— Может, не будете прямо сразу напиваться? — жалобно попросил Авкт, ведущий малышку к первому пункту нашего приключения.
— Прости, друг, в прошлый раз вы развлекались, пока я был за рулём, — похлопал я по плечу водителя, а затем вновь накинулся губами на горлышко полупустой бутылки вина.
— После того раза мы две недели не вылазили из дежурств и жрали дерьмо, — покачал головой африканец.
— Бу-бу-бу, какой ты скучный! — ответил ему второй чёрный легионер. — Зато у нас с парнями воспоминания на всю жизнь останутся!
— Угу, в зеркале будете их разглядывать, — Авкт уже не пытался нас отговорить, но продолжал высказывать своё негативное отношение к затее. К моей затее. Хорошо хоть, что Тит и Массинисса меня полностью поддержали.
— Вот тут тормози! — указал я на грязную и исписанную инсулу. Впрочем, иных здесь и нет. Паршивый район. Почему Акио не выделил Олимпии нормальное место для жизни? У него, насколько я знаю, есть несколько инсул в личном распоряжении. Это, разумеется, не совсем законно, но обеспечивать его верность и помощь чем-то нужно. Так вот, он там селит своих приближенных, бойцов, друзей. Хм, туплю я. Конечно, он предлагал ей более комфортные условия. А Олимпия с её странным характером отказалась.
— Ты точно помнишь, куда идти? — спросил Массинисса, когда мы поднимались по тёмной лестнице.
— До последнего этажа, потом налево, потом… тоже куда-то налево. Найдём, — пожал я плечами, всматриваясь в фигуру африканца. — Ты чего? Бутылку в машине оставить не мог что ли?!
— А что такое? — пожал плечами недальновидный друг.
— Да так, ничего. Просто легионеры занимаются незаконными делами, при этом ходят и открыто напиваются. Всё отлично, — включил я режим Авкта пятью минутами ранее.
— За скутум спрячу, — расстроено ответил африканец.
Так, последний этаж. Куда же этот козлик забежал. Могу, конечно, и во все двери долбиться, но не хотелось бы. Мы и так тут шороху навели. Четыре легионера в броне — таким составом обычно задерживают преступников, а никак не приходят для дружеских бесед.
— Приказом легиона откройте! — громко и чётко произнес я после того, как постучал в одну из дверей. На ней, в отличие от многих других местных дверей, не написаны ругательства или не нарисованы члены. Напротив, на двери красуется весьма качественный рисунок белого медведя. Разумно предположить, что здесь живёт художник.
— Сейчас! Открываю! — в проёме показался тот самый парень, который мне нужен.
— Держать руки на виду! — скомандовал я, бесцеремонно входя в комнату вместе со своей бравой командой.
— Имя, возраст, место работы! — когда дверь в комнату закрылась, я продолжил давить на парнишку.
— Гней Секст Урса Бетик, двадцать семь лет, на литейном работаю, — голос парня сильно дрожал. Что же мне ни одного нормального Гнея в жизни не попадалось ещё? Кстати, судя по имени, гражданства у него никогда не было.
— На юге Испании рос, значит, — перешёл я к уже более спокойному тону, осматривая его комнату. Кстати, она очень прилично выглядит. Всё чистенькое, под ногами нет запёкшихся луж крови, посуда не разбросана, мебель нормальная, два хороших кресла. Только вместо окна кусок оргалита, обитый ватой. — Скажи, Гней, что у тебя находится в том шкафчике?
— Краски, я сейчас покажу, — он открыл небольшой подвесной шкаф над столом. — Всё абсолютно законно.
— Для чего тебе краски, Гней, — продолжал я задавать наводящие вопросы. Впрочем, сценарий этого диалога уже детально проработан в моей голове, я знаю, что он ответит, и знаю, что я скажу дальше.
— Рисую картины, делаю наколки, вот, у меня кисточки, машинка для наколок…
— Тебе платят за наколки, Гней?
— Что? — дыхание парня в прямом смысле слова остановилось. Он начал понимать, что попал в ловушку.
— Это простой вопрос, Гней. И учти, если ты соврёшь, то мы доставим тебя в лагерь легиона, допросим тебя там с особым пристрастием, ты признаешься… Пойми, нам это не нужно. Давай решим вопрос быстро и без применения особых методов допроса. Итак, Гней, тебе платят люди за то, что ты делаешь им наколки?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Да, — сглотнул слюну парнишка. Кажется, я слишком сильно его напугал.
— Ты платишь налоги с этих денег? — вот он, мой триумф!
— Нет, — он обречённо опустил голову.
— Гней, скажи мне ещё одну вещь: ты имеешь отношение к южанам? Может, работаешь на них? — решил я продублировать вопрос, который задавал Акио. У него всё же много людей в группировке, вряд ли он всех даже знает. А плевать таким образом в лицо главе преступного мира мне не очень хотелось бы.
— Нет! Нет, я к ним никакого отношения не имею! Я сам по себе! — кольщик явно подумал не в том направлении. Но мне даже лучше.
— Гней, у тебя сейчас два варианта. Первый — против тебя заводят дело о неуплате налогов, ты попадаешь в трудовой лагерь на годик-другой, возвращаешься сюда, если выживешь. Только это плохой вариант. Но есть и второй вариант — ты отдаёшь орудия своих преступлений: машинку и все краски. А ещё, скажем, поделишься какой-нибудь информацией. Может, кто-то этажом ниже тоже пытается трахнуть Республику, не заплатив налоги?
Последний пункт я озвучил исключительно для снятия лишних подозрений, ведь мне нужна только машинка и краски.
— В комнате 323 парень проституцией занимается! А мужик из 140 ремонтом подрабатывает! — тут же начал сдавать всех испуганный художник. — О! В 356 оружие изготавливают! Самострелы!
После крайней фразы я аж поперхнулся. Мои контуберналии тоже начали переглядываться. Ладно, доложим об этом, но завтра. На сегодня у нас планы…
— Ты правильно поступил, Гней. Республика благодарит тебя, — с этими словами я достал пять тысяч денариев (из личных запасов) и положил на стол. Пускай держит язык за зубами. И считает себя стукачом.
Неожиданно Авкт молча тоже достал пять тысяч и положил их поверх моих.
— Пеняй на себя, если ты сейчас соврал, — грозно произнёс крепкий африканец.
А это уже выбивалось из изначальной задумки. На самом деле, деньги я планировал дать, чтобы как-то компенсировать наше «ограбление». Просто это должно было выглядеть, словно мы платим ему за какую-то бесполезную информацию. Проституция? Ну, хорошо, и парень зарабатывает, и другие напряжение снимают. Ремонт? Замечательно! Хватит в говне жить. Но изготовление оружия, да ещё и стрелкового! Вряд ли лёгкие самодельные болты способны пробить нашу броню, но всё же нельзя терять бдительность. Мы быстро собрали «орудия его преступлений» и поспешили на выход.
— Комната 356, комната 356, комната 356, - повторял Массинисса, чтобы не забыть, когда дверь с нарисованным белым медведем закрылась за ним.
— Сейчас пойдём? — уточнил Тит.
— Ни в коем случае, — я поддерживал энтузиазм друга, но идея ломиться туда сейчас самоубийственна во всех смыслах. Мы выпили, у командиров возникнет вопрос, почему мы попёрлись в логово врага в выходной и откуда у нас информация, почему не доложили и так далее. Это я ещё молчу, что мы можем столкнуться с ожесточённым сопротивлением. — Завтра я рассажу всё первому центуриону.
— Значит, веселье продолжается! — африканец поднял бутылку вина вверх, усевшись в наш транспорт. — К Петронию?
— К Петронию! — поддержал я изначальный план.
— Как же я напьюсь, когда вернёмся в лагерь, — прошептал Авкт, начав движение. Понимаю его чувства, мне самому не очень комфортно, когда все вокруг пьют, а тебе нужно быть трезвым.
После того, как мы слегка облагородили главную улицу, на окраинах стало находиться ещё неприятнее. Так как появилось осознание, что всё может быть иначе, всё вокруг не обязано быть говном. Но ресурсы и возможности не позволяют мгновенно превратить дыру в город-сад. На это потребуются годы упорной работы. В том числе и работы с сознанием людей, причём как жителей, так и легионеров. Впрочем, теперь у меня чёткая цель. Сделать город чуточку лучше.
Мда, и об этом я размышляю сразу после совершения мною легионерского беспредела, после ограбления одного из жителей. Пускай мы оставили сумму, способную нивелировать ущерб, Гней отнюдь не добровольно совершил эту сделку. У него не было особого выбора…
