот настолько темными и сердитыми они были.
К слову, а какими именно способностями владела императрица? Может, что-нибудь связанное с ядами? Или иллюзиями? Я все еще не могла выкинуть из головы вид черного, дымящегося чая.
Я подумала о том, что кто-то мог добавить что-то в чай без ведома императрицы, но исходя из того немногого описания, которое отводилось ей в романе, императрица не стремилась к компании и не слишком любила окружать себя другими людьми. Она была осторожна и осмотрительна, она бы наверняка заметила неладное, стало быть, чай мог быть только ее творением.
Это была отрава?
Но зачем императрице травить меня, если она, кажется, наоборот хотела, чтобы я находилась поближе.
И подольше.
— Я надеюсь, что мы с вами вновь увидимся в скором времени, — сказала императрица сладким тоном, который совсем не вязался с ее выражением лица.
Я тупо кивнула и поскорее нырнула в карету.
Мне удалось расслабиться лишь тогда, когда карета отъехала на приличное расстояние. И как только мое сердце перестало стучать так громко, что у меня в буквальном смысле закладывало уши, мое внимание привлек совсем другой стук.
Поначалу я решила, что мне показалось. Но вот карета подпрыгнула на очередной ямке, и к стуку прибавились едва слышная ругань и шипение.
И они определенно исходили со стороны дна.
Я высунулась из кареты и крикнула кучеру:
— Кажется, с каретой что-то не так!
— А?
— С каретой что-то не так! Остановите, нужно проверить. От дна исходит какой-то странный звук!
— Да это наверняка там грязь какая-нибудь налипла, барышня, о чем вы!
И, хотя погода действительно заметно испортилась, а дорогу ощутимо развезло, отчетливое “ой, моя голова” донесшееся из-под кареты определенно принадлежало человеку.
У меня было отличное воображение, так что одной этой задушенной реплики было достаточно для того, чтобы я навоображала себе всяких ужасов.
Вариант первый — это были разбойники!
Они увидели меня, похожую на покойницу и решили, что у траурной процессии, отправившейся из императорского дворца, точно было чем поживиться. Возможно, это был не такой и плохой вариант. Все равно с меня было нечего взять, кроме отсточертевших мне блестящих туфель. Я смогла бы наконец-то сбросить их, или вернее бросить их кому-нибудь в лоб, а на все претензии Евжены просто развести руками — как ты можешь говорить о каких-то туфлях, я спасала свою жизнь!
Вариант второй — это были Змеевы!
Тормоза и неудачники, они везде опоздали, но все же караулили меня возле дворца, чтобы сделать столь же заманчивое и столь же бессмысленное предложение, ведь их кандидат даже цесаревичу, от идеи помолвки с которым меня трясло и тошнило, проигрывал по всем параметрам.
И наконец — это были наемные убийцы!
Императрица не смогла смириться с отказом и решила, что, раз уж я одета, можно сказать по случаю, не стоит откладывать расправу в долгий ящик.
Но я не угадала.
Потому что, когда кучер ударил хлыстом, и лошади резко затормозили, инерционная сила выкинула в сторону одной особо крупной лужи хорошо знакомого мне человека.
А именно — Илариона.
— Что ты делаешь? — спросила я, не особо надеясь на адекватный ответ.
Лицо Илариона покраснело. Его глаза заблестели. Он подскочил на месте, взметнув в воздух брызги и наставил на меня указательный палец.
— Что я делаю? Это ты что делаешь?! — возмущенно воскликнул он.
— А что я делаю? — не поняла я.
— Кхе-кхе, — кучера от удивления разобрал кашель.
Иларион скрестил руки на груди.
— Почему ты отказалась от помолвки?
— А ты откуда об этом знаешь? Подслушивал?
— Да! Так почему?
— Если ты подслушивал от начала и до конца, то знаешь, почему.
— А Лукьян вообще в курсе, что он твой жених? Хватит меня обманывать! В чем настоящая причина?
Я предпочла проигнорировать все эти вопросы (главным образом потому, что ответить мне на них было нечего) и перешла в нападение.
— Я первая спросила! И ты мне не ответил! Барышне! Какая помолвка, когда у тебя нет никаких манер!
— Я сбегаю из дома, ясно?
— Я, пожалуй, пойду проверю, что в окрестностях нет ничего подозрительного, — громко объявил кучер.
И скрылся в ближайших кустах.
Кто бы еще обращал внимание на его слова.
— Ты же буквально два часа назад не мог дождаться, когда ты наконец-то попадешь домой! — возмутилась я.
— Это было до того, как моя мама предложила тебе выйти за меня замуж. А ты ей отказала. И угадай, кто будет в этом виноват? Разумеется, я. Она спросит, почему Лукьян, а не я, и что я скажу? Но, что куда важнее, чем ты думала, Дафна? Ты вообще видела мою маму?
— О, да.
— Ты представляешь, как она отреагирует? Ты думаешь, она сдастся? Да как бы не так!
— Она выглядела довольно спокойной. Ты, по-моему, излишне драматизируешь, — отмахнулась я.
Впрочем, паниковал Иларион не на пустом месте.
— Сначала она попытается его отравить, — принялся загибать пальцы Иларион. — Потом она попытается подставить его и разрушить его репутацию.
— Там и так нет никакой репутации, — пробурчала я.
Иларион недобро сверкнул глазами, и мне оставалось только поднять руки в жесте капитуляции.
— А потом, когда ничего из этого не выйдет, потому что Лукьян в гостях ничего не жрет, никуда не ходит и постоянно делает рожу кирпичом, она подошлет к нему наемных убийц! И знаешь, сколько тогда братьев у меня останется?
— Сколько?
Иларион на секунду задумался.
— Если считать всех по матушкиной линии, а также детей названного брата отца, второго названого брата отца… то пять или шесть, — наконец подсчитал он. — Но из тех, кто меня не бесит, ни одного. Потому что не бесит меня только Лукьян. Он единственный, кто надо мной не глумится.
Я хотела сказать, что Лукьян глумится.
Просто слишком тонко для того, чтобы до Илариона дошло.
