Бо в недоумении взглянул на друзей, пытаясь понять причину их внезапного смеха:
— Не смешно. Простая логика. Ничего смешного.
Кевин вытер глаза кончиком платка.
— Прости, старина. Мы не над тобой. Не хотели тебя обидеть. Ты прав: спящая собака не укусит. И, — добавил он чуть более серьезно, — не разгадает головоломку во сне. Так что, рискнем ли мы, известные искатели приключений, дернуть собаку за хвост, пренебречь мрачными предчувствиями и выпустить наружу разнообразное зло? Леди и джентльмены, мы же англичане, в конце концов!
Джаред выглянул в окно — ливень продолжался и не думал утихать — и протяжно вымолвил:
— Мы поймали шпиона, отправили в тюрьму воров, выявили двух предателей и помогли шайке контрабандистов. Все эти развлечения придумал для нас наш конгениальный хозяин. Самое малое, что мы можем сделать для него, — помочь ему решить эту проклятую загадку. Это будет простая любезность, дорогая, ты со мной согласна?
Его жена, которая была автором идеи, напомнила мужу об этом факте и заявила, что не привыкла оставлять дела незаконченными. Об этом ее муж хорошо знал — «не так ли, дорогой?».
Так что, пока Бо бормотал себе под нос, предупреждая об ужасных опасностях, которыми чреваты разбуженные собаки и открытые ящики, и пока Джилли дулась, как ребенок, который пытался навязать остальным свои правила игры, а когда их отвергли, ушел домой, прихватив свои игрушки, маленькая группа единомышленников в большой гостиной набросилась на загадку старого графа.
Как автор проекта, Аманда предложила свой план атаки. По ее мнению, следовало разделить стихотворение на строчки, затем — на слова, а если понадобится — то и на буквы, пока они не доберутся до тайного смысла.
— «Ты ешь хлеб бедности, дитя», — прочитала Аманда по бумажке. — Кто первый?
— Хлеб пекут в пекарне, — неуверенно начала Анна.
— Хранят в буфете, — добавил ее муж. — Вчера был пирог с голубикой. Очень вкусный, хватило до полуночи. Жалко — кончился. Знал бы, что будет дождь, оставил бы кусок. Все съел. Жаль.
Кевин в раздражении дергал себя за манжеты рубашки и наконец прервал гастрономические сетования Бо.
— Хлеб едят в столовой — его подают к обеду.
Встав и глядя на бумагу через плечо жены, Джаред заметил:
— В каждой строчке — восемь слогов. Как вы думаете, это что-нибудь значит?
Поднеся к губам стакан с бургундским, Кевин молча улыбнулся.
— Это означает, что ты умеешь считать до восьми. В стихотворении четыре строчки — можно умножить 4 на 8 и получить 32 или поставить их рядом и получить 48 или 84. Можно вычесть 4 из 8 и получить 4… Лично я получил пока головную боль.
Нумерологическая теория Джареда была отложена до лучших времен, и Аманда прочитала вторую строчку: «Вот ре-а-би-ли-та-ция».
— Дитя — это Джилли, — зачем-то сказала Анна, и все с ней согласились. — Остальное в этой строчке тоже просто. Помните — реабилитация означает возвращение доброго имени, восстановление прав.
— Это моя любимая женушка, — горделиво заявил Бо. — Красивая и умная. Все, как я люблю. Я счастливчик, вот!
Райс улучил минуту (пока Анна и Бо, держась за руки, с обожанием смотрели друг другу в глаза, а остальные старались смотреть в другую сторону, чтобы не смущать воркующих голубков) и внес поднос с чаем.
Аманда заняла место отсутствующей Джилли и принялась разливать чай, не дав Кевину возможности призвать жену к порядку, а Джаред принял от нее эстафету и продолжал читать стихотворение:
— «Фортуна ждет в кругу времен», — медленно прочел он, останавливаясь после каждого слова. — Слова «круг времен» заставили тебя искать разгадку в коллекции часов?
— Да, — грустно вздохнул Кевин. — Только зря потратил время. Хорошо хоть удалось выручить немного денег. Ну и место расчистил, и потише в доме стало — а то они все тикали и били, невозможно было расслабиться ни на минуту!
— «Ключ к счастью — в имени твоем», — печально закончил Джаред. — Что касается имени — с этого, мне кажется, можно начать.
— Это должно иметь отношение к странным именам Джилли, — перебила его Аманда. — Помнишь, ты говорил нам, что у нее множество имен, Кевин?
Ролингс кивнул и речитативом произнес:
— Евгения Жизель Горация Дон Форчун.
Анна возразила:
— Мне кажется, имена прекрасные. Только послушайте. Евгения по-гречески означает «благородная, хорошего рода». Жизель — по-немецки «пленница, заложница» — печальное значение, зато имя красивое.
Анна стала центром всеобщего внимания — все ловили каждое ее слово.
— Продолжай, Анна, — нетерпеливо попросил Кевин, когда она замолчала. — Мы все тебя очень внимательно слушаем.
Анна обвела взглядом своих друзей, увидела, как они взволнованы, и поспешно закончила:
— Да мне особенно и нечего больше сказать. Горация по-латыни означает «хранительница дома», а Дон — по-английски «закат, вечерняя заря». Что до фамилии Форчун — это ужасная фамилия, которой этот жестокий человек наградил свое несчастное невинное дитя, от латинского «судьба, участь». Ой! — воскликнула Анна, осознав, что она только что сказала. — Вы уверены, что все это на самом деле что-то значит?
Кевин не мог больше усидеть на месте. Он порывисто встал и принялся мерить шагами ковер, постукивая тросточкой по своей Левой ладони.
— Благородная хозяйка дома и жертва судьбы — все верно. Джилли родилась от законного брака, но, когда ее брат-близнец умер, гнев Сильвестра обратился на Джилли — девочку, посмевшую выжить. Миссис Уайтбред говорила мне, что мать Джилли стала инвалидом после рождения детей и оставалась им до самой смерти — не лучшее положение для того, чтобы рожать еще детей.
— И тогда Сильвестр объявил, что тайное венчание было фальшивым, и позволил всем думать, что его несчастная жена была всего лишь его любовницей, а ее дочь — незаконнорожденная, — перебила Аманда, быстро ухватив суть ситуации, какой она была двадцать лет назад. — Сильвестр, возможно, хотел снова жениться и произвести на свет наследника — после того как оба его сына умерли. Если бы он не объявил свой брак с матерью Джилли недействительным, то не мог бы законно жениться до смерти несчастной.
Джаред продолжил историю:
— Но он не учел реакции местного дворянства. Уверенное в том, что он навязывал им общество своей любовницы под видом жены в течение почти года, общество отвернулось от него. И поскольку Сильвестр к тому времени стал старым чудаком, не покидавшим поместья больше чем на день, у него не появилось шанса найти дурочку, которая бы согласилась за него выйти. Он остался жить в Холле, отказываясь ремонтировать дом, который он не мог передать своим сыновьям, и медленно выпадая из мира живых, превращая свои хобби в мании.
