— Ну что вы, — отмахивалась она. — Гордей очень хороший человек. Он просто не мог знать, что у Евжены аллергия на цветы, которые он прислал Дафне!
— Он так разозлился, что даже попытался убить подругу барышни Флорианской! — ахали люди. — До чего жестокий человек!
Лукьян просто не открыл Гордею дверь.
Он, по его словам, совершенно не намеревался общаться со всякими сектантами и продавцами румян.
И, когда я уж было подумала, что проблемы закончились, свой ход сделала императрица.
Поначалу она пригласила Лукьяна на чай.
Лукьяну нельзя было чай, в чае был сахар, к нему прилагались плюшки, а Лукьян постился.
Тогда императрица пригласила Лукьяна на травяной сбор.
Лукьяну нельзя было травяной сбор, Лукьян не ел траву, у травы тоже была душа, Лукьян питался исключительно солнечной энергией.
Тогда императрица пригласила его вкусить солнечной энергии, но и тут у нее ничего не вышло.
Лукьян не мог приехать во дворец, пока он ехал, он переел солнца, ему напекло голову, возможно, это было заразно, а Лукьян не хотел никого заражать. К тому же гороскоп советовал ему воздержаться от визитов.
Императрице оставалось только скрипнуть зубами и выждать месяц, по истечении которого она прозрачно намекнула, что была в храме, видела наши документы, и выглядели они крайне подозрительно.
Лукьян также прозрачно намекнул, что документы нам заверил лично Иларион, наш лучший друг, наш любимый родственник, наш свидетель, и наш же будущий император.
Лукьян получил в ответ пустой конверт, Иларион по ушам, а я — почти что инфаркт.
Я чувствовала, что ничем хорошим все это не кончится, и какими бы успешными ужами мы не были до сих пор, бесконечно выворачиваться у нас не выйдет.
Тем не менее императрица на время отступила.
А потом ровно в первый же день нового учебного года кто-то похитил Гордея Змеева.
— Да кому он сдался? — поперхнулась печеньем Евжена.
— Может быть, он просто ещё не приехал? — предположила я.
— Тогда что в комнате забыл его чемодан? — спросил Платон.
— И его меч? — подхватил Иларион.
— И записка “Если хотите увидеть своего соседа живым и невредимым, принесите два миллиона империалов одним чемоданом в полночь на Ведьмину пристань”? — отметил Лукьян.
Вот оно.
Это были парсийские шпионы!
Только парсийские шпионы были настолько тупыми, чтобы не понимать, что два миллиона империалов не влезут в один чемодан!
В оригинальном романе эта группа беспринципных головорезов похитила Надю Змееву. И нанял их никто иной, как Дафна Флорианская.
И что они здесь забыли в таком случае? Ведь я никого не нанимала. Или нанимала? Что, если я лунатик?
Но даже так, почему их целью стал Гордей?
Потому что ты никак не можешь проявить себя, Наденька Змеева?
Я посмотрела на нее с крайней степенью осуждения во взгляде.
— Ах, так вот кого тащили в мешке по лестнице те люди в масках, — подытожила Надя.
Ты их еще и видела?
Да ты издеваешься!
— Я думала там строительный мусор! — сказала она, заметив направленные на нее взгляды.
— Что будем делать? — спросил Иларион.
— Ну давайте скинемся, — предложил Платон.
Мы скинулись карманными деньгами, но получившейся суммы все равно не хватало.
— Ну вот, — расстроился Платон. — Похоже, его всё-таки придется спасать.
— А никому из вас не приходит в голову, ну я даже не знаю, вызвать для такого дела жандармов? — поинтересовался Лукьян.
— И упустить такой шанс не явиться утром на пары? — ужаснулся Платон.
— Ты в медицинский корпус утром вернешься. В мешках, — мигом растеряв всю обходительность довольно грубо бросил Лукьян. — Ты хоть понимаешь, к кому ты собрался сунуться? Дафна, вправь своему брату мозги.
То есть ты предполагаешь, что я должна знать, к кому?
И собственно именно так мы и оказались на пристани.
Вдвоем, пока остальные прятались в засаде, легко одетые, но зато с дорогущим чемоданом Гордея Змеева, ручку которого Лукьян сжимал до побелевших костяшек.
И выглядел при этом очень злым.
Потому что вместо того, чтобы повести себя как взрослый человек, я сказала:
— Да брось. Все просто не может быть так плохо. Одна нога здесь, другая там. Никто даже не заметит.
Глава 30
В романе Парсия была известна как раздробленное и вечно всем недовольное королевство полных отморозков и рыбных фрикаделек.
Главным образом потому что территория Парсии буквально на девяносто процентов состояла из всевозможных ледников, сугробов, а также замерзших озер, в которых парсийцы тем не менее умудрялись выдалбливать дыры и ловить рыбу, которую впоследствии продавали соседям по тройной цене и — в слегка урезанном виде.
Поговаривали, что в Парсии невероятно чистое небо, там лучше всего видны звезды.
Но, как правило, никто не уточнял, что эти звезды ты начнешь видеть прямо после того, как какой-нибудь предприимчивый парсийский подданный, привлеченный блеском монет в твоем кармане, ударит тебя чем-нибудь тяжелым по голове.
Еще поговаривали, что парсийские мастера изготавливали невероятно прочную мебель.
Например — деревянные гробы.
Однако процесс парсийских похорон, предполагающий сожжение тех гробов, не позволял ни подтвердить, ни опровергнуть их прочность.
И наконец — парсийцы глубоко уважали предсказателей.
Парсийцы любили подраться. Еще больше парсийцы любили посмотреть на драку. А высшим наслаждением считали сделать ставку на одного из драчунов и выиграть.
Именно поэтому предсказателей, которые могли помочь им с последним, азартные парсийцы высоко ценили и вне зависимости от того, как призывно звенели их карманы — никогда не били по голове.
Парсийцы никому не верили на слово, зато верили в приметы и богов так истово, что подходящие к случаю приметы и богов можно было выдумать буквально на ходу, и они бы — купились.
Именно так знаменитый в мариинской империи мошенник, находящийся в розыске, а в Парсии почитаемый святой подручный богини очевидных предсказаний Богдан Балабол избежал участи быть замурованным в айсберг. Просто наврал парсийцам с три короба о своем божественном происхождении.
Иными словами, парсийцы, бородатые, красноносые и — в шубах в любое время года, способны были повергнуть в шок кого угодно, активно этим пользовались и закономерно были нелюбимы за это соседями.
За это, за цены на рыбу и за то, что у парсийцев в буклетах по профориентации для школьников, похоже, было всего две профессии — рыбак и маньяк.
А иногда, как в нашем случае — они к тому же пересекались.
— Вы только поглядите, какой жирный карась попался нам на этот раз!
Топла парсийцев радостно загоготала, а их лидер присвистнул и улыбнулся.
В улыбке не хватало зубов.
По моим скромным прикидкам где-то — всех.
Я скривилась.
И как у тебя только получается свистеть без зубов, а?
— Мы хотим увидеть деньги, — сказал он, когда всеобщие радость и ликование немного поутихли.
— Сначала покажите карася, — дипломатично возразил Лукьян.
Я могла поклясться, что притаившийся вместе с Евженой и Иларионом в водном пузыре под досками пристани Платон подавился смехом от такой характеристики Гордея Змеева. К счастью, вокруг царил такой шум и гам, что этот задушенный крик дельфина потонул в общей какофонии звуков.
В противном случае Платоша мог и разрушить наш блестящий план, заключавшийся в том, что пока Лукьян демонстрирует то, как все мы могли бы выглядеть, если бы не прогуливали пары по основам дипломатии (потому что у Илариона это было в крови, Платон признавал только силовые методы разрешения проблем, Надя бубнила, я в семь утра еще спала, Евжена рассудила, что в таком эмоциональном океане всеобще тупости только заработает себе депрессию, а Гордей отказывался сидеть на единственном оставшемся свободном месте, за одной партой с Лукьяном, и потому, выбесив какого-то своего очередного родственника, все занятия просидел на полу под плотно закрытой дверью и, разумеется, ничего из вещаемого шепелявым наставником не разобрал), а я стою рядом и отвлекаю внимание парсийцев своей аурой роковой красотки, Платон дожидается, пока все парсийцы соберутся в кучу и по сигналу Евжены, чутко считывающей эмоции каждого, смывает их в открытое море прицельным стихийным ударом.
