– Ирина… – губы Хранителя Тайн тронула нежная мечтательная улыбка. – Она была Вершителем Сирмиллы, одного из многочисленных миров, населенного блуждающими во снах. Потрясающе красивая, умная и независимая женщина. Она прекрасно знала о своем предназначении, ее колыбель с уважением и почтением относилась к столь редкому дару, всячески оберегала и давала силы. Пока не появился ты, Иинса. Ты заставил ее бегать по мирам и эпохам. Ты преследовал ее, словно обреченную жертву, не имеющую сил противостоять твоему безумному натиску и какому-то патологическому влечению. А когда находил лишь следы пребывания Вершителя вместо нее самой, сеял разруху, войны, эпидемии и хаос. Ты даже уничтожил Стража Сирмиллы, потому что он встал у тебя на пути. Их мир после этого быстро пришел в упадок и погиб…
– Я любил ее! – обреченно простонал вконец сломленный обвиняемый.
– Любил до такой степени, что, когда она нашла убежище в мире, почти полностью лишенном магии, отказалась от своего дара и предпочла объятия простого смертного, просто убил?
– Это всего лишь роковая случайность!
– А то, что ты не дал нам с ней даже встретиться, – тоже роковая случайность? Ты прекрасно знал, что она – моя избранная! Я сам имел глупость сказать тебе об этом!
– Если бы ты с ней встретился, она была бы потеряна для меня навсегда.
– Она никогда тебе и не принадлежала. – Свиярс печально покачал головой. – Ты гонялся за химерой собственных желаний, не допуская даже мысли, что тебя ждет страшное поражение. Она предпочла смерть твоей жестокой и эгоистичной любви. Ирина была для тебя всего лишь вожделенным призом, и чем трудней он доставался, тем сладостней для тебя становилась погоня. Ее смерть разочаровала тебя, но не остановила. Тебе нравилось чувствовать себя не просто Стражем Айдары, а всесильным вершителем судеб. Ты стал играть истинными, словно это были пешки в тобой же разыгранной партии.
– Мне нужно было забыться…
Жалкая попытка оправдаться вызвала лишь горькую усмешку у Хранителя Тайн.
– Я мог бы убить тебя еще тогда, много тысячелетий назад, но оставлять Айдару без Стража означало обречь ее на печальную участь погибшей Сирмиллы. Я предпочел больше никогда не встречаться с тем, с кем должен был вместе охранять покой и благополучие вверенного нам мира. И никогда больше не вмешиваться в жизнь смертных.
– Какого… ты тогда приперся именно сейчас?! – За грубостью Лика Справедливых скрывался отчетливо различимый панический страх. Страх перед расплатой за все прегрешения разом, страх в один миг потерять такое вожделенное и сладкое могущество, страх лишиться того высокого пьедестала, который сам же себе и воздвиг. Иинса слишком привык к безнаказанности, чтобы сразу поверить в свое окончательное и молниеносное падение.
– Неужели ты, Страж одного из самых стабильных миров, виртуозно и неподражаемо владеющий энергией информации, до сих пор ничего не понял?! – Казалось, Свиярс не верит в тупость белобрысого братца.
– Не понял чего? – Альбинос никак не мог взять в толк, где и в чем он просчитался.
– Произнеси ее полное имя. Имя, которое она носила там, где обрела свою смерть. Имя, которым хотела отгородиться от твоего поистине убийственного преследования…
– Зачем? – Иинса не привык играть по чужим правилам, и роль слепой пешки ему откровенно не нравилась.
– Просто назови имя. – В голосе Свиярса прозвучали требовательные нотки. – Ты ведь помнишь его. Слишком хорошо помнишь… Некоторые будут очень удивлены услышать его из уст самого убийцы.
Страж Айдары немного замялся, но вовсе не потому, что копался в закромах своей многовековой памяти в поисках нужного архива, а потому что сказать вслух то, от чего пытаешься убежать, оказалось довольно трудно.
– Ирина Константиновна Савельева, – наконец выдавил он из себя.
Сначала я не поверила собственным ушам, но, когда пришло осознание, что мне ничего не послышалось, мраморный пол ушел у меня из-под ног, а перед глазами все поплыло. Если бы не своевременная поддержка Стефианира, боюсь, я просто рухнула бы там, где стояла.
– Мама?! – непроизвольно вырвался у меня закономерный вопрос. – Но при чем здесь моя мама?!
Слышать такое родное и любимое имя здесь, да еще и из уст самого… кого? Убийцы?! Но почему?! Как?! За что?!
Альбинос с ужасом смотрел на меня.
– Что?! – До него тоже постепенно доходило. – Нет! Этого не может быть!!!
Я переводила ничего не понимающий взгляд с одного межмирового жителя на другого и не верила им.
– Да, Светлана, твоя мама была моей избранной и Вершителем Сирмиллы, не удивляйся, – повернулся ко мне с разъяснениями Свиярс. – Она сменила много имен, ей приходилось надевать самые различные маски, чтобы запутать следы, но, к сожалению, похоронена она в твоем мире и под именем, которое тебе так близко и знакомо. И я… я не смог ее защитить… тогда не смог. – Серебристые глаза опустились, пытаясь скрыть не столько ото всех, сколько от самого себя ту боль, которая не проходит с веками, и отвратительное чувство бессилия, когда судьба лишает шанса на возвращение утраченного.
– Но как же так?! – Я сжала пальцами виски, пытаясь хоть таким нехитрым способом удержать разбегающиеся мысли. – Мама умерла всего десять лет назад от тромбоэмболии легочной артерии, а твоя избранная – тысячелетия назад от… не знаю, от чего…
Мама… Странно, мне до сих пор казалось, что я очень хорошо ее знаю. Она всегда успокаивала, когда мне было плохо, ругала за плохие отметки в школе, настаивала на поступлении в институт, все равно какой, лишь бы было высшее образование, переживала мои неудачи и радовалась даже самым скромным моим успехам. И никогда не ругалась с отцом. Она исправно каждый день ходила на работу, готовила обед, стирала, убиралась. Она выглядела такой земной и обычной, что поверить в ее иномирное происхождение просто невозможно. Лишь однажды, незадолго до смерти, я почувствовала исходящий от нее запах горького шоколада. Довольно сильный, что удивило меня до глубины души, ведь раньше, я была уверена в этом, ее родной запах – смесь молодого мандарина и эвкалипта. «Тебе показалось», – отмахнулась она тогда от меня. Выходит, не показалось… И стихи, написанные мамой за неделю до смерти, были посвящены вот этому странному хвостатому существу, которого она ждала до самой последней минуты, до самого последнего вздоха:
Нет больше света, всюду мрак,Меня никто, никто не слышит…Любовь, зажатая в кулак,Еще теплится, но не дышит.Не согревает солнца свет,Не холодит луны сиянье,Закатом кажется рассвет,А встречи – словно расставанье.Горит на жертвенном огне,Сгорает, в пепел превращаясь,Та птица, что жила во мне,Любовью гордо называясь.Ее на жертвенный костерРеальности жестокой прочилТот, кто однажды распростерОбъятья сладости порочной.Поникли крылья, хвост облез,Теперь уродлива и гадка,Перед реальностью небесЛюбовь не вынесла нападок.Предсмертный стон, последний вздох…Как мало надо ей, чтоб выжить.Но где тот всемогущий бог,Что смерть поможет обездвижить?Кто остановит ход судьбы,Миры перевернет местамиЛишь для того, чтобы смоглиСоприкоснуться мы руками.
– Кровь – настолько уникальная и изменчивая субстанция, что при наличии определенных способностей, которыми Иинса владеет в совершенстве, можно заставить ее не только остановиться, но и обрести совершенно нехарактерные для нее свойства, – пояснил Хранитель. – Тромбоэмболия – всего лишь официальный диагноз врачей твоего мира, они не умеют искать энергетические следы. Может, это и к счастью. А время не всегда прямолинейно, как вы, смертные, привыкли думать. Его можно повернуть не только вспять, но и раздвинуть вширь, закрутить спиралью и даже, если очень постараться, завязать морским узлом. Я же просто немного подкорректировал переход из одного мира в другой, позволив встретиться тем, кому суждено дать Айдаре возможность очиститься от скверны. Ведь ты вполне могла бы быть моей дочерью…
Наверное, у меня произошел какой-то сбой в работе центральной нервной системы от переизбытка самой невероятной информации и впечатлений, но меня мало того что пробило на смех, так еще я чуть не ляпнула: «Жаль, что ты не мой отец, я тоже хочу такие хвосты!».
Свиярс только головой покачал, беспрепятственно подслушав мои крамольные мысли.
– И дались тебе мои хвосты. – Легкая улыбка тронула его губы.
– Зачем они тебе? Да еще и целых три штуки? Только чтобы дырки протыкать? – размазывая по лицу выступившие от смеха слезы, я не смогла отказать себе в капельке чисто женской «логики». То есть задать вопрос, совершенно не относящийся к делу.
– Не думаю, что демонстрация настоящих возможностей некоторых частей моего древнего организма сейчас будет уместна. – Хранитель Тайн сказал это с таким серьезным видом, что у меня невольно закралось подозрение – мое любопытство вполне может выйти мне боком. – Но может статься и так, что окажется необходимой.
