Наибольшую реальность в этой книге приобретают образы, которые перекликаются со знакомыми Твэну героями Дальнего запада. Таков Паладин — типичный рассказчик-враль с «границы». «В его словах не было сознательной лжи, он верил сам всему», говорит Твэн.
Когда Паладин передавал подробности приема у коро-. ля, на котором вовсе не присутствовал, то в его рассказе — в полном соответствии с обычаями Запада — четыре серебряных трубы превратились в двенадцать, затем в тридцать пять и, наконец, в девяносто шесть. Тот же Паладин непрочь осуществить «практическую шутку» в издевательском «западном» духе. Когда Ноэль читает чувствительное стихотворение, Паладин мычит, притворяясь, что плачет, и вызывает смех.
В Паладине есть что-то даже от Крокета. Ведь недаром говорят, что когда Паладин «хмурится, то тень его чела доходит до самого Рима, и куры усаживаются на насест часом раньше предписанного времени».
Вскоре Твэна опять вызвали в Америку. Ему было сделано предложение, которое должно было разрешить вопрос об оплате долгов, оставшихся после банкротства, — совершить лекционное турне вокруг света. Твэн уже много раз думал, что с «лекциями» покончено, что ему не придется больше унижаться, выступать в роли комедианта…
В Гартфорд Клеменсы не вернулись; дворец по-прежнему оставался необитаемым. Твэн чувствовал себя плохо — у него появились мучительные нарывы. Лежа в постели, Твэн, который органически не мог долго останавливаться мыслями на неприятностях, всей душой любивший веселье, детские забавные игры, с грустью думал о своей жизни. У него, опытнейшего, лучшего в мире мастера эстрады, появилось чувство неуверенности в себе, он стал бояться провала. Это была трагедия. Надежды, идеалы американизма рассыпались. На старости лет, когда полагается пожинать результаты трудов всей жизни, Твэн оказался необеспеченным, таким же бедняком, таким же неудачником, как в Неваде.
Начались утомительные поездки из одного города в другой. На Северо-западе, еще недавно совсем пустынном, Твэн радовался зрелищу «хлебного моря». В этом есть «покой океана и глубокое удовлетворение, небесное чувство простора, где не должно быть мелочности, маленьких мыслишек и раздражений». На Великих озерах он жадно глядел на маленькие летние домики вдоль берегов, на веселых людей, счастливые семейные картины.
В семье Клеменсов не было радости. В турне отправлялись Твэн, Оливия и одна из дочерей — Клара. Сузи хворала, решено было оставить ее в Америке вместе с младшей дочерью. Разлука с детьми была тяжела. Сузи казалась Твэну наиболее многообещающей из дочерей, у нее подлинный литературный вкус, хороший голос.
На западном побережье Канады окончилось турне по Америке. Перед отъездом с американской земли Твэн сделал заявление для газет, в котором сказал, что оплатит полностью долги, хотя по закону и не обязан этого делать.
Твэну уже было почти шестьдесят лет.
ВЕЛИКОЕ ОРУЖИЕ — СМЕХ
Из Канады Клеменсы отправились в Австралию, из Австралии в Новую Зеландию, оттуда на остров Цейлон. Затем Индия, снова Цейлон и Южная Африка. Твэн чувствовал себя больным. Состояние его улучшалось только во время длительных морских путешествий. На океане он был лицом к лицу с могучей, величественной природой.
Всюду Твэна встречали восторженно, залы были полны. Он читал отрывки из «Простаков», «Тома» и «Гека», а также рассказывал анекдоты, например про непослушную лошадь. В программу иногда включалась знакомая с детства негритянская страшная история о пропавшей «золотой руке». Нужно было умело выдержать паузу в конце и, уставившись в какую-нибудь робкую девушку, вдруг вскрикнуть: «У тебя моя рука!» — девушка вздрагивала от испуга. Популярностью пользовался рассказ про арбуз, который Сэм в детстве стащил на чужом баштане. Когда оказалось, что арбуз зеленый, Сэм вернул его хозяину. В награду за «честность» он получил другой, спелый арбуз.
Когда, наконец, пришел долгожданный момент и турне было окончено, Клеменсы вернулись в Лондон. Сюда должны были приехать и оставшиеся в Америке дочери. Но пришло несколько телеграмм, глухо сообщавших о болезни Сузи. Жена и дочь Клара спешно выехали в Америку. Через, три дня получилось известие, что Сузи умерла.
Какая-то газетка пустила слух, что престарелый юморист Твэн брошен своей семьей и остался без средств. Крупнейшая американская газета «Геральд» начала сбор денег в пользу Твэна. Карнеги пожертвовал целую тысячу долларов. Но до этого дело еще не дошло, сообщил Твэн печати, семья его не бросила. Правда, он устал от долгов, но пока в пожертвованиях не нуждается.
Вышли книги о Жанне д’Арк и о похождениях Тома Сойера в пустыне Сахаре и в Египте («Том Сойер за границей»), а также о его приключениях в качестве сыщика. Вся история о путешествии в пустыню была рассказана, пожалуй, только ради нескольких шуток. Но даже в этом растянувшемся анекдоте имеются сильные сатирические строки. Том Сойер показан милым ловким парнем, прославляющим «здравый смысл», обычные нормы поведения рядового американца. Конечно, это у Тома родилась мысль набрать песку в корзину воздушного шара, чтоб затем разбогатеть, продавая «настоящий песок из настоящей Сахары по 10 центов баночка». В противовес Тому, устами Гека и негра Джима, его компаньонов по путешествию, говорит народная мудрость. Подобно Иванушке-дурачку и Гансу-простаку, Гек и Джим своими простецкими вопросами походя разрушают сложные построения лжи, предрассудков, лицемерия.
Романтик Том предлагает устроить крестовый поход. Гек не знает, что это такое. «Наш долг», объясняет ему Том словами, почерпнутыми из книжек, «захватить святую землю». Но Гек этого не может понять. Языком простого, неученого фермера он говорит о том, что на «святой земле» живут другие люди и нельзя отбирать у них земли, подобно тому, как нельзя лишать фермеров их ферм.
Все попытки Тома разъяснить, что этот вопрос ничего общего с фермами не имеет, что «это вопрос религии, нечто совсем другое», не могут поколебать уверенности Гека и Джима. Если уж убивать людей, дабы отобрать у них землю, то почему бы, говорят они, не начать с соседей, живущих за рекой?
Гек и Джим — люди народа — становились Твэну все ближе в этом меняющемся мире, мире захватчиков чужой земли, чужого достояния.
Марк Твэн диктует автобиографию.
Марк Твэн в последние годы жизни.
К концу XIX столетия по численности населения Соединенные Штаты перегнали все европейские страны, кроме России. Национальное богатство США уже превысило национальное богатство Англии, хотя всего полвека тому назад оно составляло только треть английского. Промышленность Соединенных Штатов достигла величайшего в мире уровня. Американская земля рождала сельскохозяйственные продукты в поразительном изобилии.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
